Поиск
Встреча
То утро бежало в обычном ряду,
По улицам утро спешило
Пружину часов развернуть на ходу,
Чтоб ночь ее снова скрутила.
Застегнуто было пальто на груди,
Застегнута грудь на замок и цепочку.
Вдруг голос гортанный: «тайр идиш кинд[96]
Дай что-нибудь нищей, еврейская дочка».
Из груды тряпья на меня глядит он,
Старушечий хитрый и ласковый лик,
И глаз деловитый, и нос крючковатый,
И с гладкими крыльями черный парик.
И желтая старческая рука
Берет меня за рукав,
И слова непонятного языка
За сердце берут, зазвучав.
И я останавливаюсь на ходу,
Хоть знаю — нельзя, нельзя,
И жалкую мелочь ей в руку кладу
И жадное сердце — в глаза.
— Старуха, как в этой толпе чужих
Меня ты узнала, полуслепая?
Ведь мне не понять бормотаний твоих,
Ведь я же такая, как те, они, —
Сухая, чужая, чужая.
— Есть, доченька, верные знаки у нас,
Нельзя ошибиться никак.
У девушек наших печальный глаз,
Ленивый и томный шаг.
И смеются они не так, как те, —
Открыто в своей простоте, —
Но как луна из-за туч блестит,
Так горе в улыбке у них сидит.
И пусть ты забыла веру и род,
А ид из иммер а ид[97]
Еврейская кровь наша в жилах поет,
Твоим языком говорит.
То утро бежало в обычном ряду,
По улицам утро спешило
Пружину часов развернуть на ходу,
Чтоб ночь ее снова скрутила.
Счастливая жена
1. «Грозовой ночью, ночью мая…»
Грозовой ночью, ночью мая,
Счастливая, ты примешь плод,
Но где-то в городе иная
С проклятьем семя понесет.
Родится мальчик у тебя,
Родится сын у той,
Но тесно связана судьба
Детей между собой.
2. «Гремит война, бежит война…»
Гремит война, бежит война, —
Отгородись, отгородись!
Твой тихий дом — твоя стена.
Поберегись, поберегись!
Он дремлет на плече твоем,
Ребенок, сын, кумир,
И свет от лампы над столом
Струит покой и мир.
3. «А тот, как сорная трава…»
А тот, как сорная трава,
Растет на пустырях.
Таит ребячья голова
Обиды, злобу, страх.
И голод, с детства друг,
Учитель и отец,
И он вступает в круг
Отчаянных сердец.
4. «Уходит прочь войны отлив…»
Уходит прочь войны отлив,
Легко границы поборов,
Война уходит, обнажив
Стальные ребра городов.
И меж развалин, по кострам,
Цыганской вольностью пьяны,
Там сходятся по вечерам
Наследники твоей страны.
И, сбросив штору у окна,
Увидишь ты, удивлена:
Подросток чахлый там живет
И греет тощий свой живот.
5. «Ему открыты все…»
Ему открыты все
Дороги на грабеж,
И двери всех домов
Ему закрыты сплошь.
И снова всё, как было встарь:
Вернулся хлеб, вернулся псарь.
А ты — лелеешь сына
И молодеешь вновь,
Переживая с ним
И книги и любовь.
6. «Как две черты должны сойтись…»
Как две черты должны сойтись
На некой крутизне,
И как стремится камень вниз, —
Твоя судьба придет к тебе!..
Не удержать и не помочь.
Твой сын уйдет и выйдет в ночь.
7. «Забыла ты о том, чужом…»
Забыла ты о том, чужом.
Но за стеной твоей с ножом
Стоит отверженный и ждет,
Пока счастливый сын пройдет,
Чтоб уложить его в постель
Помягче материнской груди,
Чтоб спела песенку метель,
Какой не напевают люди,
Чтоб тело нежное, тобой
Взлелеянное год за годом,
Толкнул тяжелою ногой
Ночной прохожий мимоходом.
8. «Тогда в твой тихий дом придут…»
Тогда в твой тихий дом придут
И на пол бережно положат
Большую куклу, мерзлый труп,
На сына твоего похожий.
9. «И легче ли тебе, сестра…»
И легче ли тебе, сестра,
Что и того, убийцу, — тоже
Шесть пуль законных спать уложат
На снег тюремного двора?
Над трупом сына
Рыдай, счастливая жена,
Рыдай и повторяй: «Он жив», —
И ночи проводи без сна,
И, низко голову склонив,
Скажи: «Моя вина».
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: