Заметив, что я не особенно стараюсь разговорить свою девушку, А-Минь поинтересовался, все ли у меня в порядке. Я ответил, что у меня все отлично, и поднял тост за него и за великолепный вечер, который он устроил.

Успех в делах, касавшихся экспортного производства, зависел не только от точного расчета, правильное поведение тоже играло важную роль. Многие приезжие бизнесмены были бы рады увести девушку из караоке домой, разумеется, только ради укрепления деловых отношений. Мой опыт общения с производителями научил меня, что во всем с ними соглашаться было не лучшей стратегией.

Помню, однажды, когда я работал с другой компанией, на первом деловом совещании хозяин фабрики предложил каждому сигарету, держа наготове зажигалку. Я вежливо отказался, а мой клиент взял сигарету и закурил. Пока мы обсуждали планы возможного сотрудничества, я заметил, что мой клиент мучается с сигаретой. Он постоянно стряхивал пепел, а потом на него напал приступ кашля.

В итоге я спросил, курит ли он.

— Теперь — да, — последовал ответ.

Это был его первый опыт работы в Китае, и он был очень возбужден. Дела шли хорошо, и он, похоже, был очень горд тем, что пожертвовал своими легкими ради хорошей сделки.

Владельцам фабрик, конечно, такое поведение нравилось. Они хотели, чтобы их иностранные гости совершали непривычные поступки: курили, пили без меры, ели непривычную, порой странную еду, вроде насекомых или требухи. Это было частью привыкания к незнакомой культуре и в то же время способом вынудить иностранцев играть на чужой территории. Если хозяину фабрики было так просто привить некурящему иностранному партнеру вредную привычку, можно только догадываться, на каких условиях он вынудит его подписать договор о производстве.

Идея посидеть немного вместе и выпить мне была по душе, но мне стало казаться, что я засиделся. А-Минь напился и откровенно ласкал свою девушку. Когда его голова исчезла у нее на коленях, я решил, что мне пора. Пробираясь к выходу, я понял, почему он опустил голову: его рвало на ковер.

Одно из преимуществ раннего ухода из караоке-бара состоит в том, что с утра вас не мучает похмелье. Выходя из моей гостиницы на следующее утро, я чувствовал себя бодрым, отдохнувшим и готовым разбираться с новыми проблемами на фабрике.

Пока я ловил такси, мне на глаза попалась знакомая машина. Это была четырехдверная «Хонда», на которой мы вчера приехали. Ошибки быть не могло: я запомнил номер машины, а на заднем стекле висела знакомая игрушка. А-Минь, видимо, снял комнату в гостинице и прихватил девушку для компании.

На фабрике меня ждала Сестра.

— Как прошел вечер?

— Вечер?

Похоже, она знала о нашей вчерашней вылазке. Возможно, она даже знала, что ее муж не ночевал дома.

— Да, вчерашний вечер. Вам понравилось?

— Было неплохо.

Сестра улыбалась и молча ждала от меня подробностей о вечеринке. Она не упоминала ни караоке, ни симпатичных девушек. Она старалась выглядеть невинно, но мне казалось, что она что-то вынюхивает.

— А кто там был?

Она не знала, с кем мы ездили.

— Да так, несколько человек.

Она снова улыбнулась, и на этот раз пауза была более неловкой. Она надеялась, что я все ей расскажу, но мне показалось, что на ревнивую жену она была не похожа. Может быть, она надеялась получить хоть небольшую улику против мужа.

Похоже, я мог оказать ей услугу, а их принято возвращать…

Заручиться поддержкой Сестры было бы полезно. На фабрике многое нужно было менять, и почти всегда она была против. Выбор был нелегким. В итоге здравый смысл одержал верх, и я решил не связываться.

Обычно дурочкой прикидывалась Сестра, но теперь настал мой черед. Я сказал, что ушел довольно рано. Это было правдой, и мой ранний приезд на фабрику это подтверждал.

Сестра сменила тему, но было видно, что она недовольна. Не знаю, затаила она на меня обиду из-за этого эпизода или нет, но мои отношения с компанией King Chemical проще не стали.

Поскольку я проводил на фабриках большую часть своего времени, то в итоге мне пришлось нанять секретаршу, чтобы отвечать на телефонные звонки, поливать цветы и платить по счетам, когда меня не было в городе. Тина была родом из Хунаня, и хотя ей не удалось поступить в институт, она вполне успешно компенсировала этот недостаток за счет самообразования.

В Южном Китае многие их тех, кто имел диплом специалиста по английскому языку, не умели толком говорить по-английски. Тина самостоятельно, практически без помощи учителей, и не имея знакомых иностранцев, научилась читать и довольно сносно говорить по-английски.

Она живо интересовалась жизнью за границей, а про Китай имела много собственных откровенных и интересных суждений. У нас сложилась традиция вместе ходить на ланч, когда я не был в разъездах, и именно во время этих походов я часто узнавал поразительные вещи.

Жители Южного Китая любили сырость. Если в остальных местах во время дождя люди старались сидеть под крышей, то в Гуанчжоу, когда начинался дождь, они выходили на улицу.

Пока мы шли по тротуару, прячась под моим гигантским зонтом, и обсуждали, где нам лучше поесть, зонт встречного пешехода оцарапал мне лицо.

Я вскрикнул и схватился за щеку.

— Вы должны потребовать у него компенсацию, — сказала Тина, даже не посмотрев на рану.

Она имела в виду прохожего, след которого, конечно, уже давно простыл.

— Ничего страшного, — сказал я, потирая щеку.

— Но если кто-то Вам навредил, он обязан возместить убытки.

Для Тины это было делом принципа. Деревенская девушка, она переехала в город недавно, и хотя мы оба считали Гуанчжоу своим домом, она видела во мне родственную душу, такого же чужака, как и она сама.

— Ну и сколько стоит поцарапанное лицо? — спросил я из любопытства.

— Три или четыре сотни юаней, — ответила она, не задумываясь.

Она, очевидно, знала расценки. Сумма соответствовала примерно 50 долларам. Рабочий на фабрике получал в среднем 100 долларов в месяц, офисный работник — около 300. Сумма была значительной.

— Он бы ни за что не заплатил. Просто убежал бы, и все.

— Вы могли бы его удержать, — сказала Тина. — Не дали бы ему улизнуть.

Она продемонстрировала мне, как это делается, крепко взявшись за ручку своей сумочки. Не думаю, чтобы я когда-нибудь смог сделать что-то подобное, но мне было понятно, как этот подход работал. Виновный был заинтересован в том, чтобы уладить все на месте. Обращение в полицию было чревато для него непредсказуемыми, скорее всего, неприятными последствиям.

Я сказал Тине, что в Соединенных Штатах задержать кого-то на месте, чтобы добиться возмещения убытков, было бы невозможно. Такая попытка неминуемо закончилась бы дракой. Забавно, что именно благодаря миролюбию китайцев подобное резкое обращение с обидчиком служило эффективным способом разрешения конфликтов. Не менее важным было и то, что каждый умел оценить ущерб и выторговать разумную сумму компенсации.

За едой я упомянул о том, как два столкнувшихся водителя при мне договорились о компенсации ущерба прямо на дороге. Они не вызывали полицию и достигли соглашения довольно мирно. Они учли степень виновности и уровень дохода обеих сторон, а также попытались оценить ущерб от столкновения. А сказал Тине, что наблюдать за ними было очень интересно, и меня поразило, что оба совершенно не нуждались в привлечении третьей стороны, чтобы добиться справедливости.

Я предположил, что у китайцев нет другого выбора, кроме как улаживать дела между собой, поскольку у них нет для этого официальных инстанций. Тина сказала, что все обстоит как раз наоборот: китайцам не нужны посредники вроде страховых компаний или юристов, потому что они сами вполне в состоянии уладить свои дела.

Район, где я жил в Гуанчжоу, можно было назвать гетто для иностранцев, хотя иностранцы были там меньшинством. Район Тяньхэ, так он назывался, располагался неподалеку от железнодорожного вокзала на востоке города, откуда стартовали поезда, уносившие пассажиров в Гонконг. Здесь постоянно вырастали новые небоскребы и бизнес-центры.