Поиск
Ура! Да славится Павзаний,
Достопочтенный мифолог!..
Средь Ваших ценных указаний
Старик особенно помог.
Он выдал: сын реки Кефиса
Любил сестру… И предо мной
Явился в яркости двойной
Неизъяснимый лик Нарцисса.
Горю я… Снятся наяву
Виденья огненных фантастов…
Сонеты льются… grace a vous!.
Целую ручки.
Голохвастов.
ПОСВЯЩЕНИЕ
1
Для сердца Эхо, Миф, и Явь, и Сон – в сродстве.
Как Явь – лишь бытия иного отраженье,
Так отклик жизни – Сон. И явственно сближенье
Меж Мифами и Сном в их тайном существе.
Таится в мифе сон людской о Божестве;
О человеке Миф – во Сне, где дум броженье,
Как отголосков зов, живит изображенье
Той Яви, где царим мы в целом естестве.
И в мифе – эхо сна о яви позабытой…
Нет, не безумец тот, кто с грезой неизжитой
О мифе слышит сон, как эхо, наяву…
Я чую в мифе – явь. О ней преданье влито
В полупризнанье сна… Я этим сном живу,
И эхо прошлого душе моей открыто.
2
Нарцисс!.. В нем явь и сон сближает миф двойной.
Взлелеянный мечтой, поднесь неистребленной.
И в сказке чувствую я думой углубленной,
Как эхо, истину загадки основной.
Непонятый Нарцисс! Он не гордец смешной,
Плененный чарами красы самовлюбленной…
О, нет. В себе самом природы раздробленной
Распад преодолел он в косности земной.
Завет великий скрыт в оправе небылицы,
Как жизнь зародыша внутри яйца-гробницы:
Пусть замкнут внешний мир, как тесное кольцо,
И пусть мы пленники в кругу его границы,
Но в нем начертано чудесное лицо –
Изысканный Нарцисс, единый и двулицый.
I
С утра был ярок день. И к полдню стало душно.
Я шел по городу… без цели… наобум…
О стены жаркие плескался жизни шум,
Вокруг меня толпа кишела равнодушно.
А небо в высоте синело так воздушно;
Сквозили облака… Казалось, сразу к двум
Мирам я примыкал: за роем светлых дум
По небу, сын земли, я следовал послушно.
И вдохновение натягивало лук…
Уж не людских шагов я слышал дробный стук –
В ушах сонет звучал торжественно и четко.
Я шел, как будто влек стиха желанный звук,
И вышел к площади, где в сквере за решеткой
Фонтаном выведен подземный акведук.
II
Цистерна плоская; гранитная скамья,
Где можно отдохнуть, где, праздностью влекомый,
Прочтет случайный гость пророка стих знакомый
В поминной надписи, как это сделал я.
И скупо по стене бессильная струя
Из медной пасти льва сочится в водоемы,
Где, брызжа, плещется и млеет от истомы
Крикливых воробьев проворная семья.
А наверху стены, склонясь на камень гладкий
И бронзовых одежд своих рассыпав складки,
Застыла женщина… Не нимфа ли ручья?..
Не знаю почему, но странный трепет сладкий
Я в сердце ощутил, как будто грудь моя
Взволнована была присутствием загадки.
III
Я у фонтана сел, исполнен грез неясных…
Вязали женщины, дремали старики
И дети бегали, кружась, как мотыльки,
У вылощенных плит, бесчувственно-безгласных.
Теснились голуби на лапках ярко-красных
И ждали хлебных крох от дарственной руки;
Вокруг своих подруг вертелись, как волчки,
Надутые самцы в томлениях напрасных.
Под воркованье их, вблизи моей скамьи,
Я глубже уходил в мечтания свои;
Мой взор недвижный был прикован к нимфе-деве…
Мне душу усыплял чуть слышный плеск струи…
И в шуме смешанном, на солнечном пригреве,
Мне снился давний сон, живой в небытии.
IV
Как перескажем сон?.. Людская мысль грубей.
Чем сказка-живопись дремотного дурмана…
Нет шума, нет толпы… Нет хилых слез фонтана –
Непрочной памяти нестоящих скорбей…
Мне слышен плеск реки. Я вижу блеск зыбей
Отсюда, где в лесу кругом меня – поляна;
А в небе, в глубине лазурного тумана,
Сверкает крыльями станица голубей.
Как после длительной и горестной разлуки,
Меня приветствуют раскидистые буки,
И вечно-свежий лавр, и темный кипарис.
Взволнован, к солнцу я протягиваю руки:
Благословенный край, где был рожден Нарцисс,
Эллада светлая, – тебе сонета звуки.
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
Эхо
V
В зените солнца шар. Под небосклоном знойным
Струится зыбкий пар; повисли облака.
Лениво катится уснувшая река,
Чуть ластясь к берегам с журчанием прибойным.
Не шелохнется лист; застывшим веткам хвойным
Раздумья не стряхнуть под вздохом ветерка;
Полдневная жара в лесной глуши легка,
И воздух напоен дыханием алойным.
Дремота ласково пьянит, как бражный хмель;
Заманчива травы зеленая постель,
Зовут под тень свою кудрявые деревца…
А где-то вдалеке звенит пастушья трель,
И, словно сроднена с душою песнопевца,
Вздыхает о любви наивная свирель.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: