Аналогичным образом 7 июля напротив маяка Толбухин подорвался и потонул тральщик ТЩ-39 «Петрозаводск». В этом случае взрыв тоже произошел в стороне от борта, тем не менее причиной катастрофы объявили «якорную мину». После этого фарватеры КБ-1а и КБ-16 были закрыты для плавания и снова протралены обычными контактными тралами. Мин опять обнаружено не было. Впрочем, специальных электромагнитных тралов в распоряжении Балтфлота все равно не было. Единственным способом борьбы с донными «адскими машинами» было сбрасывание глубинных бомб, что сводило уничтожение мины к чистой случайности.
Позднее командование Балтийского флота образовало в Финском заливе три района траления. 3-й район включал в себя акваторию Кронштадтской военно-морской базы с ее фарватерами, проложенными в Лужскую губу, на северо-восток к Выборгу, на запад к острову Гогланд и к Ленинграду. Ответственность за борьбу с минами и конвойную службу в районе возлагалась на командира базы, в распоряжении которого имелись 22 тихоходных тральщика, 13 катеров типа КМ и 8 «морских охотников».
В конце июля для минирования фарватеров на Балтийском была подключена уже зарекомендовавшая себя на Северном, Средиземном и Черном морях II./KG4 «Генерал Вефер» майора Готтлиба Вольффа. Ее экипажи имели богатый опыт минных постановок у восточного побережья Англии, портов Александрии, Тобрука, в Суэцком канале и возле Севастополя. На сей раз целью авиагруппы стали фарватеры на Балтике.
В ночь на 26 июля «Хейнкели» совершили первый вылет, сбросив в Моонзундский пролив, восточнее острова Муху, 40 донных мин LMF. Эти «адские машины» с магнитным взрывателем при общей массе 1000 кг имели боезаряд в 300 кг. Их сбрасывали без парашютов с высоты 50 м, и они могли устанавливаться на глубинах до 300 м.
Затем в ночь на 1 августа 19 «Хейнкелей» поставили еще 38 мин LMB в районе Триги. Эти мины в отличие от предыдущих при общей массе 960 кг имели боезаряд уже в 680 кг и могли сбрасываться как без парашюта с высоты 35 м, так и на парашюте – с высоты 800 м.
В ночь на 5 августа бомбардировщики II./KG4 разделились. Одна эскадрилья сбросила 16 мин в Ирбенский пролив, южнее мыса Церель (Сырве-Сяр), а другая – столько же на подходе к Триги и на плесе около островка Кассари, находящегося около южного берега острова Хиума.
Всего же группа выполнила 55 самолето-вылетов на постановку мин в этом районе. После того как 6 августа уже вся эскадра «Генерал Вефер» в полном составе перелетела на аэродром Коровье Село, расположенный приблизительно в 14 км южнее Пскова, II./KG4 стала в основном использоваться как обычная бомбардировочная авиагруппа.
Трудно определить, насколько эти последние минные постановки были эффективными, так как мины ставились не только самолетами люфтваффе, но и надводными кораблями кригсмарине. Можно указать лишь потери Балтийского флота, которые предположительно стали следствием подрывов на авиационных минах. 29 июля в проливе Соэла-Вяйн подорвался и потонул со всем экипажем тральщик ТЩ-51 «Змей». 2 августа в том же районе наскочила на мину и погибла подводная лодка С-11, и только три моряка смогли покинуть ее через торпедные аппараты. 3 августа опять же в проливе Соэла-Вяйн после подрыва на мине затонул тральщик Т-212 «Штаг».
18 августа в Моонзундском проливе подорвался на мине и затонул тральщик ТЩ-80.
«Один за другим срывались в пике «Юнкерсы»
В сентябре 1941 г. перед командованием немецкой группы армий «Север» и 1-го воздушного флота со всей актуальностью встал вопрос о разрушении главной базы Балтийского флота в Кронштадте и уничтожении находящихся там крупных кораблей. Именно в это время сначала финны, а затем и немцы столкнулись с неожиданной проблемой, а именно – огнем корабельной артиллерии с моря, а также всевозможных береговых и железнодорожных орудий. Так, в ночь на 4 сентября обстрел финских войск на Карельском перешейке начал легкий крейсер «Киров», который из своих девяти 180-мм орудий главного калибра выпустил 85 снарядов. С 4 по 6 сентября он выполнил более тридцати стрельб, помогая частям советской 23-й армии остановить финнов на приморском участке, на рубеже реки Сестра.
7 сентября башни «Кирова» развернулись в южном направлении, и снаряды полетели за Ораниенбаум (ныне г. Ломоносов). После этого корабль попеременно стрелял по обоим берегам Финского залива. На южный берег был послан корректировочный пост, хотя радиосвязь с ним и была неустойчивой. Как только наступала ночь, к борту крейсера подходила баржа с боеприпасами, и артиллеристы до утра заполняли погреба снарядами.
С 5 сентября регулярный обстрел наступающих на Ленинград германских войск начал линкор «Октябрьская революция» под командованием контр-адмирала М.З. Москаленко. Огонь велся прямо из Средней гавани Кронштадта, а также с Кронштадтского и Петергофского рейдов. Затем с огневой позиции в бассейне Морского канала по немецким позициям начал стрелять и второй линкор, имевшийся в составе Балтфлота, – «Марат» капитана 2-го ранга П.К. Иванова. С 9 сентября его 305-мм орудия ежедневно вели огонь по нескольким целям, и ежесуточный расход выстрелов достигал 177. Побережье также начали обстреливать легкий крейсер «Максим Горький» и два эсминца. По наступающим немецким частям стрелял и лидер «Ленинград», выходивший для этого на позицию в район Ораниенбаума.
Стрельба в основном велась по площадям, но мощные разрывы 305-мм снарядов и остававшиеся после них огромные воронки оказывали сильный моральный эффект на пехотинцев. Кроме постоянных обстрелов побережья, Балтийский флот все еще представлял определенную угрозу и для германо-финских коммуникаций на море.
Так или иначе, но немецким командованием было принято решение вывести из строя крупные корабли Балтфлота и разрушить его главную базу ударами с воздуха. Из данных аэрофотосъемки следовало, что в середине сентября 1941 г. в Кронштадте находились два линкора, два крейсера, 13 эсминцев и 42 подводные лодки. Правда, большинство последних с середины сентября в целях маскировки в светлое время суток погружались под воду и ложились на грунт на глубине 10–15 м. Кроме того, в базе находились 12 минных заградителей, 38 торпедных катеров, 9 канонерских лодок разных типов, 62 минных тральщика и множество других вспомогательных судов. К этому можно прибавить и три недостроенных эсминца «Опытный», «Строгий» и «Стройный». Стоянки у пирсов, гавани и рейд были буквально забиты кораблями, так что недостатка в целях не было.
Противовоздушная оборона Кронштадта, как водилось, собиралась с миру по нитке. Здесь имелись и допотопные 76-мм орудия времен Первой мировой войны, и трофейные финские «Бофорсы», и более современные 85-мм пушки, в общей сложности 349 стволов всех калибров, в том числе 158 на кораблях. Наиболее мощное противосамолетное вооружение стояло на легких крейсерах «Киров» и «Максим Горький» – по семь 100-мм зениток. В составе ПВО базы было два авиаполка – 5-й и 71-й иап ВВС КБФ, – насчитывавшие около 60 самолетов, в основном И-16 и И-153. Руководил всеми этими силами генерал-майор Зашихин, назначенный 3 сентября начальником береговой обороны военно-морской базы Кронштадт.
16 сентября командир VIII авиакорпуса генерал Вольфрам фон Рихтхофен прилетел на аэродром Тирково, расположенный южнее города Луга. Там уже с 29 августа базировались штаб штурмовой эскадры StG2 «Иммельман» во главе с оберст-лейтенантом Оскаром Динортом, 1-я группа майора Хичхольда и 3-я группа гауптмана Штеена. Встретившись с Динортом, фон Рихтхофен передал ему приказ командования – нанести удар по кораблям русского флота [136] .
В тот же день в воздух поднялись 27 Ju-87R из III./StG2 во главе с гауптманом Штееном. Их первой целью был линкор «Марат», который, по данным воздушной разведки, находился в Морском канале и оттуда вел огонь по немецким позициям. Погодные условия были не лучшими, по маршруту полета висели плотные облака с нижней кромкой на высоте 800 м и верхней на высоте 1800 м. И лишь непосредственно над Финским заливом облачность стала немного рассеиваться и в ней появились разрывы. Вскоре немецкие летчики заметили внизу крупный корабль, который они идентифицировали как линкор «Марат». Гауптман Штеен немедленно передал по радио приказ об атаке. «Штуки» разделились на две группы, заходя на «Марат» одновременно с носовых и кормовых курсовых углов. И если группе Ju-87, заходившей с кормы, не дал точно прицелиться огонь кормовой батареи из трех 37-мм зенитных автоматов, то другой группе никто помешать не мог. Как уже упоминалось выше, в тот день попаданием немецкого 105-мм снаряда такая же зенитная батарея в носовой части линкора была выведена из строя.