Повисло напряженное молчание, но спустя несколько минут Вик поняла, что победа за ней. Заказчик вздохнул, понимая правоту ее слов, и высказал свое решение:

— У Вас очень деловой подход, нельзя с этим не согласиться. Но Монна не должна потерять возможность участвовать в проекте, она звезда нашей рекламы. Вы же найдете для нее достойную роль?

— Мы обязательно что-нибудь придумаем! А сейчас позвольте нам начать работу.

С этими словами, Виктория направилась к Энтони, который с замиранием сердца ожидал развязки этого диалога.

— Я думаю пора готовиться. Где там вчерашнее орудие пыток? Будем перевоплощаться в кисейную барышню, — сказала она стилисту, обрадованному удачным исходом щекотливой ситуации,

— Ну вот! Я всегда говорил, что у тебя королевский характер! Да, кстати, сейчас должны привезти деток. Это мой племянник и дочка Скеррет, нашей парикмахерши. Они будут настоящими рождественскими ангелочками! — восторженно затараторил Энтони.

Меньше чем через час Утренняя гостиная старинного дома наполнилась прекрасными дамами в платьях викторианской эпохи. Мальчик и девочка, пяти и семи лет, заняли место у елки. Уильям, как и обещал, дал несколько советов Энтони по поводу костюмов, и теперь они выглядели идеально. Кроме всего прочего, кусок прекрасного белоснежного муслина недолгими стараниями стилиста превратился в шейный платок. Лорд мастерски завязал узел, и окончательно сраженный Энтони простил ему все прежние нелестные высказывания по поводу своей работы.

— Полагаю, пока Вам не понадобится моя помощь, мисс Виктория? — спросил Уильям, подходя к ней. — Мне надо переговорить с садовником и осмотреть оранжерею. Надеюсь, она содержится в надлежащем виде.

— А разве этот джентльмен не участвует в съемках? — послышался удивленный голос заказчика, который выразил желание наблюдать за творческим процессом. Вид безупречно элегантного Уильяма с замысловато повязанным шейным платком и благородной сединой на висках произвёл на него неизгладимое впечатление.

— Он наш консультант по викторианской эпохе и не более. Мы не планировали его задействовать, — поспешила объясниться Виктория.

— Но он бы идеально вписался! Лорд и леди здесь, в Брокет Холле! У рождественской елки! Да, именно так все и должно быть.

— Но мы… Если только Уильям даст свое согласие, — Вик посмотрела на него с совершенно потерянным видом.

— Это абсолютно исключено, сэр. Я политик, а не актер! — обращаясь к представителю компании, категорично заявил Мельбурн

— Никогда не видел политиков, работающих на рекламщиков. Мне совершенно все равно, кем Вы себя считаете!

Уильям жестко посмотрел на своего собеседника, его губы сжались в узкую напряженную линию, глаза потемнели. — Прошу меня извинить, но я не вижу смысла далее продолжать этот разговор, — и с этими словами он направился к выходу из гостиной.

— Что все это значит? Мистер Лорд не желает сниматься для самой известной кампании на рынке игрушек?! Скажите же что-нибудь, Виктория, иначе я буду очень и очень расстроен, — возмущенно выкрикнул заказчик.

— Я попробую что-нибудь сделать сэр, — пробормотала Вик. — Но только позже. Мэттью уже готов снимать. Все ждут.

— Ладно, мне не важно, как и когда вы его уломаете, но на моих рекламных проспектах должна быть идеальная викторианская семья.

Два часа съемок показались вечностью. Как только Мэттью дал отбой, и вся группа занялась накрытым в холле буфет-ланчем, Виктория решила разыскать упрямого гостя из прошлого. Подхватив пышные юбки и пристроив мобильник за корсаж, она решительно направилась по коридорам огромного дома к выходу в цокольный этаж, где сейчас был разбит зимний сад. Оранжереи в усадьбе, как поведал ей разговорчивый портье, не существовало со времён Второй Мировой войны.

Машинально отсчитывая на ходу шаги и ступеньки, Виктория думала о словах Альберта, о перемещении, о научном прорыве… Мозаика складывалась в непостижимую ее здравому смыслу картину: она общается с фантомом позапрошлого века, но при этом явно испытывает к нему отнюдь не платонические чувства. Магия его зелёных глаз, немного рычащие ноты в голосе и абрис высоких скул вызывали необъяснимое волнение, которое она пыталась игнорировать, с головой погружаясь в работу. Так срабатывал инстинкт самосохранения. Дашь слабину и покатишься в пропасть, край который уже ощущался под ногами. Ей не хотелось снова обжигаться.

Увидев статную фигуру Уильяма в окружении тропических растений, Виктория замерла на пороге, не решаясь войти. Ещё вчера ей было проще общаться с этим странным немолодым человеком, слишком заигравшимся своей ролью, но теперь она знала, нет, чувствовала каждой клеточкой своего тела, что перед ней тот самый Лорд Мельбурн, о котором рассказывали на уроках истории.

Пугающая правда для Виктории состояла в том, что человек из далекого прошлого, чудом перешагнувший столетия, стал для неё за эти три дня по-настоящему дорог. Будто каждую секунду своей жизни она ждала именно его. Эта была правда, от которой невозможно было сбежать.

Услышав ее шаги, Мельбурн повернулся. Его взгляд был полон необъяснимой грусти. Виктория забыла о том, с чего собиралась начать разговор. Все мысли вылетели из головы, и она совершенно неожиданно для себя сказала:

— Милорд, нам надо…

— Для Вас Виктория, я Уильям, — перебил он её и сделал шаг навстречу. — Вам невероятно идет это платье! Я хотел сказать Вам это еще вчера.

— Уильям, может быть, это глупо, но меня не покидает чувство, что, глядя на меня, Вы видите кого-то другого? — невольно вырвалось у Виктории.

Мельбурна словно застигли на месте преступления. Он смутился, не зная, что ответить. Но потом подошел ближе и взял ее руки в свои широкие ладони, пристально посмотрев в лицо.

— Не стану лгать, Виктория. Когда я увидел Вас, а потом услышал Ваше имя, то не мог не поразиться этому удивительному сходству… Вы действительно напомнили мне мою королеву, — он приостановился на секунду, собираясь с мыслями, заметив, как заблестели широко распахнутые карие глаза, выдавая сильное волнение. — Но с каждым днем я убеждался, что Ваш характер, Ваша душа, образ мыслей имеют совершенно особое очарование. Никогда раньше я не встречал таких женщин! И причина не в том, что Вы принадлежите другому миру, который я не могу постичь до конца. Я благодарен судьбе, которая так замысловато свела нас вопреки времени.

Виктория уже не могла скрыть горящего лица. Ей некуда было бежать, ее поймали с поличным. Она словно растворилась в звуках его голоса, который ей хотелось слушать как любимую заводящую мелодию. Все вокруг перестало существовать. Оставались лишь его теплые руки, нежно перебиравшие ее пальцы, только его глаза, в которых Виктория читала бескрайнюю нежность и обжигающую страсть. Кажется, они дышали в одном беспокойном ритме, поддаваясь внезапно охватившим их чувствам. Расстояние, отделявшее их друг от друга становилось все меньше. Виктория услышала тревожное биение своего сердца, волнуясь, как девчонка перед первым поцелуем, когда Уильям склонился к ее губам…

Внезапно, резкий звук телефонного звонка бесцеремонно разрушил тишину зимнего сада, а вместе с ней и хрупкие чары, завладевшие двумя его единственными посетителями.

— Виктория! Я только сейчас прочитал твое сообщение! Вы все еще в Брокете? С ним все в порядке? Его кто-нибудь видел? Хотя, что я говорю. Там полно людей! Это очень рискованно! — раздался в трубке взволнованный голос Альберта.

— Что-то случилось? — непонимающе спросила она, все еще приходя в себя после нескольких минут чувственного дурмана.

— Конечно случилось! Мы с Пилем, не устану поклоняться его светлой голове, нашли способ отправить нашего премьер-министра к своей королеве, которая, небось, заждалась! Вызывай такси и срочно возвращай его в город. В ближайшие два часа Лорд Мельбурн должен быть в том месте, которое мы вычислили, и не минутой позже. Понимаешь? Это очень важно!

— Я все сделаю, Альберт. Не беспокойся, — только и могла произнести ошеломленная Вик, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. Она до боли сжала пальцы, ногти впились в нежную кожу, приводя в чувство: