После полудня позвонил Марк и взволнованно сообщил, что у него тоже выпали волосы. Раздражительности он за собой тоже не заметил и самочувствие осталось хорошим. Стерильного сородича, который ходил с мужем и друзьями, внезапное облысение обошло стороной. Связавшись с Щукой (знакомой из йети) я выяснила, что ничего подобного йети раньше не наблюдали.

А через пару дней и у меня, и у мужа почти по всему телу начала расти шерсть — из чего мы сделали вывод, что всё-таки стали стерильными. Но изменение произошло очень спокойно, практически без дискомфорта, у меня даже молоко не пропало. И причина внезапной стерильности оставалась загадкой.

К вечеру того дня, когда мы убедились в смене половой фазы, со мной связалась Щука и сообщила, что она и один её знакомый облысели и теперь оволосяются по фертильному типу.

— Раз такое дело, мы немедленно уйдем, чтобы не началось противостояние, — добавила она.

— Поздно. Мы с Марком уже стали стерильными. Так что угрозы нет.

— Но как?.. — удивилась собеседница.

У меня не было ответа на этот вопрос. Мы как будто просто поменялись фазами. Но почему?

— Я стерильная, — похвасталась я посвящённым. — Теперь уже никаких сомнений, — подхватив Рысь, пару раз подбросила её в воздух. — Ура!

Друзья отреагировали неожиданно и даже с подозрением.

— А чему ты, собственно, радуешься? — насторожено поинтересовался Дет.

— Как чему? Я теперь стерильная! — повторила я очевидную истину.

— Тебе самой не кажется странным твоё поведение? — обеспокоенно спросил Маркус.

— Нет, конечно, — удивилась я, но потом поняла, что встревожило посвящённых. — Не в том плане, что меня особо восторгает стерильность сама по себе, — пояснила друзьям, — но теперь мне не надо рожать, рожать и рожать при первой же возможности — только чтобы не допустить вымирания йети. Ещё, теперь нет необходимости сидеть на одном месте. Можно попутешествовать. Ведь раньше, уходя далеко от селения, я могла случайно встретить фертильную женщину и тем самым повредить своему виду. Теперь встреча никому не повредит — можно ходить не только по ближайшим окрестностям, а даже селение йети посетить. Понимаете? Раньше на мне висел груз ответственности за воспроизведение моего вида, а теперь — я свободна! Свободна, понимаете?

Ощущения действительно были именно такие. Как будто со спины свалилась тяжесть. Я закрыла глаза, вдохнула запах влажного леса и улыбнулась. Свободна. Вольна пойти к йети, к океану, исследовать лес или горы без опаски подвести остальных. Даже дети не мешают — Рысь уже вполне самостоятельна, а младшие тоже весьма активные — если что, можно посадить их на загривок и не беспокоиться.

Эйфория спала, и я грустно хмыкнула. Нет, не свободна. По крайней мере, до тех пор, пока люди находятся на грани жизни и смерти. Но всё равно границы стали шире — и это радует.

На следующий день Вадим связался со мной, Ильёй и Светой.

— У меня есть новость, которую надо обсудить. Судя по разговорам, Щука хочет присоединиться к посвящённым.

Я подобралась: уже привыкнув к своему племени, сроднившись с ним, трудно принять кого-то чужого.

— Зачем? — поинтересовался Илья. — Как она это аргументировала?

— Сами послушайте, — предложил сатанист и переслал запись разговоров между йети. — Решать, конечно, вам, но мы собираемся устроить проверку. Всем им.

Судя по записи, неожиданное внедрение планировалось не только в посвящённых: двое мужчин-йети (в том числе фертильный) собирались проситься к волгорцам, а ещё один — к сатанистам. Причём вроде бы без корыстных целей, если не считать таковыми возможность остаться плодовитыми и новый шаг к союзу между людьми и оборотнями. Естественно, сатанисты не поверили на слово и собирались встретиться со всеми четырьмя и провести подробный допрос с последующим стиранием памяти о нём. Тайное правительство обсудило необходимость такой меры и неохотно уступило настояниям Вадима: если йети замышляют недоброе, то лучше узнать сейчас — потом будет поздно. А ещё мы решили не рассказывать о Щуке остальным до тех пор, пока она не пришлёт официальный запрос. Впрочем, его не пришлось долго ждать.

На следующий день Щука позвонила и сообщила о своём желании стать посвящённой. Рассказав ей о внутриплеменных правилах и законах, мы предложили прийти для разговора, а сами собрались, чтобы обсудить её кандидатуру. Все понимали, что мы всё равно не сможем вариться в собственном соку, да и, если хотим выжить, надо стремиться к союзу с йети. Так что рано или поздно это должно было случиться. Поэтому, если Щука действительно хочет стать одной из нас и готова подчиняться общим правилам, то её следует принять. В необходимости такого шага не возникло сомнений ни у кого из посвящённых.

Прошли ещё сутки — и сатанисты сообщили результаты допроса: йети не планировали вредить. А уже к вечеру в Орден пришла Щука с двумя детьми и, после краткого разговора, наше племя выросло аж на трёх человек. В прошлой, земной, жизни Щука работала фармацевтом и, естественно, вызвалась помогать в исследованиях врачей. Йети вошла в племя удивительно легко. Может быть, так произошло из-за её открытости, дружелюбия, уверенности в себе и, одновременно, некатегоричности в суждениях и отсутствия даже малейшей наигранности. Глядя на неё, я вспомнила те времена, когда сама притиралась к племени... и сравнение получилось не в мою пользу.

29 – 31 августа 2 года.

Орден — Волгоград

Математик всё ещё ходил погружённый в свои мысли, мало общался с нами и даже больше обычного сидел за компьютером.

— Народ, а вам не кажется, что кое-кто раньше нас нашёл способ поддерживать здоровье с помощью боли? — как-то поинтересовался он за ужином.

Мы недоуменно переглянулись.

Почему-то мне показалось, что в словах Игоря что-то есть. Но что? Разве хоть кто-то был склонен мучить себя? Я сосредоточилась, но воспоминание всё время ускользало. Судя по напряжённым лицам остальных, они тоже пытались припомнить и тоже безуспешно. Вдруг Юля обрадованно вскочила:

— Сампы!

— Да, — кивнул математик. — Та религиозно-философская группировка, которая считает, что могущество приходит через страдание, — пояснил он тем, кто так и не понял, о ком речь. — Вспомните, я вам о них ещё во время сплава рассказывал.

А ведь действительно! Тогда мазохистский способ жизни показался глупостью, недостойной внимания, но теперь очевидно, что он появился неспроста. Хотя... когда люди болели во время сплава, сампы, хотя и начали поправляться раньше других, но незначительно. Настолько незначительно, что никто и внимания не обратил.

— Только вот что-то во время болотной лихорадки боль им не помогла, — высказала соображение я.

— Естественно, — пожала плечами Надя. — Ведь тогда все заболевшие впали в бессознательное состояние и лечиться своими способами не могли.

Смутившись от того, что не подумала об очевидной причине, я вгрызлась в голову змиеподобной рыбы.

— Надо разузнать, как они сейчас: есть ли кто-то из сампов в Волгограде, а если нет, то где они поселились. И надо сходить к ним, — заявил Игорь.

— Зачем? — удивился Дет. — Да, они поступили нехорошо, когда скрыли способ лечения. Но они и не обязаны были рассказывать: это было их находкой и их личным делом.

— Не в этом дело, — отмахнулся математик и повернулся к группе разведки: — Я настаиваю, чтобы вы сходили и посмотрели, что у них и как.

— Я тоже не понимаю, зачем, — возразила я. — Шпионажем заняться, что ли?

— Я пока не могу объяснить, — вздохнул Игорь. — Просто поверьте, что пообщаться с ними гораздо важнее, чем выглядит на первый взгляд. Очень важно.

Мы с Ильёй переглянулись. «Очень важно». Значит, это математик посоветовал русалке не спешить возвращаться к своим. Но по какой причине?

— Может, это подождёт несколько месяцев? — поинтересовался лидер. — Вот как разберёмся с самыми насущными проблемами...