Спускаясь к смертным людям, они приносят им излучения силы богов, пропитавшей их тела. Именно гандхарвов избирают, словно посланцев, боги Агни и Сома, передавая через них излияния своего божественного могущества. Поэтому каждая земнорожденная юница подпадает с момента созревания своей плоти под власть этих божеств. И верят люди, видя это, что на всех свадьбах невидимо присутствуют гандхарвы, дарящие невестам жар Агни и притяжение Сомы, которого на земле называют владыкой женщин и океанов.

Неустойчива природа гандхарвов, сотканных из первых проблесков света и теней мрака, уловивших в извивы своих волос зарождавшийся ветер. Они могут поспешить на помощь тем, кого терзают злые духи, но могут и увлечься недобрыми замыслами тёмных сил и свершать вместе с ними тяжкие деяния. Так было, что однажды низринулись они с небес в подземное царство, где обитал народ змей, и, вступив с ними в сражение, победили их и захватили накопленные ими сокровища. Много раз просили змеи вернуть им богатства, но гандхарвы прогоняли их, не внимая их мольбам. И вернули эти сокровища только по велению бога справедливости Вишну, к которому змеи прибегли за помощью.

Некоторые из мудрецов полагают даже, что гандхарвы были первыми, кто уловил в пространстве рождавшиеся гимны Вед и передал эти святые слова поэтам-риши. А поэтому гандхарвов многие считают наставниками риши, авторов Вед.

Эти небесные существа привержены высоким и чистым искусствам, и особенно тяготеют их сердца к музыке и пению. Божественные их мелодии приносят такую радость и богам, и людям, что на земле навсегда осталось название Гандхарва для строя лучших и чистейших звуков. Такое же название дал великий Ману одному особому брачному соединению влюблённых. Он сказал, что такой брак соответствует дхарме воинов-кшатриев и что это должен быть добровольный союз девушки и её избранника, происходящий из желания, и что при вступлении в такой брак, именуемый Гандхарва, не должна дочь испрашивать разрешения или благословения у своего отца, и не должен отец стремиться к тому, чтобы вручить жениху свою дочь в торжественном обряде, именуемом «отдание девушки». И многие смелые воины, царевичи и цари обретали дивных жён, избирая для себя такой брак как лучший для кшатриев, завоевателей земель, богатств и красавиц.

Иногда земнорожденные подолгу всматриваются в небо, ожидая, что в недосягаемой выси проплывёт над ними город гандхарвов, и некоторые утверждают, что видели его сверканье в глубине небес и даже слышали звуки дивной музыки, пробуждающей в сердце самые чистые и высокие чувства. Не всем дано это увидеть, но кто видел, тот счастлив, и жизнь его украшена этим благостным воспоминанием.

Прекрасные собой и сладостно поющие гандхарвы не были обречены на одиночество. В те времена, когда и Времени ещё не было, в глубинах вечных вод зародились апсары — девы струй. Лёгкие, почти прозрачные, играли они с волнами, разбрасывая по ним свои волосы, и прятались друг от друга в водных тенях. Когда же боги и асуры стали пахтать молочный океан, всплыли они на поверхность и, пленившись прозрачностью небесных струй, перенеслись во влагу облаков и стали жительницами неба.

От тех глубин, которые их породили, и от прихотливой игры водных токов и течений, то стремительных, то плавных, научились апсары движениям и изгибам и стали передавать их в танце. Увидев этих дивных несравненных дев, ощутили гандхарвы в сердце невыносимый жар и приблизились к ним, чтобы усладить их слух музыкой, пением и словами желаний. И те браки, которые затем на земле стали именоваться браками гандхарвов, были впервые заключены в надземном мире между прелестными апсарами и красавцами гандхарвами.

Девы небес, как и их супруги, были одарены не только волшебной красотой, но и вечной юностью. Боги пожаловали им и ещё один дар — умение принимать любые формы и превращаться в любые существа по своему желанию. Так были открыты им пути в любой из трёх миров.

Бессмертные небожители тоже возлюбили апсар, радующих всех вокруг блеском своей красоты и услаждающих взоры дивными танцами. Потекли века за веками, разрасталось Время, и не могли боги отказаться от наслаждения музыкой и танцами, предаваясь отдыху по завершению славных и многотрудных своих деяний. Они проводили долгие годы в окружении гандхарвов и апсар, и всё небо наполнялось звуками чистых мелодий и отблесками украшений небесных танцовщиц.

Но вот среди перворождённых стали некоторые праведники предаваться таким тяжелейшим испытаниям подвижничества, что почти достигали состояния божественности и были даже близки к тому, чтобы превзойти и самих богов. Они удалялись в леса, отказываясь от всех услад и соблазнов жизни, погружались в медитацию на сотни и тысячи лет, предавались истязанию плоти, не вкушая ни пищи, ни влаги, и сосредоточивали всю свою волю на достижение силы духа равной богам. Они даже не боялись Агни, и подолгу стояли между огнями пяти костров, обжигающих тело. Когда же некоторые из них почти достигли своей высокой цели, богов охватила тревога — ведь такие великие аскеты смогут даже изменить мир по своему устремлению, или отвращать помыслы людей от воли богов, или даже совершать деяния, подобные божеским.

Собравшись на свой высокий совет, стали говорить небожители о том, что не могут они, да и не должны подвергать каре этих подвижников, достигших такого совершенства и прославившихся в мире людей, воспевающих чистоту их слов и стремлений, их благожелательность и жалость ко всему, что населяет землю, а также водные и облачные пределы.

Долго сообщали боги друг другу имена таких великих аскетов и не могли назвать того, кто больше всех других угрожает их могуществу. Наконец они вспомнили, что среди многих прославился шире всего и достиг особенной духовной мощи Вишвамитра. Тот, который некогда, ещё будучи воином-кшатрием, пытался отнять волшебную корову у святейшего аскета Васиштхи. Тот, кто узрел затем величие кротости и праведности этого лучшего из брахманов, отказался от мира и сам погрузился в строжайшую аскезу, достигнув таких высот своих подвигов, что был признан не кшатрием, а брахманом, и возвысился как один из них. Этот Вишвамитра, сжигаемый раскаянием и стремящийся укрепить свой дух строжайшим подвижничеством, достиг такого совершенства, что почти уже сравнялся с небожителями, и боги погрузились в размышления о том, что и как они могут сделать, чтобы преградить Вишвамитре путь на небеса.

Их долгие раздумья не приводили ни к чему до тех пор, пока не вспомнил бог-воитель Индра о том, что он жарче других всегда восхищался прекрасным искусством и неодолимой привлекательностью апсар. И тут Индра подумал, что ведь эти прелестные девы могут превращаться в кого только пожелают, и что, возможно, великий подвижник сможет хоть на миг забыть о своей строгой аскезе, увидев перед собой такое воплощение неземной красоты. И он обратился к лучшей из апсар по имени Менака со словами просьбы, с такими небывалыми, что узнав их впоследствии, мудрецы-риши записали, не изменив ни звука, в величайшую поэму мира, в «Махабхарату», которую люди чтут как пятую Веду:

«Ты, о Менака, отличаешься среди апсар дивными достоинствами, окажи мне услугу, о прекрасная!... О Менака, тебе даётся такое поручение: Вишвамитра — муж с твёрдой душой и неприступный для всех, о красивая в талии, занят совершением сурового аскетического подвига. Как бы он не сбросил меня с моего места. Пойди к нему и соблазни его и создай помеху для его подвига, а для меня высочайшее благо. Соблазнив его красотой и молодостью, нежностью и жестами, улыбкой и речами, о прекраснобедрая, отврати его от подвига».

Шаловливая Менака готова была исполнить просьбу великого бога, но испугалась, что Вишвамитра разгневается и сожжёт её своим дыханием, поскольку его сила стала неодолимой. Она попросила Индру научить её как избежать гнева отшельника, который может даже заставить горы обрушиться на неё, нарушившую его покой. И сказала ему, чтобы он повелел ветрам-Марутам сопровождать её и сдувать с неё одно покрывало за другим, когда она станет танцевать перед аскетом, погружённым в глубины духовного поиска и в самосозерцание. Получив согласие Индры, она воплотилась в земную красавицу и направилась к убежищу Вишвамитры.