- Проклятье!!! Проклятье!!! Будь все Проклято! Чертовы коммунисты! Фанатичные мерзавцы!

   Громко выругавшись, Густав, кряхтя, как старик поднялся с земли, и направился осматривать тела, но надежды отыскать выживших, он не испытывал. Осмотрев место бойни, он поразился тому, что диверсантов оказалось всего лишь трое!

   Развернувшись на треск веток кустарника, он увидел, как на поляну со всех сторон стали неуверенно выходить потрепанные латышские полицейские.

   Густав с гримасой пренебрежения оглядывал это настороженное воинство, и не заметил, как в трех метрах позади него красноармеец, весь залитый кровью и выбитыми глазами, одной уцелевшей рукой извлек из кармана гранату Ф-1 с шашкой, и из последних сил отогнув усики, сорвал чеку зубами...

   На глазах у совершенно ошеломленных полицейских, за спиной неуважительно скалящегося на них германского егеря, вспухла ослепительно яркая, и оглушительная вспышка, поглотившая заместителя начальника ягдкоманды штурмшарфюрра СС Густава Крамера.

   Вильгельм Капински, и оставшиеся в его распоряжении 9 егерей шли в направлении Браславских озер. Он, и сам уже не верил, что это удачная идея, но интуиция старого, и опытного воина подсказывала обратное. Руководство также было против именно этого направления, считая его совершенно бесперспективным, но гауптштурмфюрер продавил именно этот маршрут своим авторитетом.

   Посмотрев на часы, он объявил привал. Наступало время выхода на связь.

   -Всем стоп. Привал 16 минут. Проверить снаряжение, и быть готовым к немедленному выступлению. Первые номера в охранении 8 минут, вторые-остальные восемь минут. Связист, выход на связь.

   Опытные егеря мгновенно разобрались и принялись переобуваться и осматривать свое снаряжение, пока их товарищи стояли на часах.

   Радист развернул радиостанцию и закинул антенну на близлежащее дерево, принялся налаживать связь, надев наушники. Не успел он отправить подготовленное донесение, как в его уши ударил вызов.

   В быстром темпе, выдавая немалый опыт, он начал принимать шифрограмму. Записав в свой блокнот столбцы цифр, стал их расшифровывать, сверяясь с шифровальной таблицей. Записав на листок текст, он передал его в руки своему командиру.

   Вильгельм взял листок и вчитался в текст:

   Вильгельм, в который раз получив крайне неприятное донесение, просто молча, смял лист с текстом, и поджег его поднесенной к нему бензиновой зажигалкой. Злосчастную бумажку медленно охватило пламя. Он все всматривался в огонь, пожирающий тяжелую для него весть о гибели своего друга, и подчиненного Густава Крамера. Догоревший пепел, аккуратно просунул под мох. Таким образом, тщательно замаскировал все, что осталось от нее.

   Все это делалось с совершенно бесстрастным выражением лица. Когда он обернулся, то увидел внимательные взгляды своих людей, пристально рассматривающих его. Окинув всех смотрящих на него, произнес:

   -Довожу до вашего сведения, наши камрады из команды Крамера, во время задержания русских диверсантов, погибли. Погибли все. Теперь это дело касается нашей чести. Месть! Вот наша цель! Документы тоже крайне важны, но теперь они вторичны. Вы согласны со мной?

   Его подчиненные спокойными, даже несколько отрешенными взглядами монолитно выдохнули:

   -Месть!!! Месть!!! Месть!!!

   Совсем тихо, но на едином дыхании пошипели егеря.

   Вильгельм всмотрелся в глаза каждому, не пропустив никого. Расправив плечи, и встав по стойке смирно, произнес:

   -Я в вас не сомневался камрады! Теперь только вперед! Они от нас не уйдут.

   Егеря в абсолютной тишине поднялись с земли, поправили амуницию, и двинулись дальше. На глазах Вильгельма его люди стали растворяться среди листвы, как призраки. Постояв еще мгновение, он зашагал вслед за ними и также, как его люди исчез в белорусском лесу.

   Егеря под командованием Вильгельма целенаправленно направлялись в сторону Браславских озер. Они за прошедшее время практически подошли к намеченной точке, но так, и не обнаружили свежих следов пребывания людей. Самого Вильгельма, неожиданно даже для него самого стали посещать нехорошие предчувствия. В выбранном им самим направлении он не сомневался, хотя логического объяснения этому так, и не смог найти. Интуиция, которой он за долгие годы войны научился доверять, и которая не раз выручала его, подсказывала это. В то же самое время, эта же интуиция стала навевать какие-то странные, и тревожные образы. Именно эти размытые, и неопределяемые образы, и не давали ему покоя. Он шел, чуть в стороне от своих людей, в совершеннейшем одиночестве, пытаясь выхватить, и понять то, что ему видится. Но это плохо ему удавалось. Чисто механически передвигая ноги, как только могут опытные воины, он силился вслушаться в свою интуицию. Вдруг впереди, среди вековых деревьев раскинувших свои густые ветви, промелькнул просвет. Совсем небольшой, может быть не больше метра. Увидев его, Вильгельм остановился, и стал внимательнейшим образов всматриваться в него. Почему-то его интуиция покинула его в этот момент. Не решаясь пойти туда, он сначала вслушался, а затем и принюхался.

   -Нет здесь никого, и, похоже, давно не было. Сказал он вслух, и осторожно пошел к виднеющемуся в дали просвету.

   Подойдя к нему, он осмотрел его, и, не обнаружив ничего подозрительного, смело вошел в него. Небольшой просвет средь темного леса оказался началом тропинки, совсем узкой, и еле заметной, которая только угадывалась, нежели виднелась. Все говорило о том, что ей, очень давно не использовали по прямому назначению. Сама тропа петляла самым причудливым образом среди вековых великанов. Создавая стойкое ощущение загадочности, и некой тайны. Продолжая шагать вперед, Вильгельм ощутил нереальность происходящего с ним. Путь, по которому он шел, стал напоминать ему сказки, рассказываемые ему, бабушкой в детстве. Петляя по этому, своеобразному коридору, окруженному со всех сторон мрачными ветвями, он, наконец, вышел на такую же мрачную полянку. Открывшаяся взгляду картина ему совершенно не понравилась. Мрачность этого места, и гнетущая атмосфера разбудила в нем давно забытые детские страхи. Из-за нахлынувших давно забытых страхов, все его тело, от пяток до кончиков волос, пробрала дрожь. По центу этого места стоял вырубленный из камня истукан, а по всему периметру стояли вкопанные дубовые колья, на которых были развешаны черепа различных животных, но среди них были и человеческие. Все это было опутано многовековой паутиной, и это давало основание думать, что это место было покинуто очень и, очень давно. Вильгельм обошел всю площадку, внимательно осматривая все, что ему попадалось на глаза, и в конце своего обхода остановился напротив каменного истукана.

   - Ну, что уставился, идол языческий? Все стоишь, и смотришь, на этот мир равнодушным взглядом, и никакого дела тебе нет до всего происходящего?