— Докладывай!

— Нич-чего не помню, Зинуля. Пьяным был…- нашёлся Гарик, потирая щеку.

— Чем до этого занимался? Где был?

— К Шурке я ездил, честное слово на… на свидание! Он просил за этим вот домом приглядеть, ну и…

— Почему по мобильному со мной не связался? Чего не отвечал?

— Ты не поверишь, Зинуля! Потерял я его где-то, а найти не могу…

— Ясно, — холодно ответила Зинаида, набирая на своём мобильном телефоне номер телефона Гарика. Через мгновение Гарик подпрыгнул как ужаленный — в заднем кармашке его джинсов голосисто заиграл-запел мобильник.

— Ты смотри! Вот, оказывается, где он был… — пустился на хитрость Гарик, удивлённо извлекая телефон из кармашка, но Зинаида лишь печально усмехнулась:

— Где Нид?

— Ты о чём, Зинуля?

— Последний раз спрашиваю, где сейчас находится мальчишка по имени Нид?

— Помилуй, Зинаида! Какой ещё мальчишка?

— Хорошо, напомню. Тот, который недавно в девицу рядился по твоему совету да на чердаке твоём прятался. Вспомнил?

— Ах, этот… Так отвёз я его домой тогда, ты же сама разрешила!

— Скажи-ка мне адресок, куда мальчишку доставил!

— В город я его подвёз и на какой-то автобусной остановке высадил…

— И больше не видел его?

— Нет, конечно! Зачем он мне? С прошлым покончено навсегда! У нас, ведь,  скоро своя семья будет, Зинуля…

В порыве праведной ярости Зинаида поднялась со стула и снова отвесила лукавому лжецу крепкую оплеуху, сопровождая её пророческими словами:

— Забудь о совместной семье, грязное ничтожество! Я за брехливого вора и подлого убийцу замуж не собираюсь!

— О чём ты, дорогая? Какой вор и убийца? Как можно? Я, между прочим, свободный менестрель, поэт и музыкант, невинное дитя большого искусства! — пафосно изрёк Гарик, массируя обе щёки.

Сжав до белизны кулаки и поскрипывая зубами, Зинаида принялась прохаживаться гостиной. С трудом подавляя в себе сильнейшее желание наброситься на этого прогнившего слизняка, в которого она имела неосторожность так глупо влюбиться ещё на заре своей юности, наброситься и размазать его по дивану, женщина сухо произнесла:

— С этой минуты ты для меня чужое существо, ибо назвать тебя человеком — выше моих сил. Собирайся, поедем к следователю и оформим явку с повинной! Напишешь чистосердечно, как деньги у инкассаторов воровал, как мальчишку душил, — всё укажешь! Отныне твоим домом и семьёй станет тюрьма! Холодная и сырая тюрь-ма! Вот там и песенки свои слащавые распевать будешь, а мне уже не надо. Отслушала я своё… Нет у меня к тебе больше никаких чувств, кроме омер-зе-ни-я!

Не долго раздумывая, трухнувший Гарик бросился к ногам Зинаиды и заблеял срывающимся голосом:

— Не губ-би-и, Зинулечка! Не губ-би-и, всё теб-бе-е расскажу! Как на духу! Это он виноват, он…

И Гарик взахлёб поведал Зинаиде суть опаснейшей истории, в которую якобы втянул его Нид, коварный мальчишка из будущего. Не скрывая саркастической улыбки, женщина продолжала прохаживаться гостиной, а за ней безногим и убогим калекой ползал Гарик. Он нёс всякую чушь о том, как поддался на хитрые уловки гнусного мальчишки, который загипнотизировал его и наврал затем о похищении детей, тем самым, вынудив благородного Гарика стать соучастником серий ограблений! И как вначале этот малец, которого добрая Зинаида пригрозила, было, утопить, сам вызвался бросить её-атаманшу вместе с машиной в озеро! И как только не молил его Гарик не делать этого, сколько не уговаривал, бездушный Нид таки осуществил своё чёрное дело! Хорошо, что Гарик наврал ему, будто самое глубокое место не в центральной части озера, а вблизи берега. Гарик-то знал, что шансов спастись возле берега у его милой Зинаиды будет гораздо больше! А потом этот жестокий Нид связал его самого и похитил все деньги, которые предназначались исключительно для выкупа несчастных детей! И как только этот Нид-убийца оставил его, несчастного Гарика, в живых? А, ведь, пытался задушить!

— Замечательная и трогательная история, — мрачно подытожила Зинаида, опускаясь на стул, — да только достоверности ей не хватает. Вот если бы внести в неё одну небольшую поправку…

— Какую, Зинулечка? Я постараюсь, ты только подскажи… — замер в надежде Гарик.

— Подсказываю… Нужно просто взять да и поменять местами некоторые слова!

— Зинулечка, дорогая! Это легко, какие слова поменять?

— Нет, не легко… Нужно поменять местами имена героев твоей трогательной истории. Вместо Нида следует подразумевать — Гарика, и наоборот!

— Так ты что, Зинулечка, не веришь мне? По-твоему я сам себя связал и украл у самого себя деньги, которые собирал похитителям детей, да? Но это жестокая неправда!

— Вот, вот! Вся твоя история и есть жестокая неправда! Поэтому, выбирай — воля иль неволя? Тюрьма либо новая и честная жизнь?

— Воля, воля, справедливая Зинуля! Я выбираю волю и новую честную жизнь!

— Тебе нельзя верить, но я сделаю это в последний раз, чтобы дать тебе возможность стать другим человеком, полезным людям и обществу! Пусть это громко сказано и ещё банальнее звучит!

— Я всё сделаю, всё, дорогая Зинуля! Говори, что для этого нужно!

— Завтра же продать свой дом и уехать отсюда навсегда! Лучше всего — на край света, чтобы глаза мои тебя больше не видели! Понятно? Условие выполнимо?

— Конечно, дорогая, как скажешь… Только кому же я успею за один день дом продать? Это невозможно! К тому же не хочется продешевить, поскольку на краю света дома тоже денег стоят…

— Не хотела тебе помогать, да придётся. Завтра ты оценишь свой дом в любом агентстве по операциям с недвижимостью, добавишь сверху процентов десять, и мой папа у тебя его купит!

— Зинулечка, но зачем твоему папе мой старый ветхий дом? У него своих великолепных домов предостаточно!

— Это уже тебя не касается! Папа подарит его мне, а я… Я сравняю его с землёй и высажу на том месте кусты роз! Жёлтых роз скорби… — с горечью произнесла Зинаида, прикрывая пальцами предательски задрожавшие губы.

— Ладно, как скажешь… — ухмыльнулся Гарик и гордо поднялся с колен. Продать старую развалину, которую эта глупая Зинка назвала домом, Гарик пытался давно и безуспешно. Нынче же — вот так подфартило! Вместо ветхого курятника и толстой наседки в нём, Гарик обретёт наконец-то полную свободу и хорошие деньги! Есть у него в запасе Люська, прехорошенькая владелица одной риелторской фирмочки. И оценит та кралечка этот трёхэтажный сараюшко не дешевле фешенебельного дворца! А папашка-слон пускай раскошеливается, нечего самому сидеть на деньгах! Ага, и ещё пусть накинет Гарику десять, а то и все двадцать или тридцать, процентов сверх стоимости дома — за моральный ущерб! За то что он, добрый и благородный Гарик, все эти годы терпел возле себя его доченьку-слонишку, влюблённую в талантливого и красивого мужчину! Пусть будет так! Но только потом, глупышка, чтобы никаких слёз, ревностей и истерик! Ни-ка-ких…

— И последнее… — обронила Зинаида, поднимаясь со стула и направляясь к выходу. — Надеюсь, ты осознаёшь, что не в твоих интересах рассказывать о Ниде и его капсуле кому-либо? Тем более, — о ваших совместных налётах?

— Само собой! Могила! Век воли не видать! — авантажно заверил Гарик, блаженно разваливаясь на диване.

Взглянув напоследок в его бегающие глазки, Зинаида удручённо вздохнула и покинула Шуркин дом. Едва заслышав шум автомобильного мотора, Гарик затрясся в припадке злорадного смеха.

Глава 44

Знакомясь с неутешительным медиарапортом дежурного спейсинженера, командир Берс даже не догадывался, что это сообщение станет одним из последних в истории существования многострадального МК-408! Центральная трещина в основном блоке комплекса продолжала увеличиваться; все попытки её устранить были тщетными. Мало того, коварная трещина за короткое время породила несметное количество дочерних, расползающихся от неё в разные стороны горячими и неутомимыми змеями.

Вычислительная система быстрого моделирования аварийных ситуаций выдавала неутешительный прогноз, — до полного разрушения основного блока комплекса, пренебрегая эффектом пенной блокады, оставалось не более пяти сотен часов! Берсу отчего-то стало обидно, ведь больше трёх десятков лет комплекс исправно функционировал, а тут, когда подходило время окончательной эвакуации его команды, металлический гигант неожиданно закапризничал!