— Дорогая, это будет наш с тобой совместный бизнес! Мы станем за считанные дни миллионерами, клянусь тебе! И тогда мы с тобой сможем спокойно вступить в брак! Мы будем богатыми и независимыми, а всё…

— В брак? С ловеласом-извращенцем? Помилуйте…

— Ты не так всё поняла, Зинуля! Я хотел тебе…

— Вот сейчас я на твоих глазах утоплю твоё любимое сокровище, тогда и поговорим! Там, на мосту…

— Не вздумай этого делать! Я… я тебе запрещаю!

Выдохнув в испуганное лицо Гарика струйку дыма, Зинаида зло сощурилась:

— Ах, вот оно как! В таком случае, отправишься с моста вслед за ним! Ты меня знаешь…

— Знаю, знаю, Зинуля! Ты умная, добрая и… — взволнованный не на шутку Гарик умолк, тщетно пытаясь подобрать наиболее подходящие слова.

— Чего заткнулся? Продолжай врать, давай! Если не сердцу моему, то хоть ушам приятно будет…

— И… и я тебе многим обязан в своей жизни!

— Неплохо, неплохо! Дальше что?

— Ну и это… Люблю я тебя, Зинаида!

— Ой, рассмешил! Держите меня семеро! Любит он… Да это я тебя люблю, как последняя дура, а ты этим гнусно пользуешься, гад бессовестный!

— Не веришь? Да я готов… готов хоть сейчас на тебе женится!

— А это что-то новое уже! Ну-ка, повтори…

— Предлагаю тебе, Зинаида, стать моей законной супругой! Только…

— Ну вот, всё испортил своим «только»…

— Зинуля, я хотел сказать: «только… не отказывай!» — вывернулся Гарик.

— Ой, хитрец! А я уж было подумала, что ты мне тут условия хочешь поставить! Чтобы я, значит, на радостях, твоё сокровище любимое оставила в покое…

— Ах, ты про это… Позволь, я поясню! Это не то, о чём ты думаешь!

Когда я тебе обо всём расскажу, ты будешь смеяться…

— Не надо! Отсмеялась я уже с твоей помощью! При том не раз и не сладко!

— Это сокровище, как ты выражаешься, я обнаружил совершенно случайно, и хотел тебе об этом рассказать!

— Ага, рассказал бы он! Да если бы не моё любопытство, то ты бы держал всё в тайне от меня, не так ли?

— Зинуля, пойми! Об этом нужно помалкивать…

— Тут ты прав! Вот утоплю я его и никому не скажу! Ха-ха-ха!

— Дорогая…

— Вот, что милый-дорогой! Насколько я поняла, ты сделал мне предложение…

— Да, я готов…

— Не перебивай! В таком случае мы сейчас же отправляемся к моему отцу, и ты просишь у него моей руки! Но, предупреждаю, если ты потом откажешься, пеняй на себя! Мой папочка сможет постоять за честь своей любимой и единственной дочки! Ну, что, забоялся?

— Твоего папочку кто, хочешь, забоится! Я согласен…

— Вот и хорошо! Надеюсь, ты не будешь никому жаловаться, что это я тебя, смазливого гуляку, насильно женила на себе?

— Что ты, Зинулечка! Я же сам…

— Вот, вот! Сам, находясь при добром здравии и нормальном соображении!

— Да, милая! Всё так!

— Ну, что ж… Поехали к папочке!

— Поехали…

Красный автомобильчик яростно взревел, натужно проворачивая передние колёса на обочине, и рванул в сторону города. Стрелка спидометра на его приборном щитке, очень быстро перевалив за сотенную отметку, уверенно направилась к следующим. Бледнеющий Гарик бросил осторожный взгляд на заднее сидение, рассматривая выбившийся из-под покрывала кусочек синей материи, окантованный грязно-белой лентой. Но Зинаида властно рыкнула на него:

— Отныне ты навсегда прощаешься со всеми своими поклонницами и всякими там тайными сокровищами, уяснил? Не слышу!

— О чём речь, милая? Конечно! Надеюсь, ты позволишь мне его вернуть на место? И забудем о нём навсегда! Прошу тебя…

— Ладно… Позволяю! Вышвырну его у тебя, когда вернёмся от папочки!

— Вот и хорошо, любимая! Дашь мне затем полчасика — и оно будет на своём прежнем месте, целое и невредимое! Я отвезу его на своей машине! Зачем нам проблемы перед свадьбой, правда, милая?

— Нам проблемы ни перед свадьбой, ни после неё совершенно не нужны!

— Рад, что ты меня понимаешь, Зинуля! Очень рад. А как насчёт моего мальчишника, ты позволишь, надеюсь? Мы с ребятами…

— Никаких мальчишников! Хватит! Насмотрелась я и девишников твоих, да и мальчишников уже! Забудь, понял? Не слышу!

— Конечно, милая! Хватит с меня этой дурацкой холостяцкой жизни! Пора уже и остепениться. У меня, ведь, молодая семья…

— То-то! Наконец-то образумился!

— Милая, а вдруг твой папа…

— Что мой папа, а?

— Ну, это… Вдруг он откажет мне?

Умилённая Зинаида разразилась гомерическим хохотом — и её красный автомобильчик стало бросать со стороны в сторону. Плутоватый Гарик, в который раз побледневший за этот невезучий и проклятый день, испуганно уставился на дорогу и встречные автомобили, мигающие фарами. Уверенно выровняв баранку и промокнув дорожной салфеткой глаза, прослезившиеся от смеха, Зинаида довольно изрекла:

— Ой, насмешил! Ха-ха! Да не с твоим это счастьем, Гарик! Папа решит всё правильно! Даже не сомневайся!

— Я это так, на всякий случай спросил! Мало ли что…

— Даже не надейся! Ой, ха-ха…

Уныло разглядывая сквозь стекло приближающийся город, Гарик лихорадочно соображал как вести себя дальше. От свадьбы с Зинкой, понятное дело, уже не отвертеться, а вот о других, более важных, вещах есть смысл хорошенько подумать. Похоже, что Зинка, зацикленная на любви и собственном замужестве, многое потеряет в этой жизни. Впрочем, сама виновата! Не хотела его выслушать, значит он будет действовать втайне от неё. Так ей, толстой глупышке, и надо! Держать в своих красных когтистых лапах та-ако-ое сокровище и выпустить его! Уму не постижимо…

Глава 31

Командир межзвёздного комплекса Берс перевёл информационный медиашар в режим локального голографического планетария, напоминающего огромный сферический аквариум, где в центре вращался голубой шарик Земли, а по стенке медленно кружил серебристый комочек Луны. Словно обезумевший меченосец, алой точкой-рыбкой в этом аквариуме метался МК-408, вращаясь вокруг Земли по замысловатой орбите диаметром в две световые секунды. Орбиту МК-408 периодически искривляла Луна. К ней, с каждым последующим витком вокруг Земли, неумолимо подтягивало и сам комплекс.

Берс перевёл локальный планетарий в режим высокоточного скоростного моделирования — и красная точка превратилась в сплошную пространственную кривую, извивающуюся ярко-красной змеёй, заглотнувшей собственный хвост. Какое-то время змея извивалась вокруг Земли, подсовываясь всё ближе и ближе к Луне, пока та, наконец, не переманила её на свою орбиту! Командир взглянул на показания счётчика орбитальных оборотов, где замерцало число 1863, и призадумался.

Если ничего не предпринимать, то комплекс МК-408, по истечении 621 земных суток, будет полностью перехвачен Луной! Это, конечно, полбеды! Ежели к тому времени удастся восстановить все навигационно-посадочные системы комплекса и отремонтировать хотя бы четыре гравитационных двигателя-реактора, то можно будет и «прилуниться». А, вдруг, не удастся, что тогда?

Изменив условия скоростного моделирования, Берс перенёс Луну в центр виртуального планетария и продолжил наблюдение. Алая змея, будто всё больше и больше заглатывая собственный хвост, постепенно сжимала своё смертельное кольцо вокруг заячьего комочка Луны, пока оно (кольцо) не исчезло на последнем орбитальном обороте и не вспыхнуло яркой прощальной точкой в каком-то лунном кратере!

Откинувшись на спинку командирского кресла, Берс болезненно сомкнул глаза и внимательно выслушал войс-рапорт системы скоростного моделирования. Хотя ему и без этого голосового доклада стало ясно, что межзвёздный комплекс разобьётся о лунную поверхность ровно через семьсот одиннадцать земных суток!

— Чем опечален мой любимый командир? — раздался за его спиной бархатно-мелодичный голос Оди, и её руки нежно обвили шею Берса.

Сердце мужчины сладостно забилось, а его рука сама потянулась к биосейфу под командирским пультом и осторожно извлекла оттуда тонкостенный алмазный цилиндр. Сияющий предмет имел размеры старинного чайного стакана и был заполнен обыкновенной землёй. Из блестящих влажных комочков вверх тянулся пышный изумрудный кустик, усыпанный миниатюрными розовыми цветочками.