— Если ты не отпустишь меня, — пригрозила она, едва веря, что говорит с пучком света, — это будет последний раз, когда ты сияешь.

Хватка резко ослабла, и Мари бросилась к лежащему на земле мужчине.

— Как тебя зовут? — спросила она, лихорадочно соображая. Чтобы сохранить хоть каплю здравого смысла, девушка собиралась притвориться, что это сон. Если это не сон, значит, так тому и быть, но она была чертовски уверена, что будет вести себя так, как будто это сон, или сойдет с ума.

Он резко отстранился от нее.

— Я не могу…

— Черт возьми, просто скажи мне свое имя, — настаивала она, стараясь не кричать.

— Я — Эмброуз, — прошептал он, как будто забыл свое имя и просто вспомнил его.

Она помолчала, смотря на него, затем медленно выдохнула, дотянувшись до бедра, где чешуя соприкасалась с плотью.

— Хорошо, Эмброуз. Вот что мы сделаем. Этот хвост соскользнет с тебя, и мы доберемся до берега прежде, чем «она» найдет нас. А потом ты покажешь классный фокус с телевизионщиком, и мы окажемся на земле, и сотни людей будут хлопать в ладоши и говорить: «Тебя только что разыграли!» или какая-нибудь подобная глупость. Понял?

Говоря это, она заметила, как его глаза следят за ее губами, словно он их читает. Она замолчала, и он посмотрел ей в глаза.

— Ты что, глухой?

Он покачал головой.

— Нет, просто мой слух не так хорош, как под водой.

Она прикусила губу, ненавидя себя за то, что он так убедительно играет.

Мари решила подыграть. Это поможет отвлечь их обоих от того, что она делала.

— Почему ты не в воде?

Она снова дотронулась до его бедра, пытаясь найти лоскут материи, который открыл бы начало костюма. Пока ее пальцы гладили кожу, она никак не могла найти ни конца, ни начала.

Глубокий выдох пронесся над ее головой, и она снова посмотрела вверх. И была поражена силой его взгляда. Он многозначительно посмотрел на нее, и Мари медленно убрала руку.

— Почему? — снова спросила она, поняв намек. Она убрала руку и опустилась перед ним на колени, не в силах оторвать взгляд от его хвоста.

Как и мох на стенах пещеры, там были вены, наполненные светящимся светом, путешествующим по замысловатым узорам. Длина его была такой же, как у нее ноги, а плавник хвоста был… как… как облако. Он был достаточно близко, чтобы девушка могла чувствовать влагу вокруг него, и достаточно близко, чтобы она увидела, что это не облако, а очень тонкая пленка плавника. Весь он был нежно-голубым, почти бирюзовым, но концы сморщились, как будто высохли.

Остальная часть хвоста тоже была бирюзового цвета, но более темного оттенка. Он вел к красиво изогнутой мужской попе, а затем к стройным бедрам, которые были соединены с удивительным торсом. Возможно, Эмброуз был самым крупным мужчиной, которого она когда-либо видела в своей жизни, в сравнении с ее братьями и даже рестлерами, которых она видела по телевизору, а это много, о чем говорило.

Мари готова была поспорить, что если он встанет во весь рост, то будет около двух метров. Его руки были размером с ее бедра, плечи — широкими, как дверной проем, а руки — большими, как у баскетболистов. Несмотря на размеры незнакомца, когда она сидела рядом с ним и водила руками по всему его телу, как какой-то озабоченный урод, которым она точно не была, Мари не чувствовала ни капли страха.

Как она могла уйти, даже если все это время он отталкивал ее и говорил, чтобы она уходила ради собственной безопасности? Даже когда он сидел там, раненый, испытывая боль. Ее сердце разрывалось, и она почти забыла, что все это сон. Его взгляд, прямой и сильный, когда он пытался оттолкнуть ее, был полон отчаяния. Как будто кто-то лишил его всякой надежды.

Если она и уйдет, то только вместе с ним. Кем бы ни была эта «она», она могла поцеловать Мари в изящную попку. Мама хорошо ее воспитала, Мари была выше того, чтобы оставить раненого мужчину, и она не собиралась позорить свою семью — даже если это был сон.

— Ну? — спросила она. — Почему ты не в воде?

Он закрыл глаза, и на секунду ей показалось, что он не собирается отвечать. Через пару секунд он открыл один глаз и проскрежетал:

— Ты действительно думаешь, что я могу куда-то уйти, не ухудшая своего состояния?

Она нахмурилась. Он был прав.

— А что, если… я попробую нести тебя? — в ту же секунду, как это предложение сорвалось с ее губ, она поняла, как глупо это прозвучало. Тащить примерно восьмидесятикилограммового человека через темную пещеру звучит, конечно, правдоподобно. Так же правдоподобно, как единорог, летающий вокруг ее головы.

Мари огляделась вокруг, пытаясь найти что-нибудь, что облегчило бы ему побег.

Его рука коснулась ее плеча, заставив резко обернуться и посмотреть ему в глаза.

— Что?

— Я не могу уйти отсюда, смертная. Если она увидит, что меня нет, нам обоим придется дорого заплатить. Я не могу возложить это на тебя, — прошептал он, убирая руку. Печаль в его глазах заставила ее замолчать. Тот факт, что он был готов отпустить ее, не спасая себя, сделал этот момент… трагичным. Опасным. Панически серьезным.

— Со мной все будет в порядке. Это все сон, так что со мной ничего не может случиться, — сказала Мари, стараясь скрыть сомнение в голосе.

Он печально улыбнулся, снова отодвигаясь от нее.

— Если бы это был сон, разве ты не остался бы здесь, пока не проснешься? Ты знаешь, что это не то, чего ты хочешь. Если ты хочешь жить, нужно бежать и поскорее.

Шар метался между ними, подпрыгивая. Они разговаривали друг с другом?

Эмброуз встретился с ней взглядом, и она увидела в его глазах страх. Она подозревала, что не за себя, а за нее. Его сутулые плечи, то, как он отказывался подпускать ее к себе, — все, что ей нужно было знать, чтобы понять, что он больше не заботится о себе.

Мари мягко коснулась его плеча и вздрогнула. Боже, что бы с ним ни сделали… Девушка смотрела ему в глаза, прогоняя мысли.

— Я не оставлю тебя здесь, чтобы тебя съела самка рыбьего монстра. Ясно? Мы найдем способ добраться до воды.

— Я не уйду отсюда, — сказал он, высвобождаясь из ее объятий. — Просто пойми ты это наконец.

Мари вздохнула и шлепнулась задницей рядом с ним.

— Это сон. Так что я буду сидеть здесь, пока не добьюсь своего и ты не согласишься сотрудничать со мной. Если «она» придет, тогда будь что будет. Я скоро проснусь, помнишь?

Когда его глаза расширились и встретились с ее, она мысленно усмехнулась. Обратная логика всегда срабатывала с ее братьями, так же, как и с Эмброузом.

Его голубые глаза превратились в кромешную тьму.

— Хорошо. Ты умрешь здесь. Когда она увидит тебя, твои крики будут последним, что ты запомнишь.

Холодок пробежал по ее спине, сопровождая недоверие. Ладно, все вышло не так, как она думала, и он просто собирался отступить.

Прекрасно.

Просто прекрасно.

Мари отбросила волосы с лица, встала на колени и посмотрела на него.

— Эмброуз, перестань… ты не можешь оставаться здесь, если с тобой плохо обращаются, — в этом не было никаких сомнений. Следы на его спине были не от стены пещеры, это точно.

Его взгляд стал каменным.

— Что со мной будет, не имеет значения. Если хочешь стать свидетелем кошмара, пожалуйста. Но это будет последнее, что ты увидишь.

Она молча смотрела на него, не зная, что ответить.

Мари не успела ответить. Секунду спустя комната начала светиться красным, темным, ужасающим кроваво-красным. Жесткость в глазах Эмброуза сменилась ужасом.

— Иди, — прошипел он, толкая ее. Она упала на бок, опершись на ладони. Мари проигнорировала боль, беспомощно глядя на него. Комната наполнилась красной дымкой, туман внезапно окружил то место, где они сидели.

— Иди к воде! — крикнул он ей, сверкая глазами от чистой, беспомощной ярости.

Мари бросила на него последний взгляд, прежде чем ощущение скользкой руки заставило ее вернуться на берег.

На этот раз она не сопротивлялась.

Глава 5

Эмброуз мог только молиться Атлантиде, чтобы женщина попыталась сбежать, пока у нее было время, или, по крайней мере, попыталась спрятаться. Это была бесполезная надежда, но он ничего не мог поделать. Он слишком хорошо знал, сколько боли принесет попытка спрятаться от Сето. В пещере не было места, которое бы она не обыскала, не запомнила и не заблокировала.

Ее питомцу не разрешалось прятаться, не говоря уже о том, чтобы пытаться сбежать. Даже если бы он захотел, это было невозможно. Он не мог пройти через пещеру, не оторвав то, что осталось от его хвоста. Земля была слишком неровной, чтобы он мог ползти по ней, а она сделала так, что он не мог пользоваться ногами без ее разрешения.

Эмброуз знал только то, что смертной женщине лучше поскорее убраться отсюда, или она будет приговорена к той же участи, что и он… или хуже. Сето всегда была невероятно ревнива.

Узнать, что смертная женщина — великолепная смертная женщина — в его пещере пытается помочь ему сбежать? Для этого не было «наилучшего сценария». Он осторожно ударил хвостом, зашипев от боли, когда тот заскреб по земле, прежде чем принять то же положение, которое было до прихода незнакомки.

В воздухе клубился туман, сначала медленно, потом быстрее. Скорость возросла, и он с ужасом наблюдал, как он превратился в полномасштабный мини-торнадо прямо у него на глазах. Когда ветер стих, его страх за смертную вырос до такой степени, что у него дрожали руки. Сето стояла перед ним, соблазнительно уперев руки в бока. Она шла вперед, двигая бедрами в такт движению.

— Ах, мой милый питомец. Как ты себя чувствуешь в этот вечер? Хорошо?

Ему не хотелось признаваться в этом, но он полагался на нее. Возвращаясь, она всегда намекала на время суток, и это было все, что он имел. Насколько было известно, Эмброуз находился в пещере уже более двух тысяч лет.

На том же самом месте.

Каждый день одно и то же.

И те же мучения, каждую ночь.

Милая Атлантида, лучше бы эта смертная давно ушла…

Сето сунула руку за спину и вытащил полоску лососевого мяса. Его желудок скрутило — он был чертовски голоден, но одна и та же еда каждый день, в течение двух тысяч лет… Эмброуз сжал губы и встретил ее пристальный взгляд.