А тут генерал Паскевич приключился. Говорит:

— А где Путилин? Он искал вора?

— В том-то и дело, что Путилин в отпуске. Мы и не знаем, где его найти. Путилин — первостатейный сыщик, хоть и совсем молодой. Не зря мы его к себе из Москвы на службу перетащили.

А Паскевич качает головой:

— Если вы своего брата-полицейского найти не умеете, тогда точно вас всех в Сибирь пора отправлять.

Побежали к Путилину домой. Служанка отвечает:

— Барин в Москву уехавши. А где там обретается, того знать не могем.

Вызвал Галахов к себе телеграфиста. Тот отстучал телеграмму генерал-губернатору Москвы князю Долгорукову, что размещался в казенном доме на Тверском бульваре: «Согласно приказу Его Императорского Величества прошу отыскать и срочно доставить в Петербург нашего сотрудника Путилина. Приметы: рост выше среднего, волосы светлые, курчавые, глаза карие, носит длинные густые бакенбарды, выговор малороссийский, отличается умом и природной силой».

Видать, московская полиция работала похлеще петербургской. За ночь перевернули весь обширный город, а к утру Путилина обнаружили в ресторане «Неаполь», что на Домниковке в доме Малюшима, где он пил шампанское со своим закадычным приятелем, которому позже предстояло стать знаменитым писателем, драматургом и рассказчиком — Иваном Горбуновым.

Вырвали сыщика из дружеских объятий, на всякий случай надели наручники и помчали на перекладных без передыху в столицу (регулярное движение по железной дороге началось лишь в ноябре того же года).

С лошадей спустили шкуры, из Путилина вытрясли душу, а тело все же в два дня в Петербург доставили.

Тут встретили сыщика как родного, освежили шампанским и представили пред очи Галахова.

Тот обнял его, умоляет:

— Отыщи, голубчик!

Путилин был личностью совершенно необычной. Если бы нашлось перо, которое правдиво описало его подвиги в сыскной работе, то слава Ивана Дмитриевича затмила бы всяких выдуманных Шерлоков Холмсов.

Уже при жизни он стал легендарной личностью. Его прошлое было, по меткому выражению Горбунова, «покрыто мраком неизвестности». Весьма симпатичный и обаятельный, он к преступникам испытывал скорее жалость, чем неприязнь. С каждым умел найти общий язык, вызвать на разговор. Его блестящее умение анализировать, сопоставлять, строить неожиданные и смелые версии вызывает восхищение. Путилину удалось раскрыть великое множество самых злодейских и запуганных преступлений.

Сам гений сыска — граф Аполлинарий Соколов восторгался работой Путилина.

Но, как признавался сам сыщик, дело о пропаже сервиза стояло в его практике особняком.

Пропарившись с дороги в бане, Путилин сразу же приступил к делу. Он взял себе в помощники своего старого друга, частного пристава Шерстобитова. Потребовал протокол осмотра места происшествия.

Оказалось, что такового нет.

Галахов объяснил:

— Приходил посольский камердинер, подал заявление о пропаже сервиза и сказал, что желательно обойтись без вторжения на их территорию. Так что ищи сервиз без осмотра места преступления.

— Тогда, — махнул рукой Путилин, — отпустите меня обратно в Москву. Мы с Горбуновым малость не догуляли. У меня теперь, между прочим, отпуск. Моей натуре разгулка нужна.

Делать нечего, связался Галахов с герцогом, тот позволил сыщикам осмотреть место преступления.

Путилин и Шерстобитов пришли к посольству. Денно и нощно у входа дежурят два полицейских, гостям они честь отдали. Забор высоченный, глухой, кирпичной кладки.

Сыщиков сопровождали советник посла и камердинер. Показали место у стены, где изнутри к стене была приставлена стремянка.

Путилин приказал Шерстобитову влезть на лестницу, а сам с другой стороны ограды зашел, внимательно грунт осмотрел, какие-то пометы в блокноте сделал.

Камердинер — стройный человек с тщательным пробором на голове, очень старался помочь следствию:

— Позвольте, господа сыщики, показать вам окно, через которое преступник проник в посольство. — И повел их к торцевому фасаду. Это оказалось как раз рядом с тем местом, где лестница к ограде была приставлена.

— Удобное место для воровства, — улыбнулся Путилин. — Оно скрыто от взора дежурных полицейских. И за оградой глухой переулок.

— Вот это стекло было выдавлено, — показывает камердинер. — Теперь, как видите, мы вставили новое.

Путилин и Шерстобитов прошли в здание посольства, осмотрели пол и ковер под этим окном. Потом занялись громадным, старинной работы дубовым буфетом, где хранилось столовое серебро. Дверца снизу была выломлена ломиком.

Путилин достал из кармана лупу, внимательно изучил состояние замка. Хмыкнул, ничего не сказал, убрал лупу и отправился на улицу, к тому окошку, в которое влезли воры. Недолго лазил под ним, что-то мелкое поднял, завернул в свой носовой платок и спрятал в карман.

На прощание зашел вновь в здание посольства, поблагодарил всех за помощь, залюбовался висевшей в прихожей старинной картиной: обнаженная красавица на фоне роскошной южной природы.

Герцогиня объяснила:

— Это великий Корреджо…

— Великий итальянец Антонио Корреджо, — дополнил Путилин. — Это полотно стоит целое состояние. Странный воришка, почему он не взял картину?

— Думаю, что он не знал ее истинной стоимости, — высказал предположение герцог.

— Воришки или воришка (я пока не ведаю, сколько их было) знали очень многое: где стоит царский сервиз, с какой стороны легче проникнуть в посольство, да и время выбрали самое удобное — когда многие отъехали на охоту. Удивительно!

Сыщики покинули посольство в хорошем настроении, а жизнь готовила очередные сюрпризы.

Путилин отправился к Галахову с докладом. Тот проявлял все большее нетерпение, видать, самого Царь донимал.

— Где сервиз? Когда найдем похитителей?

— Воров следует искать… в самом посольстве.

Галахов выпучил глаза, надул щеки:

— Ты, Путилин, в своем уме? Хочешь скандала международного значения? Тогда уж точно Николай Павлович отправит меня на Кавказ, а я прежде того сошлю тебя навеки в Сибирь.

— Есть веские улики: мелкие осколки выдавленного стекла были не внутри здания, а снаружи, лежали в траве.

Вот они… — Путилин развернул носовой платок. — Дверца в буфетном шкафу разворочена, а замок не поврежден. Ишь, хитрецы, будто бы взлом. Далее: не взяли картину Корреджо, потому что пропажу тотчас бы заметили, а сервиза могли бы долго не хватиться. И главное: хотя лестница была прислонена к стене, снаружи вытоптана трава, но нет глубоких вмятин на земле, как это случилось бы, если со стены с грузом (или без него) спрыгнул бы человек. И неясно, каким образом он забрался снаружи на эту самую стену.

— А что, воры не могли принести лестницу с собой?

— Могли, но тогда они оставили бы следы на земле возле наружной стены. А этих следов нет! Сервиз надо искать в самом посольстве.

— Хорошо, — без удовольствия произнес Галахов, — я посоветую герцогу сделать это. Но если сервиз в посольстве не обнаружат — беда!

Обыск в посольстве был негласно проведен на следующий день камердинером и одним из дежурных полицейских, когда весь обслуживающий персонал отправили в театр. Обыск ничего не дал.

Галахов размахивал кулачищами перед носом Путилина и кричал:

— Мне наплевать, кто украл! Меня не вор интересует, а сервиз. Понял? Сервиз! А ты мне какие-то стекляшки в платочке показываешь и еще умствованиями занимаешься. Какой тебе дать окончательный срок?

Подумал Путилин и отвечает:

— Десять дней.

— Недели с тебя хватит! И берегись… хоть из-под земли вынь…

Побежал Путилин к Шерстобитову. В голове у него созрел план — весьма оригинальный.

В тот же вечер друзья-сыщики отправились в ювелирную фирму «Сазиков». Еще в 1810 году ее основал в Москве Павел Федорович Сазиков, умерший лет за двадцать до описываемых событий. Его дело продолжили два сына, один из которых, Игнатий, открыл филиал в Петербурге. Его работы славились своим изяществом.