А анабазис наш тем временем продолжался. Так как с горючкой и транспортом все было нормально, мы загнали танки на трейлеры и выбрали длинную дорогу. В километре от форта Жозефа, мы должны были остановиться, чтобы дождаться нашего главного диверсанта капитана Сандро, но он догнал нас на марше, на позаимствованном у легионеров мотоцикле. Судя по его довольной роже, рации у Жозефа больше не было. Уж ежели мы были вынуждены соблюдать радиомолчание, так чем же Шеф-капрал саперов был хуже нас.

Красноватая земля слева и начинающиеся заросли справа, уносились назад и колонна постепенно набирала скорость. БРДМ мелькали впереди, стараясь не уходить из зоны прямой видимости, и как оказалось правильно делали. За поворотом, поперек трассы стояли два бронированных грузовика, ощетинившиеся пулеметами, перед ними праздно ошивался десяток фигур в бурском камуфляже и поголовно с М-16. Но как говорил наш инструктор по огневой, если бронированная машина не танк, то КПВТ на броню наплевать. Наши БРДМки были не просто так, а «Вторые» и вооружение соответствующее. Так что не успели трейлеры, развернуться в положение удобное для ведения из танков огня, как мощно замолотившие КПВТ, смели свинцовой вьюгой нежданное препятствие. До цели было меньше ста метров, так что из людей ни ушел никто, ну а грузовики горели и в них радостно рвались боеприпасы.

Таракан в сердцах промял ударом кулака крыло у тягача. Ну как же, без него случилась перестрелка, а таких вещей капитан не терпел, да еще и пленных нету.

Мы не стали задерживаться, а то на выстрелы могли появиться нежданные гости и прибавив ходу, пошли курсом на Казомбо. И когда до Замбези уже оставалось всего ничего, мы нарвались на преграду посерьезнее. Три М-47 и два Центуриона непонятной принадлежности, прочно перекрыли дорогу. Разведка обнаружила их издалека и мы смогли сгрузить танки с трейлеров, обратный процесс не представлялся возможным, да и как выяснилось позднее не пригодился. Выскочив из зеленки, три наших машины первым залпом подбили двух сорокседьмых, но у противника оказался грамотный командир и моментально просчитав, что на дальних дистанциях его танкам ловить нечего, попер на сближение которое оказалось отвлекающим маневром. Пока шла танковая дуэль и мы подожгли для разнообразия пару Центурионов, из зарослей фукнули базуки и две пятьдесятпятки перешли в разряд невосполнимых потерь, живых экипажей после таких попаданий не остается. Мы не могли рисковать грузом и поэтому зачистка окружающей местности подзатянулась часа на два, но одного пленного мы взяли. Это был бельгиец-наемник, ветеран колониальных войн и он не сразу, но рассказал кому мы были обязаны такой теплой встречей. Разговорить вражину, помог капитан Тараканов одним из своих методов.

Кстати о его методах… Какое то время назад и немного в других местах, небольшая мангруппа под его командованием, напоролась на заглохший «ровер», в котором ехал Родезийский полковник с адъютантом и водилой. Адъютант схватился за автомат и безвременно усоп, водила-кафр сбежал, а полковник дисциплинированно поднял руки. Вида он был самого Киплинговского, этакий джентльмен несущий бремя белого человека. Он назвал свое имя, звание и личный номер и отказался давать какую либо иную информацию. А ребята, в процессе рейда подстрелили какое то местное парнокопытное и стали разводить костер, дабы уже и обед пора готовить. Наш полиглот Таракан, ни хотя ничего такого, показал на костер и сказал что вот с этим закончим, а там и с тобой разберемся. Бедный колонель решил что костер готовится для него, а учитывая то что он понял с кем имеет дело, каких то сомнений в присутствии у нас гуманизма не было, и он выложил все что знал. Таракан же, естественно сразу же изобразил это своей тонкой психологической игрой и периодически пытался этот метод применять.

Ну а теперь вернемся к нашему бельгийскому пленнику… Он выдал весьма интересную информацию. Оказалось, что по местным долям и весям разнеслась весть, о том что ожидается конвой перевозящий чуть ли не полугодовую добычу алмазов, с каких то законспирированных копей. И их заявленный маршрут как выяснилось, в аккурат совпадал с нынешним нашим, и что бы там кто где не вез, попали под раздачу именно мы. Как говорил, генерал Селезнев — «Когда совпадения становятся закономерностью, надо уходить в параноики»

А что касается нашего анабазиса, то мы доехали до Казомбо и груз доставили куда надо. Правда к финишу, из техники у нас остался один БРДМ и один грузовик. Как говорил Клаузевиц, «…каждая Большая война, состоит из многих маленьких, и не все из них бывают известны истории». Но увы, даже на маленькой и неизвестной войне гибнут люди.

P.S. Жозефа Лежамбона, прозвали Окороком еще в Легионе, за то что он в один присест смолотил двухкилограммовый оковалок Вестфальской ветчины.

На войне всякое бывает, в том числе и случайности. Лейтенант Акимов на четырех танках, выдвигался к месту прорыва. Времени было в обрез, а обещанная пехота так и не прибыла. И внезапно на дороге, нарисовалась группа местных жителей с калашами и частично в военной форме, из расчета один комплект обмундирования на два с половиной кафра. Особенно экзотически выглядел их предводитель. Помимо дегтяря, на нем была только каска, юбка из какой то травы и богатые украшения в носу. Сережка рявкнул на своих новых комбатантов, показал вякнувшему было что то командиру кулак, после чего похлопал его по плечу и дал закурить. Консенсус был достигнут, десант расселся по броне и пятьдесятпятки взревев всеми своими двумя тысячами лошадок продолжили движение в заданный район. Враг был разбит, победа была за нами, но… Сережкины десантники, оказались представителями противоположной стороны и после боя вернулись к своим. А вы говорите Киплинг…

Они, случайности эти, бывают даже в тылу. В одну жаркую, но зарубежную страну, прибыл проверяющий енерал из Союза. Ему устроили встречу и даже минипарад, в процессе которого сборная парадная рота, печатая шаг пела Катюшу. Енерал для порядку сделал замечание, что мы мол тут не совсем официально, так что пение Советских строевых песен это как бы демаскировка. Лейтенант Сережка Акимов, известный ерник и матерный бард, с невинным лицом поинтересовался у высокого начальства…

— А мол нестроевые песни петь можно?

— Можно, — рассеянно кивнуло начальство…

Через два года, оный енерал инспектировал личный состав в другой жаркой, но зарубежной стране, причем на другом континенте. И вот стоит его превосходительство во дворе базы, благосклонно рассматривает подаренную ему местную саблю с цацками и тут в ворота въезжает запыленный джип, набитый загорелыми мордами в камуфляже и арафатках, и вот эти самые рожи самозабвенно распевают хором следующий текст:

и так далее.

Генерал роняя на песок матерную пену бросился к наглецам, аж подвывая от злобного усердия и предчувствии раздачи всевозможных карательных мер. И тут наиболее наглая из загорелых морд, сказала:

— А это не строевая песня товарищ генерал, и вы ее сами разрешили к исполнению два года назад.

У старшего лейтенанта Акимова, помимо наглости и юмора, была еще очень хорошая память на лица, хотя в наглости и юморе он преуспел гораздо больше. Еще в Училище, его побаивался замполит, особенно после того, как замполитовский перл: