Я заплатил и вышел. Спустившись в ближайшее метро, я купил газету и стал дожидаться поезда. Перрон был битком. Я почувствовал себя не таким одиноким. Однако все эти люди куда-то направлялись. Они все были кем-то. Я же никуда не ехал, я словно застрял на границе, разделяющей две расы, и с обеих сторон меня вот-вот вытолкнут. В газете ничего интересного. Выходя, я оставил ее в вагоне.

Словно по случайности, я вышел недалеко от Гарлема.

Я зашел в первую попавшуюся химчистку.

— Добрый день.

— Добрый день.

Их было двое — еврей и его помощник. Я разделся в кабинке и стал ждать, когда будут готовы мои брюки. Мне ничего не оставалось, как ждать. Но это было занятие на добрых полчаса. Что потом? Пойти почистить ботинки? Это еще пять минут. Сходить куда-нибудь поесть? Столько же, нет, все это не подходило.

Мне была нужна девчонка. Белая девчонка. Чтобы попробовать. Чтоб узнать наверняка.

Мной овладело нетерпение.

— Эй, вы, там, пошевеливайтесь, — крикнул я мастеру. — У меня свидание с Бетти Хаттон.

— Я дам вам с собой немного льда, чтобы вы с ней не перегрелись, — подыграл мне еврей. — Миг — и готово. Не пораньте Бетти. Складка у вас будет острее бритвы.

— Тогда я сам сяду к ней на колени.

— Сзади складка тоже острая, — заметил мастер.

Я промолчал. Этот парень был прямой противоположностью бармену, но пережимал. Я же не мог думать ни о чем — ни о чем, кроме белой девчонки.

Я уже знал, где я ее найду. Здесь поблизости жила одна из танцовщиц Ника. По меньшей мере раз в неделю я провожал ее домой. Такая девчонка — настоящее богатство. Нику повезло. Но пять минут, чтобы почистить ботинки, я все же потратил.

Она открыла мне заспанная, протирая глаза.

— Привет, — сказал я. — Ты одна?

— За кого ты меня принимаешь?

— За свою приятельницу. Можно войти?

— Конечно.

— Я тебе не помешаю?

— Если я могу одеться при тебе — тогда нет.

— О, с этим торопиться не надо.

Она посмотрела на меня прищурившись и поправила прядь волос, упавшую на глаза.

— Что тебе вдруг приспичило? — спросила она. — Ты никогда не приходил ко мне в такую рань.

— Соскучился.

Я положил шляпу и сел перед ней на стол.

— А ты ничего, — сказал я.

— Ты прекрасно знаешь, какая я. Ничего нового не появилось.

— Тоже хорошо.

— Дэн, ты сегодня какой-то странный.

— Тебе не нравится?

— Что не нравится?

— Что я зашел…

— Хотелось бы знать, почему ты вдруг зашел…

— А то ты не догадываешься.

Она была рядом, и я притянул ее к себе. Она и не подумала вырываться, даже не запахнула халатик.

— Странный ты тип, Дэн.

— Почему?

— Никто о тебе ничего не знает…

— А что надо знать?

Она думала, что бы ответить, а я тем временем расстегивал на ней лифчик. Ей было лет девятнадцать, не больше. Самая молоденькая у Ника.

— Откуда ты родом?

— Оттуда, — ответил я неопределенно.

— Из Чикаго?

— Угу.

— Забавно, — тихо сказала она. — Они все там напиваются, прежде чем пойти к девочкам. Словно трезвыми боятся.

— И вы их обдираете как липку.

— Если кто понравится — никогда, — сказала она с вызовом и шагнула ко мне.

Я все еще сидел на столе, и мне было очень удобно целовать ее. Так прошло минут пять. Она стояла с закрытыми глазами, все сильнее прижимая грудь к моим губам. Я приготовился сорвать с нее оставшуюся одежду, но она меня опередила. Под халатиком золотилась нежная, без единого волоска кожа.

— Какой же ты странный, — повторила она, отстранившись. — Ты что, так и будешь сидеть на столе?

— Кстати, а ты из каких краев? — спросил я в свою очередь.

— Из Бруклина, — она рассмеялась и взяла меня за руки, пытаясь заставить встать. — Ну, я не буду тебе лапшу вешать, что я родилась в самом шикарном доме в южной части Сентрал Парк.

— И не надо. Скажи лучше, как у тебя настроение.

Она потянулась.

— Я не прочь.

Я сбросил пиджак, она тем временем растянулась на кровати. Я скинул ботинки и все, что еще на мне оставалось. Она зажгла сигарету и спокойно курила, искоса на меня поглядывая. Я уже хотел пристроиться рядом, когда она меня вдруг остановила:

— Виски на кухне.

— Я его не пью, — ответил я. — По крайней мере не часто.

Во рту у меня до сих пор оставался привкус виски, которое я выпил часом раньше.

— По-моему, сейчас тебе как раз надо выпить, — улыбнулась она.

Я прекрасно понимал, что она имела в виду.

— Не беспокойся, — заверил я, — когда нужно, мотор заведется.

— А я уже решила, что в баке не хватает горючего, — рассмеялась она.

— Баки полны.

— Ну, тогда иди сюда…

Свесив руку, она загасила сигарету в стоящей у кровати пепельнице. Я подошел, лег. Несколько минут я гладил ее ноги. Она молча смотрела мимо меня.

Что же со мной случилось? Я попробовал еще один способ. Обычно он хорошо действовал, даже если я был уставшим. Я стал целовать ее тело.

Никакого эффекта.

Я продолжал, хотя знал, что моя медлительность уже начинает ее смущать. Ее живот был теплым и упругим, похожим на позолоченный солнцем апельсин.

Внезапно я отпрянул. От нее явственно пахло мылом.

К черту! Как будто легв постель со стиральной машиной.

Я встал. Она лежала, закинув руки за голову. В легкой улыбке губы ее слегка приоткрылись, видны были белоснежные зубы, а на сжатых в кулачки пальцах нестерпимо ярко горели ногти цвета бычьей крови. Грудь ее часто вздымалась.

Она поняла, что я собираюсь уходить, рывком села на кровати.

— Дэн! Что случилось?

— Ничего.

— Не уходи.

— Нет.

— Но почему? Дэн… Ну пожалуйста.

— Ты была права. Я не могу. Твоей вины в этом нет. Я просто хотел в этом убедиться. И, к несчастью, убедился.

— Дэн!… Ну пожалуйста… Ты меня довел до такого состояния…

— Да-да, конечно. Ложись, я сейчас.

Она снова легла, я сел рядом и старался изо всех сил. Гордиться было нечем, но, в конце концов, бывает работенка и похуже этой. Во всяком случае, грязнее. Вскоре я почувствовал, как ее тело напряглось, послушное мне, ладони ее то сжимались, то снова разжимались, и вот наконец она замерла, вытянувшись на спине.

— Дэн, — прошептала она, — милый.

— Ну как?

— Дэн… Мне так хорошо, так хорошо.

— Я рад за тебя.

— А тебе было неприятно, Дэн?

— О-о, это как на скачках играть…

— Ты скотина, Дэн… но, может, повторим?

— Не вижу в этом необходимости. Результат, на мой взгляд, плачевный.

— По-моему, наоборот, — заявила она. — А как ты это делаешь, мне плевать.

— Я рассуждаю точно так же. Я пришел к тебе, чтоб узнать, могу или нет. Вот доказательство: не могу.

— Ты мне и таким нравишься.

— Благодарствую. Ты не пробовала заняться этим с девчонками? У меня такое впечатление, что это как раз то, что тебе нужно.

— Да?… А мне уже хочется попробовать. Ты думаешь, это будет то же самое?

— Для меня — абсолютно то же самое.

— Не сходи с ума, Дэн. Есть же специальные лекарства.

— Ерунда. Ты понимаешь… в мои-то годы?

Я заметил, что тон нашей беседы был гораздо более дружеским, чем я мог бы себе представить. Умора да и только. Женщинам, видимо, нравятся импотенты. Настоящий мужик всегда внушает им какой-то страх. Они боятся, что он причинит им боль. А импотент — это что-то вроде приятельницы.

— Так со многими случается, — продолжала она. — Я знаю, мне за это платят.

— А ты вспомни, что девять из десяти твоих клиентов на ногах не держатся. Куда уж им.

— Верно, конечно, — согласилась она. — Но ты-то не напиваешься. Ты просто пресытился. А тебе не приходила в голову мысль попробовать с мужиком?

Она рассмеялась, увидев мою насупленную физиономию.

— Иди ты… Уж лучше с лошадью!

— По крайней мере она не обидится… — рассмеялась она.

И это тоже было сказано тоном доброй приятельницы. Я ничего не ответил.