В. Головачев, Б. Лащилин

Донские сказки

Донские сказки i_001.jpg

Как голубь казака спас

Донские сказки i_002.png

Повстречался казак в широкой степи с отрядом турецким. В полон сдаваться казаку позорно, и решил он бой принять. Ударил коня своего доброго плетью, выскочил на курган, стал врагов поджидать. Подъехали турки к кургану, окружили его со всех сторон и кричат:

— Видишь, нас много, а ты один! Клади свое оружие и покорись нам!

А казак им отвечает:

— Хоть я и один, а вас много, но не пристало казаку подчиняться врагам. Буду сражаться с вами, пока жив.

Осерчали турки, бросились на казака. Рубился он с ними с раннего утра до полуночи, навалил вокруг кургана гору убитых. Иступилась шашка казачья. Видит казак, — подходит его конец. Но тут темно стало. Отступили турки — побоялись своих же в темноте порубить. Решили они, что до утра казак от них все равно никуда не уйдет.

Передохнул казак, расседлал своего коня и пустил на все четыре стороны, — пусть дорогу домой ищет. А сам лег на вершине кургана и притворился мертвым. Знал он, что мертвых турки не любят, до них ни руками, ни оружием не касаются, — боятся оскверниться.

Утром поднялись турки и на курган кинулись. Глядят — казак лежит, а в головах у него на пригорочке сизый голубь сидит, да воробей прыгает, чирикает.

Диву даются турки: у казака ноги, руки, грудь, голова — не порублены, а он лежит, не ворохнется, лишь ветер усы шевелит. Думают турки — не обманывает ли их казак, не притворился ли мертвым. Выхватили они из ножен шашки, хотят казака рубить. Но и боятся: а что если он и вправду мертвый?

Решили птиц спросить — они не обманут, правду скажут. Спрашивают турки воробья:

— Ты скажи нам, птичка-невеличка, жив он или нет?

Прыгает воробей на одной ножке и чирикает:

— Жив-жив!.. Жив-жив!..

А один из турок невзначай к голубю обратился:

— А ты что нам скажешь?

Распустил голубь крыло и загурдел:

— Умер… Умер…

Донские сказки i_003.png

Остановились турки в раздумье, не знают, что им делать — кого слушать, воробья или голубя. А казак лежит — не шелохнется, лишь усы по ветру шевелятся. Сели турки на кургане, ноги поджали, сидят и думают. До самого вечера сидели, потом встали и говорят:

— Раз казак лежит — не шелохнется, значит, — он умер. А воробей, поганая птица, нас обмануть хотел.

Сели на коней и уехали. Казак полежал еще немного, потом встал и пошел к себе домой.

С тех пор на Тихом Дону воробья болтуном прозвали. Старые казаки и малые казачата гонят его с крыш своих домов. А голубя, что спас казака от смерти неминучей, к двору приваживают и птенцов его оберегают.

Почему у выхухоли хвост пахучий?

Донские сказки i_004.png

Редкий зверок — хохуля. Водится она на берегах Хопра и Дона. Нигде в других местах у нас хохули не встретишь. Это всем хорошо ведомо, а вот никто не знает, отчего у нее хвост пахучий.

Случается казаку убить хохулю, снимет он с нее чулком шкурку и обязательно хвост отрежет, жене отдаст. А жена в сундук положит, чтобы летом моль меховые шубы и тулупы не посекла. Дух от хвоста хохули идет крепкий, приятный, словно ландышами пахнет. А спроси у казака или казачки, — отчего это, — не каждый, тебе ответит. Не доводилось им, видно, от старых да бывалых людей про это слыхать.

А старые да бывалые люди вот что рассказывают. Случилось это давным-давно, брали казаки турецкую крепость. Долго они ее брали, наконец, осилили турок, забрали крепость и стали теснить отступавших врагов. И вот во время рукопашной схватки, возле маленькой речки, у казака коня убили, а самого его тяжело ранили. Лежит казак, ворохнуться не может. Пить ему хочется — страсть! Язык к нёбу присох, от жара губы ссыхаются. А кругом уже ни одной живой души нет.

Глянул казак в небо, видит — черный ворон летит, над его конем кружит. Позвал он его:

— Ворон, великая у меня к тебе просьба: принеси мне студеной воды из речки, а то у меня язык к нёбу присох, от жара губы ссыхаются.

Сел ворон на коня и каркнул:

— Некогда мне тебе воду носить, мне зоб свой надо мясом набивать, пока другие вороны не налетели.

И начал он казачьего коня клевать. Глянул казак в сторону, видит — волк бежит, тоже на его коня зарится. Позвал он его:

— Волк, великая у меня к тебе просьба: принеси мне студеной воды из речки, а то у меня язык к нёбу присох, от жара губы ссыхаются.

Подбежал волк и прорычал:

— Некогда мне тебе воду носить, мне брюхо надо мясом набивать, пока другие волки не набежали.

И начал он казачьего коня зубами драть.

Глянул казак, а возле него хохуля крадется, из-за куста к нему приглядывается. Хотел казак попросить, чтобы она ему воды из речки принесла, да передумал, — слишком мал зверок. А хохуля оглядела казака и сразу куда-то пропала.

Еще сильнее мучит казака жажда. Вдруг чует казак: кто-то его в бок легонько тычет. Глянул он, а это хохуля своим длинным носом его толкает. Промеж лап у нее — кубышка, до самых краев студеною водою налитая.

Слыхала хохуля, как просил казак черного ворона и серого волка, чтобы они над ним сжалились и воды принесли, и решила казаку помочь, прикатила ему целую кубышку с водою. Попил казак воды студеной, стало ему легче, приподнялся он на локоть и говорит:

— Чем же буду я тебя, хохуля, благодарить за твою услугу великую?

А хохуля за кустом стоит, хвостом вертит и еле-еле слышно пищит:

— Ничего мне, казак, не надобно, живи себе на здоровье, поправляйся.

Донские сказки i_005.png

Попались тут казаку под руку цветы ландыша. Хотел он их собрать да хохуле дать, но не было сил сорвать, только руки у него крепким, хорошим духом пропахли. Видит казак, нечего ему хохуле дать, потянулся он к ней, погладить думал, но не достал и лишь хвоста ее рукою чуть-чуть коснулся. От чистого сердца хотел казак отблагодарить зверка за услугу добрую.

С тех пор пропах ландышами у хохули хвост, перешел тот запах на него с казачьей руки. И по сегодня от хохули идет хороший да крепкий дух.

Почему заяц косой?

Донские сказки i_006.png

Раньше у зайцев, как и у всех зверей — волков, лис, медведей, горностаев — глаза на своем месте были. Они назад их не косили, к себе за уши не заводили. И до сегодня такими и были бы, да объявился среди них такой заяц, что всего на свете, даже своей тени боялся. От самого малого шороха со всех ног наутек пускался.

Напугавшись, бежал этот заяц до тех пор, пока язык от устали не высунет и где-нибудь в лесу под кустом или в степи под кочкой не свалится.

Больше всего на свете заяц своей тени боялся. Против солнышка сядет и начнет глаза ломать да косить, чтобы ему ловчее было за тенью следить. Страшился он, что тень к нему подкрадется, за длинные уши схватит да за горы высокие, за реки глубокие, нивесть в какие страны далекие утащит.

Донские сказки i_007.png

Весь свой век он все дрожал да глаза назад на свою тень косил, за уши их заводил. Заводил, заводил да так завел, что они навсегда у него косыми и остались.

А от этого косого зайца и развелись по всей земле зайцы трусливые, какие и ныне всего на свете боятся, каждого пустякового шороха страшатся.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: