Когда Уильям предложил ей свою руку, она в очередной раз отметила, какой маленькой казалась рядом с ним и как ей это нравилось. Совсем не так уютно она чувствовала себя с долговязым Альбертом, который почти не заботился об удобстве своей миниатюрной спутницы, занимая стоячие места на рок-концертах или изредка танцуя с ней на студенческих вечеринках. Виктории быстро надоедало задирать голову и привлекать его внимание, когда он в очередной раз задумывался над посетившей его «гениальной» мыслью.

Она видела, как Мельбурну не терпится показать прекрасные цветники, разбитые под его умелым руководством и ставшие гордостью Брокет Холла. В этой части обширного имения Виктории ещё не приходилось бывать. Живая изгородь из остролиста тянулась вдоль боковой аллеи и местами была опутана клубками омелы. Оранжерея Брокета поражала не столько своим размером, сколько изяществом и пропорциональностью стеклянных и несущих стен.

Войдя через прохладный тамбур с плотными драпировками, они словно оказались в царстве Флоры. Расторопный Хопкинс, сопровождавший их на некотором расстоянии, осторожно принял пальто и цилиндр виконта, а затем капор и тёплый меховой плащ Виктории. Находиться здесь в верхней одежде было невозможно. Тёплый влажный воздух, насыщенный ароматами цветов с непривычки пьянил, и Виктория поневоле позавидовала садовникам, одетыми в свободные блузы и короткие суконные панталоны.

К ним навстречу по аккуратной дорожке из песка подошёл смотритель этих райских кущ и главный садовник поместья. Это был сухонький и подвижный старичок в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами и ярком атласном жилете. На талии ученого мужа был повязан местами уже испачканный землёй фартук, а в руке зажата потрепанная книжица и карандаш. Он искренне обрадовался, увидев Мельбурна с молодой гостьей, и его живые глаза с интересом посмотрели на гостью.

— Как поживаете, мистер Финчер? — спросил Уильям. — Не помешаем Вашим научным трудам? Старичок галантно пожал протянутую руку Вик и заверил хозяина поместья, что очень рад их визиту. — Мисс Кент должна увидеть сегодня все самые лучшие экземпляры! Вы ведь покажете ей итог наших многолетних трудов, — прибавил Мельбурн скромно, пропуская вперёд себя Викторию и откровенно наслаждаясь ее непосредственной реакцией на разнообразие и краски цветущих грядок и увитых шпалер.

Она тут же залюбовалась прекрасными цветами орхидей, которые, словно яркие легкие бабочки, окружали плотные стебли с упругими завязями новых бутонов. Шелковистый, сладкий и немного жасминовый запах гардений наполнял воздух. Роскошные пионы самых нежных оттенков, хрупкие камелии, изысканные розы заставляли замереть от восторга. Это место было по-настоящему сказочным, совсем не удивительно, что Мельбурн так гордился им и часто любил здесь бывать.

Проведя своих спутников почти до самого конца оранжереи, и давая Вик подробные пояснения, мистер Финчер откланялся, сославшись на неотложные дела. Они сели на изящную скамью рядом с маленьким фонтаном, и Уильям начал увлеченно рассказывать Виктории о языке цветов, который был почти неизвестен девушке XXI столетия. Букет мог стать настоящим посланием, говорящим об обожании, увлеченности, любви или сожалении. Это был образный язык куртуазной и чувственной эпохи, полной тонких условностей, но таящей в себе нечто необъяснимо притягательное для последующих поколений.

Обратно к выходу они решили пройти другой, более извилистой дорожкой, вдоль которой росли, ещё не виденные Вик ранее, виды орхидей и других экзотов.

Улучив момент, когда Виктория немного задержалась около редкого тропического растения, Хопкинс в сопровождении молодого садовника подошел к виконту.

— Прошу прощения, Ваша Светлость, какие цветы сегодня вечером Вы желаете отправить во дворец?

Камердинер лорда, как ни старался, так и не научился в достаточной степени понижать свой басовитый голос. А потому Виктория сразу же уловила сказанную им фразу, но сделала вид, что по-прежнему увлечена осмотром гигантского древовидного фикуса.

— Я думаю, вот эти белые каттлеи. Отправим их как обычно, к вечернему приему, и позаботьтесь о тщательной упаковке — эти цветы очень капризны и хрупки! — со знанием дела ответил Мельбурн.

Виктория явственно услышала своё учащенное сердцебиение, и ее ладони предательски вспотели. Видимо, отправка цветов королеве была для Уильяма сродни устоявшемуся ритуалу. Должно быть, много раз, лично выбирая цветы, он представлял, как лилейные пальчики его венценосного идеала касаются нежных лепестков, как молодая королева прикалывает их к корсажу своего платья… Даже теперь, почти год спустя после ее замужества, он не изменил своей привычке…восхищаться своей королевой.

Она непроизвольно закусила губу, чтобы не выдать свое волнение, на глаза навернулись злые, непрошеные слезы. «Сначала портрет в холле, теперь это… Неужели призрак королевы будет преследовать ее всегда и повсюду, даже если она примет решение остаться с Уильямом и разделить с ним своё будущее?» — с горечью подумала Вик.

Внезапно ей стало нестерпимо душно, к горлу подступила дурнота. Дрогнувшим голосом она попросила Мельбурна проводить ее к выходу. Он с беспокойством отметил ее пунцовые щёки и внезапно потухшие глаза и предложил опереться на свою руку. Виктория пыталась как могла поддерживать непринужденный разговор по дороге к дому, но в ее словах и взгляде уже не осталось и следа прежнего оживления.

До вечернего чая еще оставалось немало времени. Усталость от насыщенного дня, ударная «ароматерапия» оранжереи и очередной повод для раздумий сказались на самочувствии Вик.

Рози, хлопоча вокруг с фаянсовым кувшином рукомойника, уверила ее, что все настоящие леди до вечера нежатся в постели — иначе откуда взяться свежему цвету лица и отдохнувшему виду. Виктория с удовольствием решила последовать этому совету, облачаясь в «пуританскую» льняную рубашку до пят.

Лёжа поверх одеяла и погружаясь в обволакивающую дремоту, она впервые за прошедшие дни задумалась о делах, оставленных в Лондоне. Вспоминались лица матери, Джона, Альберта, Вик даже пыталась представить неизвестного молодого американца, гостившего сейчас в их сассексском доме. Последнее видение в виде милой усатой мордочки зеленоглазого Финдуса, причудливо превратившееся в скуластое и волевое лицо Уильяма, вызвало невольную улыбку, и она наконец уснула.

Вечерний туалет требовал особой тщательности в подборе платья и аксессуаров, более респектабельной и замысловатой причёски. Отсутствие украшений у молодой хозяйки не на шутку тревожило Рози. Несколько шпилек и один черепаховый гребень, вот и все, что было в ее распоряжении, чтобы украсить и оживить образ хозяйки. Но, похоже, саму мисс Кент это ничуть не заботило.

На этот раз чай был накрыт в эркере библиотеки с видом на занесённое снегом поле и обледеневшее озеро. Сумерки окутывали дом со всех сторон, а в камине уже весело потрескивали сухие поленья. Несколько пухлых старинных томов на столе были раскрыты, и Вик, оказавшись на месте немного раньше Мельбурна, с удивлением рассмотрела пометки, сделанные его рукой на латыни. Строгая красота готического шрифта с цветными причудливыми виньетками завораживала, но текст был для неё полной абракадаброй. В попытках разобрать хотя бы пару слов из фолианта её и застал Уильям, мягко ступающий по драгоценному ворсу обюссонского ковра. Вид у виконта был уставший, тени легли под глазами, и он исподволь касался своих висков.

А вот Виктория напротив чувствовала себя лучше от полуденного отдыха, только до сих пор не могла восстановить душевное равновесие после прогулки в оранжерею.

Сейчас на ней было элегантное зеленое платье, отделанное атласными лентами, более открытое, чем дневное домашнее. Замысловатая причёска, делала ее чуть старше и еще обольстительней. Она искренне намеревалась этим вечером наслаждаться общением с Уильямом, отогнав от себя непрошеные мысли, которые то и дело запускали свои острые коготки в ее душу.