Воинам знаменных войск запрещалось заниматься земледелием, торговлей, ремеслом. Их обязанность, состояла в воинской службе. Если же они владели землей, то ее обрабатывали пленники или наемные работники.

По национальному составу знаменные войска состояли из маньчжуров и зарекомендовавших себя преданностью маньчжурскому трону монголов и китайцев. Все маньчжурское население считалось военным сословием. Маньчжуры пользовались в войсках особыми привилегиями. Маньчжурское правительство предоставляло знаменным войскам значительные льготы, и этим самым поощрялась военная служба.

Но не только военной силой поддерживалось маньчжурское господство. В Китае издавна, со времен династии Суп (960–1279) существовала система круговой поруки и коллективной ответственности, называемая по-китайски «баоцзя». Что означала эта система?

Круговой порукой связывались не только родственники и соседи, но и все жители, живущие в данной местности. Пять семей составляли «пятидворку», а десять семей — «десятидворку». Каждая из семей, входящая в «пятидворку» или «десятидворку», должна была вести наблюдение за другими. При нарушении закона или совершении преступления кем-либо из членов, входящих в баоцзя, остальные должны были сообщить об этом местным властям, в противном случае они подвергались такому же суровому наказанию, как и совершивший преступление.

Система баоцзя была унаследована маньчжурскими завоевателями в целях укрепления своего господства и пресечения антиманьчжурских выступлений. За нарушение установленных маньчжурским правительством порядков отвечали не только лично нарушитель, но и вся его семья и все жители, проживавшие в данном районе.

«Можно с полным правом сказать, — писал в 1909 г. английский китаевед Д. Макгован в книге „Светлые и темные стороны китайской жизни“, — что нет ни одного человека в стране, который бы так или иначе не нес ответственность за другого. В этом отношении китайский народ можно сравнить с очень сложным часовым механизмом, в котором зубчики отдельных колесиков в высшей степени точно приложены друг к другу. Начиная от императора и кончая последним из подданных все жители страны являются лишь отдельными зубчиками того колоссального механизма, который может быть назван китайской нацией».

Каждое домовладение получало табличку, в которой было написано количество взрослых мужчин. В случае отъезда или прибытия кого-либо из них все фиксировалось в табличке. Запрещалось принимать незнакомцев или подозрительных лиц до тех пор, пока не будет произведен их подробный опрос.

Все население по системе баоцзя подразделялось на единицы: десять дворов составляли пай во главе со старшим — пайфу, десять пай — цзя во главе со старшим — цзянчжан, десять цзя — бао во главе со старшим — баочжан. Выше бао стояли волостные власти, т. е. волостной староста — сянчжан. На основании дворовых табличек (мэньпай), прикрепленных к воротам дворов, начальник бао составлял десятидворные списки жителей (пайцэ) которые направлялись затем в вышестоящие инстанции.

Каждый житель был обязан сообщать своему старосте о наличии преступников, о нарушении закона, а староста бао, в свою очередь, нес ответственность за своевременное сообщение об этом вышестоящему начальству.

Система баоцзя позволяла маньчжурским властям осуществлять свой полицейский надзор за самыми отдаленными местами без увеличения полиции и чиновников, держать всех жителей в постоянном страхе, знать и пресекать антиманьчжурские выступления на самом низком уровне как в деревне, так и в городе.

Вот как один из наблюдателей оценивал в начале XX в. систему баоцзя: «Взаимная ответственность связывает правящий класс и все группы населения наподобие сети, отдельные нити которой так хитро переплетены между собой, что не видно ни начала, ни конца нитей».

В 1873 г. один китаец в Пекине был признан виновным в том, что осквернил могилу родственника императора и украл оттуда драгоценные украшения. Хотя не было ни малейших подозрений на то, что родные его знали об этом, тем не менее все они рассматривались как соучастники преступления. Все 13 членов семьи, принадлежавшие к пяти поколениям, в том числе девяностолетний старик и двухмесячный ребенок, были приговорены к смертной казни. Сам преступник и его отец были четвертованы, остальные мужчины обезглавлены, а женщины и дети — удавлены. Китайская пословица гласила: «Когда один человек привлекается к суду — десять семей делаются несчастными».

Кроме семейной круговой поруки в феодальном Китае существовала так называемая соседская круговая порука. В случае какого-либо преступления живущие поблизости считались за него ответственными, так как признавалось, что они могли заблаговременно знать о преступлении и донести об этом властям.

Большое значение в жизни императорского двора имели евнухи, которые набирались только из китайцев. Институт евнухов существовал в Китае еще во времена династии Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.) и оказывал сильное влияние на все стороны дворцовой жизни. В последние годы династии Мин от имени императора страной фактически управлял евнух Вэй Чжунсянь.

Бедные родители, не имевшие средств к существованию, продавали своих детей — их кастрировали для службы при дворе. Если в Персии и Турции евнухи могли поступить на службу ко всякому, кто мог им платить, то в Китае только император и члены его семьи имели право пользоваться услугами евнухов. По некоторым источникам, император мог иметь до 3 тысяч евнухов, князья императорской крови и принцессы имели по 30 евнухов, младшие дети императора — до 20, их двоюродные братья — до 10 евнухов.

Во времена китайской династии Мин при императоре находилось до 10 тысяч евнухов. После установления в Китае в 1644 г. власти маньчжуров влияние евнухов значительно ослабло. Однако при царствовании вдовствующей императрицы Цыси институт евнухов при дворе вновь стал играть большую роль. Когда Цыси переступила порог императорских дворцов, в них насчитывалось 4 тысячи евнухов.

Евнухи делились на две категории. Принадлежавшие к первой категории обслуживали императора, императрицу, мать императора и императорских наложниц; принадлежавшие ко второй категории — составляли низший слой евнухов. И если подавляющая масса евнухов влачила жалкое существование, то верхушка евнухов жила в полном довольстве. О своем приближенном евнухе Юань Цзиныпоу последний маньчжурский император Пу И в своей книге «Первая половина моей жизни» писал: «С наступлением зимы он каждый день менял шубу. Он никогда не надевал дважды одну и ту же соболью куртку. Одной только шубы из морской выдры, которую он однажды надел на Новый год, было достаточно Для того, чтобы мелкому чиновнику прокормиться всю жизнь. Почти все управляющие придворными евнухами и некоторые начальники отделений имели в своем распоряжении собственную кухню и младших евнухов, обслуживавших их. Некоторые из них имели даже свой „штат“ горничных и служанок. Жизнь же евнухов низших рангов была горька. Они всегда недоедали, терпели побои и наказания, а в старости им не на кого и не на что было опереться. Жить им приходилось лишь на крайне ограниченные „подачки“, и если их выгоняли за какой-нибудь проступок, то их ждало нищенство и голодная смерть».

Обязанности евнухов были чрезвычайно разнообразными. Помимо присутствия при пробуждении императора и его еде, постоянного сопровождения, несения зонтов и других императорских атрибутов в их обязанности входило: распространение высочайших указов, проводы чиновников на аудиенцию к императору и прием прошений, ознакомление с документами и бумагами различных отделов Департамента двора, получение денег и зерна от казначеев вне двора, обеспечение средств от пожаров. Евнухам вменялось также в обязанность следить за хранением книг в библиотеках, антикварных изделий, надписей, картин, одежды, оружия (ружей и луков), древних бронзовых сосудов, домашней утвари, желтых лент для отличившихся воинов. Евнухи должны были сопровождать всех императорских докторов по различным палатам дворца. В их обязанность входило сжигание ароматных свечей перед таблачками духов императоров-предков, проверка прихода и ухода чиновников всех отделов, хранение императорских драгоценностей, уборка дворцовых палат, садов, парков, стрижка императора, приготовление лекарств, исполнение опер, чтение молитв и т. п.