Тем временем «Юнкере» прошел по большой дуге над Волгой и проследовал над Горьким. Это был Ju-88D-5 обер-лейтенанта Макса Беермана (он же командир экипажа), вылетевший по маршруту Москва – Арзамас – Г орький.

В 9.20 в городе была в очередной раз объявлена воздушная тревога. Выполнив аэрофотосъемку, самолет-разведчик взял курс на запад, однако МиГ-3 Шавурина уже поджидал его в районе Дзержинска. Летчику повезло, и вскоре он увидел противника, идущего на высоте около 7000 м. Сложившаяся ситуация давала надежды на успешный перехват.

Несмотря на то что истребитель заходил со стороны солнца, немецкий экипаж увидел истребитель, и Беерман тотчас начал снижение. Внизу были облака, в которых можно было оторваться от преследования. Однако Шавурин не потерял противника из виду. Он вышел в атаку, но огня так и не смог открыть, поскольку у него, как водится, заклинило гашетку. Шавурин сделал еще несколько заходов, но пулеметы по-прежнему молчали. В то же время бортстрелок унтер-офицер Юрген Эллингхаус вел меткий огонь и добился нескольких попаданий в истребитель. Понимая, что разведчик снова уйдет, Петр Шавурин решил идти на таран. Его МиГ-3 крылом ударил по задней части фюзеляжа «Юнкерса», практически срезав хвостовое оперение.

Жители деревни Тумботино, расположенной на левом берегу Оки, затем вспоминали:

«Наш самолет задымился, видно, немец его подбил. Тогда наш летчик направил свой самолет на таран в бок немецкого бомбардировщика. Треск был такой, как звук при замыкании. И произошло чудо – немецкий самолет задымил, загорелся. Бабы в хохму спорить начали: к кому на огород мужик свалится.

Из горящего и падающего немецкого самолета показалось что-то белое, как позже выяснилось, парашют. Видимо, один из летчиков хотел выпрыгнуть на парашюте, но зацепился. Народ наблюдал следующую картину: самолет падает, горит, а летчик как маятник болтается. Он рухнул между Санницами и Козловкой, в болото. Самолет с одним крылом врезался в землю между огородом нашей деревни и забором…

Подбежав к немецкому самолету, мы увидели, что одна его сторона была полностью в воде и грязи, другая – с одним крылом и открытой кабиной – на поверхности. Рядом лежал немец с парашютом и окровавленной разбитой головой, а другие три находились внутри. Народ, что посмелее, начал сразу все рассматривать. Нашли фотографии, карту Горького. Девушки сразу парашют прибрали и разорвали на куски…»

Вместе с Беерманом, который был опытным летчиком и уже не раз пролетал над Горьким, погибли упомянутый бортстрелок, а также штурман лейтенант Вальтер Брауше и бортрадист унтер-офицер Эрих Контер.

В отличие от своих противников Петр Шавурин смог покинуть падающий самолет и благополучно приземлился на парашюте, хотя и получил легкие ранения. МиГ же развалился на куски, причем одно крыло упало на город Павлово, а большая часть фюзеляжа – в лес на левом берегу Оки. Ближе к вечеру на место падения немецкого разведчика прибыла большая делегация из офицеров корпусного района ПВО, сотрудников НКВД и самого летчика, сразу ставшего героем. Весть о первом сбитом в нижегородском небе самолете быстро облетела всю область. Как-никак уже прошло девять месяцев с первых бомбежек, а части ПВО до сих пор не смогли оказать отпор противнику.

По примеру других городов Поволжья, обломки «Юнкерса» через несколько дней были извлечены из болота, доставлены на барже в Горький и размещены для всеобщего обозрения на площади Советской (ныне Минина и Пожарского). Подобные «выставки» в годы войны вызывали большой интерес, и тысячи горожан специально находили время и ехали в центр города, чтобы посмотреть на немецкий самолет, который до этого много раз видели в небе. При этом в пропагандистских целях было объявлено, что «сталинский сокол» сбил не разведчик, а «бомбардировщик, летевший бомбить заводы г. Горького».

Успех Шавурина вдохновил на подвиги остальных летчиков 142-й иад ПВО. Обломки «Юнкерса» по-прежнему красовались на площади у стен Нижегородского кремля, летчик был награжден орденом и превратился в местного героя. Получить эти лавры хотелось и другим. Пилоты томились на аэродромах, с нетерпением ожидая сообщений ВНОС.

И вот наконец 4 августа представилась реальная возможность отличиться. Над Горьковской областью вновь появился одиночный самолет-разведчик. На его перехват с аэродрома Правдинск-Истомино взлетела дежурная пара летчиков 786-го иап Бурова и Фарфурина на истребителях И-16. Одновременно в воздух поднялся МиГ-3 лейтенанта Трубачева из 722-го иап. Последнему вскоре удалось обнаружить Ju-88D, который в тот момент находился над окрестностями Горького. Догнав врага, летчик, преисполненный решимости повторить подвиг Шавурина, сразу бросился в атаку. Однако выпущенные им на скорую руку очереди прошли мимо, зато бортстрелок «Юнкерса» хладнокровно поразил истребитель из заднего пулемета. В итоге МиГ-3 был сбит, и Трубачеву пришлось выпрыгнуть из горящей машины на парашюте. Это была уже вторая неудачная попытка летчика сбить самолет-разведчик в течение двух недель [80] .

Однако для немцев приключения на этом не закончились. Через некоторое время этот же Ju-88 удалось обнаружить Бурову и Фарфурину, причем они ошибочно опознали его как «Хейнкель» Не-111. Несмотря на почтенный возраст своих «перехватчиков», летчики сумели не только догнать, но и атаковать противника. Зайдя «Юнкерсу» в хвост, Буров и Фарфурин открыли шквальный огонь «по кабине заднего стрелка», и вскоре, согласно донесениям, «его пулемет замолчал». И это при том, что никакой «задней кабины» на Ju-88D и в помине не было… Теперь для советских летчиков настал решающий момент. Однако, переполняемые желанием завалить разведчика, они вели огонь слишком беспорядочно, в то время как немецкий пилот начал активно маневрировать, бросая машину то вправо, то влево. В итоге за короткое время был расстрелян весь боезапас, и оставалось одно – идти на таран. Но и здесь двух «шавуринцев» постигла неудача. «Юнкере» сумел несколько раз уклониться от пытавшихся ударить его «ишачков», после чего резко набрал скорость и постепенно ушел от преследователей.

Следующий эпизод произошел 23 августа. На сей раз летчики 722-го иап Писецкий, Гришин и Клойз на истребителях МиГ-3 сумели обнаружить летевший на большой высоте Ju-88D, однако его пилот вовремя заметил преследователей и, резко увеличив скорость, сумел оторваться и уйти. 30 августа лейтенант Самойлов в районе Павлово встретил и преследовал одиночный самолет-разведчик. Однако догнать противника ему не удалось.

Формально результаты воздушных боев 142-й иад ПВО в августе 1942 г. выглядят отрицательными: 42 самолето-вылета, четыре безуспешные попытки перехвата при одном потерянном истребителе. Тем не менее они свидетельствовали об улучшении боевых качеств летчиков. Если в первой половине года дальние разведчики люфтваффе практически безнаказанно рассекали небо Горьковской области и соседних регионов, то начиная с июля истребители все чаще перехватывали одиночные «Юнкерсы» и пытались атаковать их. Все боевые вылеты осуществлялись по донесениям постов ВНОС, что свидетельствовало о значительном улучшении работы этой важной службы ПВО.

Однако в боевой подготовке летчиков по-прежнему оставались недостатки. Многие летчики не научились распознавать маневры противника, плохо владели тактикой боя с опытным противником, не был отработан маневр на сближение, точность огня оставляла желать лучшего. Атаки, как правило, выполнялись прямолинейно, пилоты не умели скрытно подойти к вражескому самолету, в итоге чего терялся эффект внезапности. Бой парой также был отработан плохо. Командиры полков были не в состоянии четко управлять боем с КП. В результате после взлета летчики практически оказывались предоставленными сами себе. Наблюдатели постов ВНОС тоже допускали ошибки в определении типов самолетов, постоянно принимая Ju-88 за внешне похожие «Хейнкели», в то время как последние уже давно не использовались в группах дальней разведки люфтваффе. Зенитные батареи также нередко ошибались, обстреливая свои самолеты.