с собой прихватив

и детей, и старух.

Другие живут ещё в смуте

по-русски великой.

6.

И мы здесь. Кому-то же нужно...

Но хватит об этом.

В корявой стране по-особому ярок

гармонии свет!

С развалин Империи кто-то

уедет достойным, безумным поэтом,

и там образумится.

Глядь, а Свобода осталась в России.

И больше нигде её нет.

1994

Алкоголик старый Слава

не боялся ни шиша,

не валялся он в канавах

с самогона и ерша.

Он гулял интеллигентно

с перегаром из души.

И ему индифферентно

улыбались алкаши.

Алкаши, алкаши -

днем и ночью хороши,

Только утром мрачны лица,

если нет опохмелиться.

В голове и шум, и звон -

разливай одеколон.

Алкаши, алкаши,

я люблю вас от души.

Дядя Слава жил красиво -

без квартиры и без жен,

Мы с ним как-то пили пиво,

хоть и был он заряжен.

А потом мы для разрядки

взяли белого домой...

Дядя Слава был в порядке,

ну а я-с копыт долой.

Алкаши, алкаши,

днем и ночью хороши.

До одиннадцати, братцы,

как-то нужно продержаться.

Нет стаканов и стола -

пьем в подъезде из горла.

Алкаши, алкаши,

всех бы трезвых придушить!

Если не было у Славы

за душою ни гроша,

он любую пил отраву

и любого пил ерша.

Пили вместе мы лет десять,

было Славе хоть бы хны.

Слышал - он погиб в Одессе,

выпив три стакана хны.

Алкаши, алкаши,

много здесь людей больших.

Капитан есть и писатель,

академик есть и врач ...

Ох, российский обыватель,

ты за них чуть-чуть поплачь.

Алкаши, алкаши,

догорел огонь души.

1995

Если женщина входит в твой дом,

потеснись, уступи ей просторы,

где болезни, чая, разговоры,

споры, слезы - своим чередом,

если женщина входит в твой дом.

Приготовь свое сердце к трудам,

если ты удостоился чести -

быть хоть сколько-то рядом и вместе,

если стерпятся Рай и Бедлам,

приготовь своё сердце к трудам.

Если женщина входит в твой дом,

приготовь свое сердце к разлуке...

Позабудь про вино и науки,

стань прозрачным, как день за окном,

если женщина входит в твой дом.

Подчинись и глазам, и речам...

Ну хотя бы сначала для вида...

Ты узнаешь, что боль и обида

исчезают всегда по ночам,

уступая губам и плечам.

Расскажи ей, как можешь,

про то, что печалит тебя и тревожит,

что ты чувствуешь сердцем и кожей,

про Шопена, про джаз и Ватто,

Если что-нибудь помнишь про то...

Если женщина входит в твой дом,

может быть, она послана Богом,

и жилье твое станет чертогом,

и отныне ты к тайне ведом...

Если женщина входит в твой дом...

1995

В декабре погиб в Ичкерии солдат

от свинца ли, от чеченского ножа.

Он не знал, что не воротится назад...

Удивленный на спине в грязи лежал.

Мать узнала, онемела. И без сна

потекло житье, как черная река.

Но ни разу не заплакала она -

очи высушила смертная тоска.

И приехал к ней однажды генерал,

и медальку ей красивую привез.

О войне ей о чеченской рассказал,

выпил горькой и расстроился до слез.

Отомстили мы за сына твоего!

Сто чеченцев в свою землю полегли!

Мать солдата не сказала ничего,

только слезы её тихо потекли.

Налила ему печалицы в стакан.

Видно, ты не поумнеешь, генерал!

Сотня женщин - и у каждой был пацан,

значит, двести ты, не сто, поубивал.

Эту весть ты понапрасну мне принес...

А теперь езжай обратно поскорей!

Ей на сына не достало горьких слез,

но хватило на чеченских матерей.

Пой песню, пой!

Пой, пока живой.

Если ты не сын начальнику, не брат,

за Россию, как герой, умрешь, солдат.

1995

Этот пропуск с названьем - Обратный Билет

я ношу талисманом, покуда,

опьянев от пространства Одной-Из-Планет,

не вернусь а наше Горе-И-Чудо.

Я дожил до развала Счастливой Тюрьмы,

где Весь Мир - только Кухня и Книги,

где опальный поэт так возносит умы,

что листают его и ярыги.

Не сбылась ни вождей, ни волхвов ворожба-

развалилась малина на доли.

Нет на свете чудеснее жизни Раба,

что Историей пущен на Волю.

И когда под крылами плывут города,

океаны и пар поднебесный,

я как Ангел живу, что не знал никогда

ни начальства, ни Русского Беса.

За Свободу и Правду я страхом плачу

и тревогою их убиенья.

Я боюсь, что стране моей не по плечу

этой Воли святые мученья.

Так и мечешься между лицом Палача,

что тебе обещает Порядок,

и пространством, где Солнце - всего лишь свеча

между ямбами вспаханных грядок.

Ни любви, ни заботы ни разу мне

не досталось от спящей России...

Сны такого великого разума

порождают чудовищ спесивых.

1995

Один ли вконец поглупевший старик

решил азиатскую склоку,

а может быть, цепью ходов и интриг

мы втянуты в эту мороку?

И вот в мусульманскую гниль и жару

мальчишки из русских провинций

уходят и гибнут там не на миру

за царскую чью-то провинность.

А те, кто вернулся в родные места,

живут как незваные гости...

Кругом воровство, ни на ком нет креста,

и больно от срама и злости.

А честный народ, ненавидя войну

и труся, в домашнем халате

слегка философствуя, ищет вину

в подбитом, нецелом солдате.

Болит к непогоде в плече и в боку,

и культя протезом намята,

но мать будет плакать не раз на веку

от счастья, что видит солдата.

А тот, кто пропал

(ох, дай Бог, не в плену!) -

для матери вечное горе.

Отца ее тоже убило в войну...

История дышит в повторе.

Троих сыновей я для жизни рощу

и думаю часто за полночь -

вдруг чаша не минет - я их отпущу

куда-то кому-то на помощь...

А слава Отечества (где же она?)

не стоит единственной тризны.

И только свобода, свобода одна