Поиск
Март 1918
Рассказ про глаз Люси Кусиковой
Аквариум глаза. Зрачок рыбешкой золотой.
На белом Эльбрусе глетчерная круть.
На небосклон белков зрачок луною
Стосвечной лампочкой ввернуть.
Огромный снегом занесенный площадь
И пешеход зрачка весь набекрень и ниц.
В лохани глаз белье полощет
Бархаты щек подместь бы щеткою ресниц.
Маки зрачка на бельмах волн качайся!
Мол носа расшибет прибой высоких щек!
Два глáза пара темных вальса
Синдетиконом томности склеен зрачок.
Раскрылся портсигар сквозь вширь ресницы
Где две упругих незажженных папирос,
Глаза стаканы молока. В них распуститься
Зрачку как сахару под ураган волос.
Глазá страницей белой, где две кляксы
Иль паровоз в поля белков орет,
Зрачки блестят, начищенные ваксой
Зрачки вокзал в веселое вперед.
Март 1919
Однотемное разветвление
Знаю. Да. Это жизнь ваша, словно январская стужа,
Вас промерзла на улицах снегом крутящихся дней.
Вы ко мне ворвались, отирая замерзшие уши,
И присели к камину души, розовевшей теплынью своей.
И любовь мою залпом, как чашку горячего чая,
От которой всклублялись мои поцелуи, как пар,
Словно чашку горячего чая,
Выпили, не замечая,
Что угаром рыдал золотой самовар.
Обожглись и согрелись,
Ваши щеки победам
Зазвенели восточною первой зарей.
Вы согрелись.
Готовы болтать вы со мной!
Так послушайте: мне этот холод неведом,
Но порой,
Я расплавлен духотой,
Духотой.
И тогда, прогрустневший и тихозаботный,
И в Евангелье женских ресниц увлеком.
Из звенящего тела, как из чашки, пью чай мой холодный,
Неторопливо, глоток за глотком.
Этот чай утоляющий, будто нежное слово,
Этот чай цвета ваших кудрей он, и в нем
Узкой струйкою сахара — сладость былого,
И, как запах духов ваших, грезящий ром.
Декабрь 1917
Принцип импрессионизма
В обвязанной веревкой переулков столице,
В столице,
Покрытой серой оберткой снегов,
Копошатся ночные лица
Черным храпом карет и шагов.
На страницах
Улиц, переплетенных в каменные зданья
Как названье,
Золотели буквы окна,
Вы тихо расслышали смешное рыданье
Мутной души, просветлевшей до дна.
…Не верила ни словам, ни метроному сердца,
Этой скомканной белке, отданной колесу!..
— Не верится?!
В хрупкой раковине женщины всего шума радости не унесу!
Конечно, нелепо, что песчаные отмели
Вашей души истормошил ураган,
Который нечаянно
Случайно
Подняли
Заморозки чужих и северных стран.
Июльская женщина, одетая январкой!
На лице монограммой глаза блестят.
Пусть подъезд нам будет триумфальной аркой,
А звоном колоколов зазвеневший взгляд!
В темноте колибри папиросы,
После января перед июлем нужна вера в май!
Бессильно свисло острие вопроса…
Прощай, Удалившаяся.
Февраль 1915
Принцип пересекающихся образов
Это я набросал вам тысячи
Слов нежных, как пушистые ковры на тахтах,
И жду пока сумрак высечет
Ваш силуэт на этих коврах.
Я жду. Ждет и мрак. Мне смеется.
Это я. Только я. И лишь
Мое сердце бьется,
Юлит и бьется,
В мышеловке ребер красная мышь.
Ах, из пены каких-то звонков и материй,
В засевающих волнах лифта невдруг,
Чу! взлетели в сквозняк распахнуться двери,
Надушить вашим смехом порог и вокруг.
Это я протянул к вам руки большие,
Мои длинные руки вперед
И вперед,
Как вековые
Веки Вия,
Как копье
Свое
Дон-Кихот.
Вы качнулись и волосы ржавые двинуться
Не сумели, застыв, измедузив анфас.
Пусть другим это пробило только одиннадцать,
Для меня командором шагает двенадцатый час.
Разве берег и буря? Уж не слышу ли гром я?
Не косою ли молний скошена ночь?
Подкатываются волны, как к горлу комья,
Нагибается профиль меня изнемочь.
Это с бедер купальщиц или с окон стекает?
И что это? Дождь? Иль вода? А сквозь мех
Этой тьмы две строки ваших губ выступают,
И рифмой коварной картавый ваш смех.
Этот смех, как духи слишком пряные, льется,
Он с тахты. Из-за штор. От ковров. И из ниш.
А сердце бьется,
Юлит и бьется,
В мышеловке ребер умирает мышь.
Сентябрь 1917
Небоскреб образов минус спряженье
Свора слез в подворотне глотки
За икры минут проходящий час
Сердце без боли — парень без походки,
В пепельницу платка окурки глаз.
Долго плюс дольше.
Фокстерьеру сердца
Кружиться, юлиться, вертеться.
Волгою мокрый платок
В чайнике сердца кипяток.
Доменною печью улыбки 140 по Цельсию
Обжигать кирпичи моих щек.
Мимо перрона шаблона по рельсе
Паровоз голоса с вагонами строк.
Сквозь обруч рта, сквозь красное О он
Красный клоун
Язык ранний
Тост.
В небес голубом стакане
Гонококки звезд.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: