Моры — это вода и время…

Нужно подождать.

Наивно пытаться поймать Роналда случайным взглядом или улыбкой. Это может подействовать на других, но не на такого, как он. Только Лилиас отказывается признавать. Она говорила, Адель плохо старается.

Лилиас слишком хотела получить свое.

Однажды проиграв сама, решила, что обязана добиться главного приза для дочери.

Адель говорила с принцессой. Ей даже показалось, они и правда могли бы стать подругами. По крайней мере, с Эленор было легко. Адель рассказывала о себе, о брате, об Уинке, море, морских прогулках, штормах, охоте на акул, охоте на горных львов, стараясь нащупать хоть какую-то тему, способную заинтересовать мужчин. Пыталась хоть немного, хоть на миг увлечь Роналда. Но акулы заинтересовали только Аластара, и, возможно, о них бы пришлось говорить до обеда, но, к счастью, Адель знала не слишком много.

Тогда решила попробовать с Исбел. Если Исбел обратит внимание на нее, то, может быть и Роналд заговорит с ней тоже? О роскошных садах побережья, о заморских купцах, мэйсуринских шелках, о тиросских бардах и фаринских танцовщицах… Хотя, о танцовщицах, скорее, интересно мужчинам. Король слушал. Даже Исбел иногда увлекалась и слушала, но потом, вдруг, внезапно теряла интерес. Словно нить внимания обрывалась на полуслове…

Адель пыталась спрашивать ее сама. О старших братьях, о Леруике, о горах. Исбел отвечала неохотно и односложно, ничего не выходило.

А вот обращаться к Роланду напрямую она не осмелилась. Да и неприлично это — первой начинать разговор с принцем. Тем более, если тот явно говорить не хочет.

Адель винила себя. Но в глубине души понимала, что она тут не причем.

И даже Исбел не причем. Иногда ей даже становилось немного жаль прекрасную спутницу принца. Исбел — словно муха в паутине, Роналд крепко держал ее, использовал в своих целях.

Но она рядом с принцем.

Хотела бы Адель быть на ее месте?

Только честно?

Отказаться Адель не может. Не может найти себе другого мужа. Ничего…

До сих пор у нее не было выбора.

— Зеленое, — решила Лилиас, осматривая Адель с ног до головы. — И вот эти ленты. Девочка моя, ты ничего не можешь сделать сама. Придется мне постараться за тебя.

— Леди Адель, Его Величество король Уллем хотят видеть вас.

Высокий худой слуга стоял на пороге.

— Сейчас?

Адель стало немного не по себе. Что-то было не так во всем этом.

— Нет, — слуга поклонился, пряча улыбку. — Позже, после ужина, Ваша Светлость. Я зайду за вами и провожу в покои короля.

«В покои» — звучало слишком неоднозначно.

— А о чем хочет поговорить Его Величество?

— Боюсь, я не знаю.

Только ухмылка говорит обратное. Впрочем, возможно, это все домыслы…

Возможно, поговорить о брате? Что-то о Тавише, что сказать можно только наедине?

О чем же еще?

Даже если о Роланде — ведь разве не этого Адель хотела?

Отказаться все равно нельзя.

Она будет сильной.

— Леди Мор, — король стоял у окна. — Рад, что вы зашли.

Адель склонила голову.

— Вы хотели видеть меня, Ваше Величество?

— Хотел. Проходите, подойдите поближе.

Адель зашла, остановилась посреди комнаты. Было так странно и даже немного неловко. Непонятно. У нее ничего не спрашивали, ей не предлагали сесть… Король просто стоял и рассматривал ее.

Она молчала. Нельзя же, в самом деле, первой допытываться у короля.

Его глаза поблескивали золотом, и пламя свечей, отражаясь, танцевало в них.

Тишина.

Тишина обволакивала.

Адель казалось, она проваливается в эту тишину. Звуки исчезают, тают. В какой-то момент даже захлестнула паника — что-то происходило, и Адель не понимала что. Земля уходила из-под ног и мир исчезал. Бреннан? Уллем — Бреннан по обеим линиям, его отец женился на двоюродной кузине…

— Не надо, Ваше Величество, — шепнула Адель, но даже не была уверенна, что король услышал, так тихо.

Уллем едва заметно улыбнулся.

Его глаза…

Голова кружилась.

Не надо…

Но она ведь тоже кое-что может.

Адель вдохнула поглубже. И выстроила вокруг себя стену. Отгородилась.

С непривычки вышло так резко, что потемнело в глазах. Нет, она училась пользоваться силой, но по-настоящему защищаться никогда не приходилось.

— А если я попрошу открыться? — мягко сказал король.

Адель внутренне сжалась.

— Зачем?

— Вы же позволили киаре узнать о себе все. Позвольте и мне.

— Нет.

Было страшно.

С киарой — совсем другое дело. Киара — словно не человек, и все, что она узнала, останется с ней. Но король…

Он же не может силой проникнуть к ней в сознание? Сломать ее защиту? Это запрещено Кодексом, а Кодекс чтят до сих пор. Только по доброй воле.

— Вы же хотите выйти замуж за моего сына? — король улыбался. — Тогда позвольте мне посмотреть. Я должен полностью доверять человеку, которого пускаю в свою семью.

— А если нет?

— Тогда, думаю, вам стоит уехать.

Он говорил так спокойно и равнодушно.

Невозможно.

Она не может.

Мать никогда не простит и не позволит ей просто отступить. Она уже грозилась выгнать Адель из дома, или отдать в Озерное братство, или даже выдать замуж за Хромого Бехана Чира, хозяина Синей Долины, дряхлого, но все еще охочего до юных жен… Адель не выдержит. Лучше сразу умереть.

Но и сдаться сейчас, позволить — невозможно.

Если Бреннан хоть раз проникнет в ее сознание, то пустит там корни. И в следующий раз не понадобиться даже спрашивать. И никакая защита не поможет. Если она позволит сама…

— Не надо, пожалуйста…

До слез. Это не справедливо.

— Решайте сами. За все надо платить, Адель.

Единственно верное решение — повернуться и уйти. И, может быть, даже сообщить в Совет. Отец бы поддержал ее. И даже Тавиш бы поддержал, если бы она обратилась к нему.

Да, случись что, Тавиш поддержит. Мормэр Уинка. На самом деле, по закону, решения принимает он, а не мать. Он не позволит…

Но мать не простит.

Кого Адель боится больше? Короля или матери?

Невыносимо. Еще немного, и она просто разрыдается. Глаза уже щиплет от подступивших слез.

Король смотрит на нее. Пристально.

Нет.

Адель качает головой.

И вдруг тишина обрушивается. И мир возвращается. Снова слышно шум за окном, тихий, привычный… шорох ветра, где-то залаяла собака… чьи-то шаги слышны вдали…

— Тогда передайте своей матери, — говорит король, — что мы больше не нуждаемся в вашем обществе. И не будем задерживать вас. Вы можете уехать домой хоть завтра же.

— Нет! — у Адель подгибаются ноги. Так не может быть.

Отблески свечи в глазах короля. Он все знает.

Лучше умереть, чем пойти с этим к матери.

— Хорошо, — говорит Адель. — Я согласна.

Слезы текут по щекам.

— Вы уверены? — голос короля холоден и безразличен.

— Да.

Поздно отступать.

— Тогда убери защиту и закрой глаза.

То, что было дальше — словно во сне.

Тишина. Все происходило в невероятной тишине. И в темноте — глаза Адель послушно закрыла.

Когда первые тонкие невидимые нити коснулись ее, она вздрогнула, невольно передернув плечами. Хотелось сбросить их, смахнуть. Но нельзя.

Нужно открыть свое сознание. Не сопротивляться. Тогда не будет больно.

Решение принято.

Нити опутывали. Казалось, они прикасаются, ползут по телу, обвивают с ног до головы, проникают под кожу и прорастают внутрь. Ворочаются и ползут внутри. Хотелось кричать от страха. Адель понимала, что на самом деле реально никаких нитей нет, если она откроет глаза, то ничего не увидит… но страшно все равно.

Прорастают.

Почти паника.

Адель старалась держаться, но все равно трясло. Кожа чесалась, виски сжимало так, что подкатывала тошнота. Все сильнее. Казалось, сейчас остановится сердце.

Не сопротивляться… если позволить, пропустить эти нити внутрь — будет легче. Расслабиться.