Поиск
11.01.1984
УТРО ПО ДОРОГЕ В ЛЕС
Забудем о заботах книжных,
О запылившихся трудах:
Теперь дороже
Нам снизки ласточек недвижных
На телеграфных проводах
И день погожий.
Под кровлей раннего тумана
Мне показалось: лес далек,
Но он был ближе,
Чем мысль, пришедшая нежданно,
Чем этот легкий мотылек,
Плясун бесстыжий.
О чем же мысль пришла? О раннем
Сиянии дерев и трав;
О бесполезном
Раздумье, слитом с умираньем;
О том, что, мир в себя приняв,
Мы в нем исчезнем.
17.11.1984
КРУГОЗОР
Зеленое, мокрое поле овса
С улыбкой — иль это смеется роса? —
Взирает на утренние небеса.
За полем, одетые в белый наряд,
Березы свершают старинный обряд:
Молитву они бессловесно творят.
А дальше, за рощей, впадает река
В другую реку, наклонившись слегка,
И старшей подруги вода ей сладка.
А дальше, где в гору идет колея,
Глушилок-страшилищ торчат острия,
А дальше, а дальше — Россия моя.
Россия мздоимцев, Россия хапуг,
Святых упований и варварских вьюг.
И мерзко хмельных и угодливых слуг.
И пусть по России прошелся терпуг,
Россия — росою обласканный луг
И памятный первый погромный испуг.
23.07.1984
ЯНВАРЬ, НОЧЬ
Тяжелые белые шубы медвежьи
На елях развесил Январь,
И звездочка в небе, в бездонном безбрежье,
Горит, как на барже фонарь.
Я чужд этой ночи, и логову елей,
И тропке, ползущей в снегу,
И лишь фонарю, что горит еле-еле,
Открыть свою тайну могу.
Не знает зима, как ей быть с посторонним
Со мной, с огоньком надо мной.
Мы вместе угаснем, мы вместе утонем
В безбрежной пучине ночной.
1984
МАЛИНОВКА
Над грубым гуденьем вагонов
Сияющий храм вознесен,
Но вместо малиновых звонов —
Малиновки сдавленный звон.
О чем же грустишь ты, зорянка?
О том, что покорствуем зря?
О том, что пустая приманка —
Лесное тепло сентября?
О том, что хочу не другую,
А эту дорогу топтать,
И вместе с тобою тоскую
О дерзости громко роптать.
1984
ЗИМНИЙ ЗАКАТ
Вот я вижу тебя сквозь очередь,
Где в былое пятятся годы,
Соименница дерзкой дочери
Сандомирского воеводы.
Как привыкла ты, пообедали
В метростроевской мы обжорке,
На закате зимнем проведали
Те, что помнила ты, задворки.
Вот любуемся мы домишками
И церквами Замоскворечья,
На тебе, как на князе Мышкине,
Тонкий плащ топорщил оплечья.
О декабрьской забыв суровости,
Мне своим говорком московским
Сообщала старые новости
О Бальмонте, о Мережковском.
Притворились, что не заметили,
Как над нами кружится стужа.
Где присяжные? Где свидетели?
Где Париж? Где погибель мужа?
А порой от намека слабого
Поднималась надменно бровка…
Далека, далека Елабуга
И татарская та веревка.
1984
В ЦАРСТВЕ ФЛОРЫ
В стране деревьев и цветов лесных
Я думаю о существах иных.
Я думаю о близких существах,
Осмысленных в цветах и деревах.
Мне кажется, что легкая сосна —
Та девочка, чья южная весна
Пролепетала в отроческий час
Мне первый и пленительный отказ.
Мне кажется: акация, как мать,
Откинула серебряную прядь,
И говорят мне белые цветы:
"Все правильно, мой мальчик, сделал ты".
Я вижу старый искривленный дуб.
Рисунок узнаю отцовских губ.
Еще мгновенье — он уйдет во тьму,
Сейчас не хватит воздуха ему.
А кто стоит среди кустов и трав,
А сам, как лес, как целый лес, кудряв?
И ствол его, до самой купины
Обугленный дыханием войны,
Навеки, прочно в эту землю врос,
Ничто ему ни вьюга, ни мороз,
Всегда во мне, поныне с давних пор,
Исследующий, требующий взор.
Одетое душистою листвой,
Мне деревце кивает головой,
И я на голос двигаюсь ольхи,
Читающей безумные стихи,
И жаром араратского огня
Два разных глаза веют на меня.
1984
В КАЛМЫЦКОЙ СТЕПИ
1. ДНЕМ
В долине плоской, как доска,
Чернеют овцы и собаки —
Начертанные кем-то знаки
Неведомого языка.
Песок и солнце жгут их колко,
А я пытаюсь их прочесть,
Забыв про шифер и про жесть
Степного пыльного поселка.
Вдруг клинописному письму
И я сумею научиться,
Но смысл, который в нем таится,
Я не открою никому.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: