Поиск
1968
ОДЕССКИЙ ПЕРЕУЛОК
Акация, нежно желтея,
Касается старого дворика,
А там, в глубине, — галерея,
И прожитых лет одиссея
Еще не имеет историка.
Нам детство дается навеки,
Как мир, и завет, и поверие.
Я снова у дома, где греки,
Кляня почитателей Мекки,
В своей собирались гетерии.
Отсюда на родину плыли
И там возглавляли восстание,
А здесь нам иное сулили
Иные, пьянящие были,
Иных берегов очертания.
А здесь наши души сплетались,
А здесь оставались акации,
Платаны легко разрастались,
Восторженно листья братались,
Как часто братаются нации.
О кто, этих лет одиссея,
За нитью твоею последует?
Лишь море живет, не старея,
И время с триерой Тезея,
Все так же волнуясь, беседует.
1969
ОДЕССКАЯ СИНАГОГА
Обшарпанные стены,
Угрюмый, грязный вход.
На верхотуре где-то
Над скинией завета
Мяучит кот.
Раввин каштаноглазый —
Как хитрое дитя.
Он в сюртуке потертом
И может спорить с чертом
Полушутя.
Сегодня праздник Торы,
Но мало прихожан.
Их лица — как скрижали
Корысти и печали…
И здесь обман?
И здесь бояться надо
Унылых стукачей?
Шум, разговор банальный,
Трепещет поминальный
Огонь свечей.
Но вот несут святыню —
И дрогнули сердца.
В том бархате линялом —
Все, ставшее началом,
И нет конца!
Целуют отрешенно,
И плача, и смеясь,
Не золотые слитки,
А заповедей свитки,
Суть, смысл и связь.
Ты видишь их, о Боже,
Свершающих круги?
Я только лишь прохожий,
Но помоги мне, Боже,
О, помоги!
1969
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЕГИПТА
Гладит бога, просит, чтоб окрепла,
Женщина, болящая проказой,
Но поймет ли, что такое лепра,
Этот идол, крупный и безглазый?
Воздух пахнет знойно, пыльно, пряно,
Горяча земля и нелюдима,
И смеются люди каравана,
По всему видать, — из Мицраима.
Только мальчик в стираном хитоне
Слез с верблюда на песок сожженный,
И его прохладные ладони
Ласково коснулись прокаженной.
Он сказал: "Не камню истукана —
Это Мне слова ее молений".
И пред Богом люди каравана
Радостно упали на колени.
1969
ГОНЧАР
Когда еще не знал я слова
С его отрадой и тоской,
Богов из вещества земного
Изготовлял я в мастерской.
Порой, доверившись кувшину,
Я пил с собой наедине,
Свою замешивая глину
Не на воде, а на вине.
Не ведая духовной жажды,
Еще о правде не скорбя,
Я вылепил тебя однажды,
Прекраснобедрая, — тебя!
Но свет и для меня зажегся
С потусторонней высоты,
И, потрясенный, я отрекся
От рукотворной красоты.
Так почему же зодчий мира,
Зиждитель влаги и огня,
Глазами моего кумира
Все время смотрит на меня?
1969
КИПАРИС
За листвой, зеленеющей в зное,
Дышит море, и бледен закат.
Я один, но со мной — эти двое:
Воробьи в кипарисовой хвое
Серым тельцем блаженно дрожат.
Хорошо моим братикам младшим
В хрупкой хижине, в легкой тени,
И акация ангелом падшим
Наклоняется к иглам увядшим,
И, смутясь, ей внимают они.
Не о них ли душа укололась?
Не таит ли в себе кипарис
Твой тревожный, тревожащий голос
И улыбку, в которой веселость
И восточная горечь слились?
Ведь и я одарен увяданьем,
И на том эти ветви ловлю,
Что они пред последним свиданьем
С грустной завистью и ожиданьем
Смотрят: вправду ль живу и люблю?
1969
ПТИЦЫ ПОЮТ
Душа не есть нутро,
А рев и рык — не слово,
А слово есть добро,
И слова нет у злого.
Но если предаем
Себя любви и муке,
Становятся добром
Неведомые звуки.
Так, в роще, где с утра
Сумерничают ели,
Запели вдруг вчера
Две птицы. Как запели!
Им не даны слова,
Но так они певучи —
Два слабых существа, —
Что истиной созвучий,
Сквозь утренний туман,
Всю душу мне пронзили
И первый мой обман,
И первых строк бессилье,
И то, чем стала ты, —
Мой свет, судьба и горе,
И жажда правоты
С самим собой в раздоре.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: