— Да… — протянул Джим устало.

Он взглянул на часы:

— Еще рано.

— Без разницы, — ответил я. — Разок могли бы закрыться и пораньше. Много их там наверху?

— Понятия не имею, — сказал Джим. — Не все же поднимаются по парадной лестнице, многие идут через другой вход.

Танцующая парочка наткнулась на кресло и с грохотом полетела на пол. Женщина уселась, зажав нос рукой. От ее прически ничего не осталось, и вид у нее был совершенно обалдевший. Ее мужик лежал и ржал, как идиот.

— Выстави их, — сказал Джим. — Избавь заведение от этого безобразия.

— Ха, все равно народу еще полно, — буркнул я.

Я подошел к ним и помог женщине подняться на ноги. Потом взял под мышки мужика и установил и его в вертикальном положении. Весу в нем совсем не было. Очередной чемпион по комнатному бейсболу.

— Спасибо, киска, — заявил он.

Дама пустила слезу:

— Не зови его киской. Киска — это я.

— Ну да, киска, — повторил он.

— Не желаете ли отправиться домой? — предложил я.

— Нет, — заявил этот тип, — очень хочу.

— Я вас доведу до машины. Какого она цвета?

— О-о-о… Она там… — тип попытался найти какую-то точку в пространстве.

— Превосходно, — говорю. — Сейчас мы ее отыщем. Пошли, голубки.

Женщина повисла на мне:

— Эй, а вы сильный?

— Я сильней его… — запротестовал ее приятель.

И прежде чем я сообразил, что он собирается сделать, он заехал мне кулаком в живот. Идиот, одна кожа да кости, но дыхание у меня все-таки перехватило.

— Пошли, пошли, — говорю.

Я подхватил их под белы рученьки, слегка придавив мужичка. Он позеленел.

— Ножками, ножками, — продолжал я. — Нам пора в кроватку, будем паиньками.

— Я не хочу быть паинькой, — заявил субъект.

Я сжал его чуть сильнее. Он попытался вырваться. Безрезультатно.

— Пошли, пошли, — повторял я. — Знаете, уважаемый, именно таким образом я однажды сломал одному господину руку.

Я дотащил их до двери и распахнул ее пинком.

— Которая машина ваша?

— Третья, — сказала женщина. — Вон та.

Попытка показать машину ей удалась с точно таким же успехом, что и ее ухажеру. Я отсчитал третью машину от первой попавшейся и запихнул их в салон.

— Кто сядет за руль? — спросил я.

— Она, — ответил мужик.

Так я и думал. Я захлопнул дверцу:

— Спокойной ночи. Приятных сновидений.

— До свидания, — мужик помахал мне рукой.

Я вернулся в бар. Никаких изменений. Два посетителя поднялись и собрались уходить. Я зевнул. Джим тоже.

— Ну и работенка! — сказал он.

— Скорее бы Ник спускался, — пробормотал я.

Когда Ник спускался на первый этаж, это значило, что мы закрываемся.

— Да уж, — согласился Джим.

Я говорил, как он. Я был таким же, как он. Поэтому он даже не смотрел на меня, когда я говорил.

А потом я услышал, как тренькнул звонок под стойкой бара, раз, второй. Я был нужен наверху.

— Давай-давай, — пробурчал Джим. — Разгони их там.

Тихо ругаясь, я раздвинул бархатную портьеру, закрывавшую лестницу. Господи, эти сукины дети дадут мне сегодня спокойно вернуться домой?

Жена, наверное, будет спать… В теплой мягкой постели.

Шаги по железобетонной лестнице звучали глухо. Я бежал наверх с привычной легкостью, попутно разминая мышцы. Я им задолжал. Верхняя площадка, так же как и нижняя, была занавешена бархатной портьерой. Ник обожал бархат. Бархат и толстух. Ну, и деньги…

Потолок на втором этаже был низким, стены обиты темно-красной материей. Десятка два идиотов старательно проигрывали свои денежки на радость Нику. Самые нервные расслаблялись с девочками в оборудованных Ником кабинетах. Я не в курсе, отстегивал ли Ник этим барышням что-то от своей прибыли или же наоборот — они ему, но работу девочки никогда не прогуливали и с хозяином ладили.

В одном из этих курятников я, как оказалось, и понадобился. Пятеро типов сгрудились у дверей кабинета и как завороженные следили за тем, что там происходило. Когда я подошел, Ник знаком показал мне, что делать. Мне предстояло закончить эту молчаливую сцену. Две девицы пытались оттащить любопытствующих за рукава, но у них ничего не получалось. Дело осложнилось как раз в тот момент, когда я положил руку на плечо типу, стоявшему ко мне ближе всех. Оплеуха, несомненно предназначавшаяся мне, досталась Максине, стройной блондиночке. Удар пришелся ей прямо по физиономии. Я не смог удержаться от улыбки, увидев, что она изобразила у себя на лице. При всем желании этот тип был не в состоянии ударить сильно, но Максина как раз только что с отвращением отпустила его рукав, и оплеуха этого типа слегка вывела ее из равновесия.

— Ах ты свинья, сукин ты сын!

Голос у нее был с хрипотцой, как бы шероховатый. Она не успокоилась и отпустила ему пару пощечин — из тех, которым ведется счет в жизни мужика, даже если этот мужик мертвецки пьян. Все это время я стоял как раз позади него, и когда он вознамерился расквитаться с обидчицей, я перехватил его кулак и вывернул его, как я умею. Умею я это неплохо, хотя нравится не всем.

Одновременно я изучал, что происходило в кабинете. Обосновавшаяся там парочка отбросила всякие условности. Девица задрала платье до ушей, и с первого взгляда было ясно, что отцом ей приходился ирландец, усыпанный веснушками и неправдоподобно голубоглазый. Ее дружок сидел на ней верхом и слюнявил ей живот. Должно быть, клиент был богат, потому что никого не волновало, во что они превратили кабинет. Они буквально плавали в виски, и если парень выглядел пристойнее, чем девчонка, то только потому, что был сверху.

Я запустил типом, которого продолжал держать, в стенку. Он как будто прилип к ней. Мне показалось, что одна рука у него побаливала. Во всяком случае, отскребать себя от стены ему было бы удобнее двумя руками. Остальные любопытствующие сделали вид, что ничего не заметили, и Ник взглядом приказал Максине помолчать: он знал, на что она способна.

— Как насчет того, чтобы разойтись по домам?

Эти слова я гаркнул одному из оставшихся четверых прямо в ухо. Он не шевельнулся. Я оглянулся и поймал взгляд Ника. Зеленый свет. Поехали.

— Выметайтесь. Все четверо!

Не теряя времени я подхватил двоих, по одному в каждую руку, и оттащил их к лестнице. Ник помог им спуститься вниз. Этот парень умел обращаться с дубинкой. Но даже если тебя стукнули по голове, с лестницы вполне можно спуститься живым и здоровым. Ноги передвигаются совершенно автоматически, по инерции. Я так думаю, хотя, возможно, я просто привык подставлять башку под удары.

Я передал Нику следующих двоих. За столами шла игра, будто ничего не случилось. До чего же воспитанной бывала публика у Ника, когда мне приходилось вмешиваться. Сама скромность. Эти двое идиотов в кабинете смело могли бы выступать со своей антрепризой на карточном столе.

Так, ладно. Очередь за героями вечера.

Перешагнув через них, я вошел в кабинет. Малый уже притомился. Я подхватил его и усадил на стул, чтобы застегнуть ему пуговицы. Я был вынужден. То же самое я собрался проделать и с девчонкой, но тут потребовалась сноровка. Как только веснушчатая почувствовала мои руки на своем теле, она начала извиваться, как червяк, хватать меня за ноги, тянуть вниз, чтоб я упал на нее. Лакомый кусочек эта девочка; у Ника она появлялась не часто, хотя и регулярно. Как ее зовут, я не знал.

— Вставай-вставай. Будь умницей, крошка.

— О, мужчина…

Она бессмысленно хохотала и, вцепившись в меня, трясла меня как грушу. Сопротивляться этому было довольно трудно, поскольку девочка была в самом деле что надо, но мне все же удалось одернуть ей платье и прикрыть ляжки.

— Давай-давай, красотка. Пора в постельку.

— Ага, пора. Отвези меня домой.

— Домой тебя отвезет твой друг.

— Нет, только не он. Он больше ни на что не способен. Он напился по-черному…

Я поднял ее и усадил на стул подле ее приятеля, все больше походившего на мертвеца. На настоящего.