Польщенный этой рѣчью, дворецкій улыбнулся, самымъ величественнымъ шагомъ пошелъ впереди труппы и ввелъ ее въ замокъ; медвѣдь шелъ опять вслѣдъ, съ бубнами въ лапѣ.

Веселая компанія очутилась въ длинной галлереѣ, изъ которой винтовая лѣстница вела на внутренній дворикъ, обнесенный со всѣхъ сторонъ высокой голой стѣной. На стоявшихъ въ этой галлереѣ столахъ скоро появились жбаны и кружки и вокругъ нихъ столпилась вся прислуга маркиза. Рядомъ, черезъ большія стекляныя двери виднѣлся въ сосѣдней комнатѣ накрытый столъ съ дорогой посудой.

— Это столовая самого маркиза, сказалъ дворецкій, снимая шляпу; если мнѣ понравится ваше представленіе, я доложу его милости: и онъ самъ пожалуетъ васъ посмотрѣть и послушать.

— Какая честь! вскричалъ Гуго, кланяясь почтительно.

У молодежи были въ свѣжей памяти разные фарсы, видѣнные ими въ Ошѣ на ярмаркѣ, и скоро устроился спектакль на славу, въ которомъ они вставляли въ готовую рамку все, что только имъ на умъ приходило. Для медвѣдя и для его хозяина тоже нашлись роли. Развеселившись, одинъ изъ конюховъ налилъ себѣ стаканъ, охотникъ сдѣлалъ тоже, а за ними и прочіе всѣ принялись усердно попивать. Скоро поваръ съ двумя поваренками принесъ огромные куски холоднаго мяса и поподчивалъ комедіатовъ ими.

— Кушайте сами прежде, отвѣчалъ вѣжливо Гуго.

Прислугѣ такая вѣжливость очень понравилась; она принялась ѣсть, а шутки шли своимъ порядкомъ. Всѣ кричали и хохотали до упаду. Коклико, набѣлившій свое красное лицо мукой, старался изо всѣхъ силъ и вызывалъ самые громкіе аплодисменты расходившейся публики, Медвѣдю тоже доставалось ихъ немало.

Ободренный такимъ успѣхомъ и видя, что публика порядочно нагрузилась, Коклико крикнулъ:

— Все это сущіе пустяки! а вотъ, чтобы вы сказали, если-бы увидѣли страшный скачокъ медвѣдя при дворѣ китайскаго императора? Вотъ это такъ истинно чудо! славный вышелъ бы финалъ!

— Страшный скачокъ! закричали со всѣхъ сторонъ… давайте страшный скачокъ!

Коклико раскланялся и провозгласилъ:

— Хозяинъ мой, знаменитый и великолѣпный дон-Гузманъ Патриціо и Гомезъ Фуэрасъ Овіедо, отъ души желаетъ потѣшить честную компанію; но въ этой залѣ слишкомъ низко!

— Какъ слишкомъ низко? крикнулъ дворецкій, обидѣвшись.

— Да, ваша милость, такъ точно, и вотъ самъ китайскій императоръ — Коклико указалъ своимъ скипетромъ на медвѣжьяго хозяина, который поклонился — самъ китайскій императоръ вамъ скажетъ, что медвѣдь здѣсь разобьетъ себѣ голову объ потолокъ…. У него такая удивительная легкость. что онъ легко достаетъ, когда скачетъ, до облаковъ, а разъ какъ-то чуть не зацѣпился за рогъ мѣсяца!… Страшный скачокъ надо дѣлать въ чистомъ полѣ или на дворѣ… вотъ тутъ-бы, напримѣръ, отлично было!

— Во дворъ! во дворъ! крикнули всѣ въ одинъ голосъ.

И всѣ бросились на лѣстницу и побѣжали внизъ съ шумомъ и смѣхомъ, толкая другъ друга.

— Не зѣвай… смотри за Викторомъ, шепнулъ Коклико фигляру, а этотъ кивнулъ только въ отвѣтъ.

Актеры вышли изъ галлереи вслѣдъ за- прислугой, которая уже разсыпалась по двору; вдругъ показался и медвѣдь безъ намордника; раздались крики и публика кинулась толпой къ противоположной стѣнѣ.

— Теперь смотрите, господа и дамы, начинается! крикнулъ фигляръ.

Воцарилось мертвое молчаніе, всѣ головы вытянулись впередъ, чтобъ лучше видѣть, а фигляръ взялъ медвѣдя осторожно за ухо и привязалъ на веревкѣ къ кольцу, вдѣланному въ стѣнѣ, у самой двери.

Кончивъ это, онъ слегка кольнулъ его въ плечо. Викторъ всталъ на заднія лапы, зарычалъ и показалъ свои острые зубы. Прислуга у стѣны подалась еще навалъ.

— Посмотри-ка хорошенько на этихъ добрыхъ людей, тамъ вотъ передъ тобой, сказалъ фигляръ; какъ только кто-нибудь изъ нихъ вздумаетъ двинуться съ мѣста, — ты, вѣрно, другъ Викторъ, не прочь покушать: можешь хватать и кушать себѣ на здоровье.

Викторъ зарычалъ еще злѣй, а публика задрожала отъ ужаса.

Тогда фигляръ выпрямился во весь ростъ и, оставляя медвѣдя, важно усѣвшагося на заднихъ лапахъ прямо передъ дверью, сказалъ своимъ товарищамъ, смотрѣвшимъ изъ оконъ:

— Теперь, господа, можете пировать, сколько хотите; никто не пройдетъ въ эту дверь безъ позволенія Виктора, а онъ, ручаюсь вамъ, никому этого позволенья не дастъ.

— За столъ! крикнулъ Гуго.

Товарищи его тоже не дремали: они успѣли все очистить въ буфетѣ и на кухнѣ. Столъ, накрытый для маркиза де Сент-Эллиса, буквально гнулся подъ множествомъ наложенныхъ верхомъ блюдъ. За нихъ принялись со всѣхъ сторонъ и шумъ поднялся страшный.

То, чего желалъ и ожидалъ Гуго, случилось: маркизъ, разбуженный шумомъ и цѣлый часъ уже напрасно звавшій кого-нибудь, рѣшился наконецъ самъ посмотрѣть, что это за шумъ потрясаетъ своды его замка. Догадываясь, что происходитъ что-то необыкновенное, онъ одѣлся на-скоро, прицѣпилъ шпагу и пошелъ изъ своей комнаты въ залу, откуда раздавался этотъ адскій гвалтъ.

Отворивъ дверь, онъ остановился на порогѣ, онѣмѣвъ отъ удивленія и отъ гнѣва.

За спиной у него кто-то подкрался, какъ кошка, и улыбнулся, увидѣвъ Гуго. Это былъ арабъ, бывшій съ маркизомъ въ Красной Лисицѣ, тотъ самый, который одинъ изъ всѣхъ тогда взглянулъ на Гуго и заговорилъ съ нимъ дружелюбно. На немъ былъ тотъ же бѣлый шерстяной бурнусъ, а въ складкахъ пояса блестѣлъ широкій кинжалъ.

Гуго всталъ и, кланяясь маркизу, сказалъ:

— Вы обѣдали въ Иль-ан-Ноэ, а мы вотъ ужинаемъ въ Сен-Сави! И, сорвавъ съ себя парикъ и длинную бороду. онъ прибавилъ, съ полнымъ стаканомъ въ рукѣ:

— За ваше здоровье, маркизъ!

Маркизъ узналъ его и испустилъ крикъ бѣшенства. Онъ обвелъ глазами всю комнату, удивляясь, что никого не видно.

— Кадуръ! крикнулъ онъ, раствори всѣ двери и звони во всѣ колокола!… зови Ландри, зови Доминика, зови Бертрана и Жюстина, Гузмана и Ларидена! зови всѣхъ этихъ каналій… и если черезъ пять минутъ они здѣсь не соберутся всѣ, я имъ всѣмъ распорю брюхо!

Кадуръ, продолжавшій смотрѣть на Гуго, не двинулся съ мѣста.

— Вы ищите вашихъ людей, маркизъ, сказалъ Коклико, кланяясь низко; неугодно-ли вашей милости взглянуть въ окошко: вы сами изволите убѣдиться, что никто не идетъ къ вамъ на помощь потому только, что не можетъ двинуться съ мѣста. И Доминикъ, и Ландри хотѣли бы кинуться къ вамъ, такъ же точно, какъ и Бертранъ съ Жюстиномъ, да…. извольте сами взглянуть, что- тамъ такое.

Маркизъ бросился къ галлереѣ и увидѣлъ на дворѣ съ одной стороны медвѣдя, а съ другой — всю свою прислугу. Какъ только кто-нибудь дѣлалъ шагъ впередъ, медвѣдь вставалъ на заднія лапы и показывалъ зубы и когти. Никто не смѣлъ двинуться съ мѣста.

— Это мнѣ пришла такая славная мысль, пояснилъ Коклико. Глупый звѣрь одинъ держитъ на почтительномъ разстояніи цѣлый гарнизонъ, — это не слишкомъ-то лестно для рода человѣческаго!

Въ эту минуту поднялась портьера въ концѣ галлереи и показалась дама въ великолѣпномъ бархатномъ платьѣ, вышитомъ золотомъ; она подошла съ надменнымъ видомъ; всѣ глаза обратились къ ней. За ней шла служанка съ улыбкой на устахъ и во взглядѣ.

У дамы были чудные глаза, черные, полные огня; шла она, какъ настоящая королева. Она обвела вокругъ спокойный и гордый взоръ, какъ будто увѣренная, что, кромѣ почтенія и поклоненія, ничего не можетъ встрѣтить. И дѣйствительно, этотъ рѣшительный видъ и ослѣпительная красота ея мигомъ остановили шумъ и крики; настало мертвое молчаніе.

Дойдя до середины залы, она развернула бѣлой ручкой вѣеръ изъ перьевъ, привѣшенный на золотой цѣпочкѣ, и спросила:

— Что это значитъ? что это за шумъ?

— Это — мерзавецъ, котораго я ужь разъ проучилъ и теперь еще не такъ проучу за его неслыханную дерзость! вскричалъ маркизъ въ бѣшенствѣ.

Гуго всталъ, отодвинулъ стулъ, на которомъ сидѣлъ за столомъ, снялъ шляпу и, подойдя, сказалъ:

— Маркизъ преувеличиваетъ: въ первый разъ онъ схватилъ меня предательски…. А теперь, вы сами тотчасъ увидите, на этотъ разъ онъ будетъ наказанъ.

Дама безмолвно оглядѣла Гуго и спросила съ улыбкой: