"Кошмар" дал мне 87 рублей.

Отчего бы Вам летом не соорудить что-нибудь крупное, зажигательное?

Погода великолепная. Не слыхали ли чего-нибудь про Худекова? Где он? Хочу просить прибавки.

Часто ли Вы бываете в бане?

Пальмин и царь-колокол здравствуют.

Кланяюсь Вашей невесте. А за сим будьте здоровы и прощайте.

Ваш А. Чехов.

С тех пор, как я стал знаменитостью, мой почерк заметно изменился к худшему.

Вы ужасно пишете! От Вашего почерка умереть можно.

Что Вы делаете в департаменте?

* бог из машины (лат.). Здесь в знач.: чудо.

6 апреля 1886 г. Москва.

86, IV, 6.

Добрейший

Николай Александрович!

Тороплюсь послать Вам оригиналы для книги. Выбрал кое-что и наклеил, приобщив ко всему монолог "О вреде табака", напечатанный в "Пет<ербургской> газете".

"Сорвалось" и "Глупый француз" бросьте. "Анюту" - да*. "Кошмара" тоже не берите для книжки, ибо тон "Кошмара", его размер и проч. не годятся: ансамбль испортят. Из рассказов, помещенных в "Нов<ом> времени", нельзя поместить в книжку ни одного. Если материалу покажется мало, то поспешите уведомить: я еще пришлю… Во всяком случае пришлю еще в письмах…

Теперь о виньетке… Неужели так плоха? Я думаю, что вставлять буквы не совсем ловко, да и художник обидится… Не лучше ли сделать так, чтобы и волки были сыты и овцы целы, т. е. 1000 экз<емпляров> напечатать с виньеткой, а 1000 без виньетки? Всё, что пойдет на вокзалы и пристани, будет без виньетки, а выписывающие будут получать с виньеткой… Можно напечатать с виньеткой не 1000, а только 500, Буквы во всяком случае неудобны…

Я болен. Кровохарканье и слаб… Не пишу… Если завтра не сяду писать, то простите: не пришлю рассказа к Пасхе… Надо бы на юг ехать, да денег нет.

Насчет поездки в Питер следовало бы подумать. Вероятно, приеду, если не задержит безденежье или болезнь…

Погода в Москве великолепная. Лучше и не надо.

Николаю послал выписку из Вашего письма.

Ну-с, а теперь позвольте поблагодарить за карточку. Я ответил бы Вам тем же, но сейчас у меня карточки не имеется. Когда снимусь, пришлю непременно.

Боюсь подвергнуть себя зондировке коллег… Вдруг откроют что-нибудь вроде удлиненного выдыхания или притупления!.. Мне сдается, что у меня виноваты не так легкие, как горло… Лихорадки нет.

Скажите Билибину, что он трус. Боится мышьяка! Он не боится лягушек?

Завтра еду лечить Гиляя. На пожаре человечина ожегся, кругом ранился и сломал ногу… Так по крайней мере пишет. Судя по тону письма, не врет. Нужно бы сегодня ехать, но не могу, пусть простит. Поклонитесь Прасковье Никифоровне и Феде. Приехал Худеков?

Ваш А. Чехов.

О планах на лето, о даче и проч. буду писать особо. Получил от Агафопода письмо. Плохо живет. Мечтал написать к 13-му апреля пасхальный рассказ в "Нов<ое> время". Тема стоящая, но едва ли напишу.

"Шведская спичка", которую посылаю, была напечатана в "Альманахе Стрекозы". Ее прикажите поместить в самом конце книги.

* Т. е. сажайте в книжку.

6 апреля 1886 г. Москва.

86, IV, 6.

Ну полно, таможенно-карантинный человече, к чему такие сильные выражения? Откуда могла взяться "тень бывшего человека", и чего ради ты не узнаешь себя в зеркале?

1) Давыдов деньги вышлет, а если доселе не высылал, то потому что сам без штанов ходит.

2) За "Сверчком" ты имеешь получить, за "Будильником" тоже. Завтра Мишка соберет все твои крохи и вышлет послезавтра. Вообще: по гонорарным делам обращайся к Мишке. Адвокат хороший. В "Сверчке" платят прекрасно и тебе дадут по 8 коп. за строчку.

3) Ты естественник, а между тем для тебя не понятна естественность твоего положения. Тебя, пишешь, "жгут, режут, точут и пияют". Т. е. долги требуют? Милый мой, да ведь нужно же долги платить! Нужно во что бы то ни стало, хотя бы армяшкам, хотя ценою голодухи… Если университетские и пишущие люди видят в долгах страдания, то что же остается остальным? Я не знаю, но всё дело в принципе… И к чему делать долги? Прости за этот сытый вопрос, но, ей-богу, он не нотация. Ведь без долгов легко обойтись. Я по себе сужу, а на моей шее семья, к<ото>рая гораздо больше твоей, и провизия в Москве в 10 раз дороже, чем у вас. За квартиру ты платишь столько, сколько я за пианино, одеваюсь я не лучше тебя… Вся беда в покупках и расходах, которые ты не имел права делать и от к<ото>рых давно уже должен был бы отказаться: мука Нестле (?!?), лишняя прислуга и т. д. Когда у мужа и жены нет денег, они прислуги не держат - это обыденное правило…

4) Но долги сделаны и толковать о происхождении их бесполезно… Остается говорить о их платеже… Для тебя должен быть страшен долг в 1000 — 2000 руб., но 300 — 500, которые, вероятно, ты должен, не стоят "нравственных страданий". Рано или поздно ты их выплатишь, тем более что существует благодетельная мера - вычет из жалованья. Пока сам соберешься, так казначейство избавит тебя от долга. Вычет из жалованья, конечно, влечет за собой неудобства, но что делать! Неудобства временные, в особенности для человека, имеющего, кроме жалованья, еще и другой источник дохода…

Мировой приговорил меня к уплате 105 р., ко<то>рые ты и Николай задолжали лавочнику Семенову. Портному я должен за себя и за тех, за кого поручился, более ста… Но вопроса "Что дальше будет?" я не задаю… Верую, что всё заплатится, перемелется и своевременно канет в Лету. На даче пожмусь как-нибудь, поживу с семьей на 50 р. в м<еся>ц, и долгов не будет…

5) Отчего ты мало пишешь? Что за безобразие? У "Сверчка" и "Буд<ильника>" сплошная вакансия, а ты сидишь, сложил ручки и нюнишь, как Гершка, когда его во сне кусают блохи. Почему ленишься работать в "Осколки"? Все те рассказы, которые ты прислал мне для передачи Лейкину, сильно пахнут ленью. Ты их в один день написал? Из всей массы я мог выбрать один отличный, талантливый рассказ, остальное же всё достойно пера таганрогского Живчика. Сюжеты невозможные… Ведь только лень может писать в цензурный журнал о попе, крестящем ребенка в купели!.. Лень не рассуждающая, работающая залпом, зря… Где это ты видел супругов, к<ото>рые у тебя в рассказе обедают и говорят о рефератах… и где под луной есть такие рефераты? Уважай ты себя, ради Христа, не давай рукам воли, когда мозг ленив! Пиши не больше 2-х рассказов в неделю, сокращай их, обрабатывай, дабы труд был трудом. Не выдумывай страданий, к<ото>рых не испытал, и не рисуй картин, к<ото>рых не видел, - ибо ложь в рассказе гораздо скучнее, чем в разговоре…

Помни каждую минуту, что твое перо, твой талант понадобятся тебе в будущем больше, чем теперь, не профанируй же их… Пиши и бди на каждой строке, дабы не нафунить…

Писал ли ты хоть одну вещь долее одного вечера? Только "Сомнамбулу"… Писал ли, я тебя спрашиваю, шут иваныч? Конечно, нет! Нет и нет! Литература для тебя труда не составляла, а ведь это труд! Будь ты порядочным человеком, посиди над рассказом (в 150 — 200 стр<ок>) дней 5 — 7, то что вышло бы! Ты себя не узнал бы в своих строках, как теперь не узнаешь себя в зеркале… Имей в виду, что срочной работой ты не завален и можешь поэтому над одной вещичкой возиться несколько вечеров… Выгодно ли это? Сочти… При максимальной кропотливости ты дашь 5 — 7 рассказов в месяц, что составит около ста, теперь же, пиша много, ты и 50 не имеешь… Заключаю сию мораль выдержкой из письма, к<ото>рое я на днях получил от Григоровича: "для этого нужно: уважение к таланту, который дается так редко… берегите Ваши впечатления для труда обдуманного, обделанного, писанного не в один присест… Вы сразу возьмете приз и станете на видную точку в глазах чутких людей и затем всей читающей публики…"