Забудьте арифметику лепешек; я знал, как заставить цифровые деньги воспроизводиться – наподобие марширующих метел по команде ученика волшебника. Возможно, мне даже удалось бы получить прибыль таким способом, и Сэм бы этого не заметил: я мог бы скрыть торговлю или обмен с другой стороной за манипуляциями с границей, которые мы обычно использовали для обмена сообщениями.

Однако я понятия не имел, как ограничить побочные эффекты. И что способно разрушить такое вмешательство, и сколько людей при этом убью или покалечу.

Я спрятал голову под подушками и стал искать способ заснуть при таком шуме. Кончилось это тем, что я начал вычислять степени числа семь – уловка, которая помогала в детстве. Я никогда не был силен в устном счете, и концентрация, необходимая для таких задач, выматывала гораздо быстрее, чем любая физическая работа. «Двести восемьдесят два миллиона четыреста семьдесят пять тысяч двести сорок девять». Числа поднимались в стратосферу, как бобовые стебли из сказки, пока не вознеслись слишком высоко и не рассыпались облаком цифр, дрейфующих через мой череп наподобие черного конфетти…

—  Все под контролем, – сказал я Сэму. – Я определил местонахождение источника и предпринял шаги, чтобы предотвратить повторение.

—  Ты в этом уверен?

Когда он говорил, тор с тремя дырками на экране непрерывно извивался. Вообще-то, я сам выбрал этот символ, и Сэм на мой выбор никак не повлиял, но невозможно было не спроецировать эмоции на эти кривляния…

—  Я уверен, что знаю, кто произвел вторжение в среду. Это сделано без преступного намерения. Более того – человек, который это совершил, даже не понял, что пересек границу. Я модифицировал операционную систему его компьютера так, чтобы он не смог повторить подобного. Если он попытается, компьютер просто выдаст те же самые ответы, но на этот раз вычисления не будут выполнены.

—  Приятно слышать, – сказал Сэм. – Ты можешь описать эти вычисления?

Я был столь же невидим для Сэма, как и он для меня, но по привычке старался хранить на лице невозмутимость.

—  Я не считаю, что это входит в наше соглашение, – ответил я.

—  Ты прав, Бруно, – продолжил Сэм, помолчав несколько секунд. – Но у нас появится больше уверенности, если мы будем знать причину нарушения границы.

—  Понимаю. Но мы приняли решение.

Мы – это Элисон и я. Юэнь вес еще находился в больнице. Вдвоем с Элисон мы говорили от имени всего мира.

—  Я доведу вашу позицию до моих коллег, – сказал он. – Мы вам не враги, Бруно. – В тоне его голоса прозвучало сожаление, подобные нюансы он мог контролировать.

—  Знаю, – ответил я. – Мы тоже ничего против вас не имеем. И тем не менее вы решили скрыть большую часть информации о вашем мире. Мы не рассматриваем это как свидетельство враждебности, поэтому и у вас нет оснований жаловаться на то, что и у нас есть кое-какие секреты.

– Скоро я свяжусь с тобой, – сказал Сэм.

Окно программы связи закрылось. Я послал Элисон по электронной почте зашифрованную запись нашего разговора и тяжело уронил голову на стол. Она раскалывалась от пульсирующей боли, но в целом разговор завершился неплохо. Конечно, Сэм и его коллеги предпочли бы знать все; понятно, что они не скрывали разочарования и недовольства. Но они наверняка не собираются отказаться от благоприятной политики предыдущего десятилетия. Важно, чтобы моя гарантия оказалась надежной: вторжение не должно повториться.

Меня ждала работа – та, за которую платят деньги. Мне каким-то образом удалось вспомнить о дисциплине, заставить себя позабыть о всей этой истории и сесть за отчет о стохастических методах ликвидации узких мест в распределенном программировании; эту работу я делал для компании в Сингапуре.

Четыре часа спустя, когда прозвенел дверной звонок, я вышел из-за стола, чтобы совершить набег на кухню. Я не потрудился взглянуть на экранчик камеры домофона, а сразу прошел по коридору и открыл дверь.

—  Как поживаете, Бруно? – осведомился Кэмпбелл.

—  Хорошо. Почему вы мне не сказали, что собираетесь в Сидней?

—  А вы не хотите спросить, как я нашел ваш дом?

—  И как же?

Он показал свой телефон. Там было текстовое сообщение от меня – или, по крайней мере, с моего телефона: тот послал ему мои GPS-координаты.

– Неплохо, – признал я.

– Кажется, в Австралии к списку правонарушений, относящихся к терроризму, недавно добавили «порчу коммуникационных устройств». Пожалуй, вы могли бы упрятать меня в одиночку в тюрьме строгого режима.

—   Только если вы знаете хотя бы десять арабских слов.

—   Однажды я провел месяц в Египте, поэтому все возможно. Но не думаю, что вы действительно желаете оказаться в полиции.

—   Почему бы вам не зайти? – спросил я.

Я провел его в гостиную, лихорадочно размышляя. Возможно, он нашел передатчик за книжной полкой, но уж точно не раньше, чем я ушел из его дома. Как он ухитрился дистанционно запустить вирус в мой телефон? Я-то думал, что у меня надежная защита.

—   Мне хотелось бы услышать объяснение, зачем вы подсадили жучок в мой компьютер, – заявил Кэмпбелл.

—   Чем дальше, тем больше я сам начинаю гадать об этом. Правильным ответом может быть и такой: вы сами захотели, чтобы я это сделал.

—   Занятно! – фыркнул он. – Готов признать, что я намеренно допустил зарождение слухов о моей работе: было любопытно, отчего вы с Элисон Тайэрни прекратили поиск. Мне захотелось проверить, приедете ли вы вынюхивать подробности. Но вряд ли это можно посчитать приглашением украсть всю мою работу.

—   В таком случае, чем была вся эта затея для вас, как не способом украсть кое-что у нас с Элисон?

—   Да разве наши поступки можно сравнивать? Я лишь хотел подтвердить свое подозрение. Мне показалось, вы действительно что-то обнаружили.

—   Полагаете, вы его подтвердили?

Он покачал головой, но это было удивление, а не отрицание.

—   Почему вы здесь? – спросил я. – Думаете, я собираюсь опубликовать вашу сумасшедшую теорию под видом собственной? Я слишком стар, чтобы претендовать на медаль Филдса note 5, но вы, вероятно, думаете, что это материал для Нобелевской?

—   О, не думаю, что вас интересует слава. В гонке за премиями вы меня опередили давным-давно.

Я вскочил и нахмурился, сжав кулаки:

—   Так в чем, собственно, дело? Хотите подать на меня в суд из-за компьютера? Валяйте. Можем оштрафовать друг друга заочно.

—   Я хочу знать точно, какие сведения были для вас настолько важны, что ради этого вы пересекли Тасманово море, солгали, чтобы попасть в мой дом, злоупотребили моим гостеприимством и украли мои файлы. Сомневаюсь, что это просто любопытство или ревность. Полагаю, вы нашли кое-что десять лет назад и теперь боитесь, что моя работа представляет опасность для вашего открытия.

Я сел. Прилив адреналина, который я испытал, будучи загнанным в угол, пошел на убыль. Я почти услышал, как Элисон шепчет: «Или убей его, Бруно, или завербуй». Убивать его я не собирался, но пока еще не был уверен, что у меня только два варианта.

– А если я вам посоветую не лезть не в свое дело? – уточнил я. Он пожал плечами:

– Тогда я стану работать упорнее. Я знаю, что вы испортили мой лэптоп и, возможно, другие компьютеры в доме, но я не настолько беден, чтобы не купить новую машину.

Которая будет работать в сто раз быстрее… И повторит весь поиск. Вероятно, с более широким набором параметров. Ядерный фугас из Скудоземья, который и заварил всю эту кашу, взорвется снова. И взрыв, насколько я понимаю, может стать в десять, в сто раз мощнее.

– Никогда не испытывали желания вступить в тайное общество? – осведомился я.

Кэмпбелл скептически рассмеялся:

—   Нет!

—   Я тоже не хотел… Тем хуже для вас.

И я рассказал ему все. Открытие дефекта. Погоня «Индустриальной алгебры» за результатом. Прозрение в Шанхае. Сэм устанавливает контакт. Соглашение, десять спокойных лет. А затем внезапный удар и его последствия.