Поиск

Лето [10]

Я – Лето, Солнца мать. Когда-то ночи тьму
Рассеяв, родила я в небеса Дажбога.
Прекраснее, чем он, нет и не будет бога,
И всю мою любовь я отдала ему…
Сын лучезарный мой, высоко в терему
Я у окна Сиду. В душе моей тревога.
Опасна и трудна лежит твоя дорога.
Но ты придешь ко мне, и нежно обниму
Усталого, как мать умеет лишь обнять;
Отмою жаркий пот прохладною водою,
Все тело оботру ширинкой расписною,
Дам пить и накормлю, и уложу в кровать.
Ты мне поведаешь, что видел над землею,
И стану с гордостью словам твоим внимать.

Марена-Соперница

Сверкает искрами мой величавый трон.
У ступеней его стоят толпою слуги,
Мороза демоны и бесы снежной вьюги,
И рабски в очи мне глядят со всех сторон.
Но взор мой высоко на небо устремлен.
Бровей нахмуренных почти сомкнулись дуги.
Тоскует вещее в мучительном недуге…
Горит загадочно звездами небосклон.
Их тайну разгадать сумею я. «С алмазом
Магическим подай мне скипетр мой, Студит [11] !» –
«Вот он, Великая!» Припавши к камню глазом,
Я вижу сквозь него, что высота таит:
У Лета колыбель средь терема стоит,
И девы звездные пред ней склонились разом…

Лад-Хлад [12]

Нет, я не пастушок с свирелью и в лаптях
И не вздыхатель я смиренный и покорный.
Под властною моей десницей необорной
Земля смиряется, богинь объемлет страх,
И сам Перун при мне, укрывшись в небесах,
Не смеет рокотать из тучи сизо-черной.
Один Стрибог лишь спор бесплодный, хоть упорный,
Со мной за власть ведет. Пять месяцев в снегах
С Мареной царственной я трон делю алмазный.
Дрожат передо мной толпою безобразной
Бураны бледные, морозки и Пурга.
Но час и мой придет. Дыхание врага
Почуяв, кроюсь в лес тропою непролазной…
И тают под конем Дажбоговым снега.

Лада [13] – Ладу

Грозный витязь [14], яростный и дикий,
Ты меня от спящего Дажбога
В даль унес и охраняешь строго,
Невзирая на мольбы и крики.
У тебя, могучего владыки,
В пышном терему всего есть много.
Но грущу средь твоего чертога,
Лад холодный мой и многоликий…
Скоро буду матерью, и сына,
Или двух, на золотой кровати
Принесу. Но от твоих объятий
Или нет — не в власти господина
Моего узнать… Певцов дружина
Будет петь: «Ой, Лелю Ладо мати!»…

Пробуждение Ярила [15]

Стрибожьи вороны из-за моря несут
С живой и мертвой водою два кувшина [16].
На потемневший труп Земли скорбящей сына
Посланцы вылили тот и другой сосуд.
Под влагою небес все раны зарастут.
Сон смертный отлетел от тела исполина.
Растаяли снега, и сочная ярина
Из вспаханной земли поднялась там и тут.
Ярило ожил вдруг. Его дыханья пар
В весеннем воздухе колеблется нагретом…
Очнулся юный бог. Мечтает он, как летом
Дыханьем этим он зажжет страстей пожар.
Заслышал пение… — И парнем разодетым
Вмешался в хоровод людских счастливых пар.

Земля I

Земля прекрасная, любовница богов;
Для каждого из них меняешь ты наряды.
Лишь пробудят тебя весной Дажбога взгляды,
Ты сбрасываешь свой белеющий покров
И ризой в зелени пестреющих цветов
Пленяешь божий взор. Веленьям властным Лады
Покорная, любви вкушаешь все отрады
С небесным юношей. Но вот из облаков
Златобородый царь свой лик покажет смелый
И страсти молнией нежданно опалит,
И для Перуна ты приемлешь новый вид —
Убранства желтые, как нивы колос спелый.
А там зима идет, и стан твой вновь обвит
Для князя сумрака одеждой снежно-белой.

Земля II

Пусть этот истукан тяжел и неуклюж,
Но ты почти его, о путник чужестранный!
Я – Мать-Сыра-Земля. Ко мне стрелой багряной
Из тучи вспыхнувшей Перун слетал, как муж.
Покинутая им на время зимних стуж,
Я в сон погружена. Покров мой белотканный
Тревожит лишь Троян [17] рукою нежеланной.
Бог этот издавна мне и не мил и чуж,
И жуткой страсть его мне кажется во сне…
Под ласкою Дажбога я открываю очи;
Люблю его, и прочь летят виденья ночи…
Но краток наш союз. Передаю Весне,
Любимой дочери, – любимца. Дажбог с ней
Недолго счастлив. Их союз еще короче.

Троян

Земля, ты солгала! Ужели лишь во сне,
Без чувства и без сил, лишенная сознанья,
Ты делишь страсть мою, и на мои желанья,
Холодная, ничем не отвечаешь мне?!
Нет! В ночи летние, со мной наедине,
Еще горячая от Солнцева лобзанья,
О, Ненасытная, какие ты признанья,
Смотря в лицо мое, шептала в тишине!
Кто не пускал меня, когда уж все живое
Вставало ото сна?! И око огневое,
Дажбогово, меня завидев над тобой,
Сверкнуло яростью… Тут ухо восковое [18]
Мое растаяло, и, не решась на бой,
Я со стыдом с небес бежал, как вор ночной.
вернуться

10

Лето красное, богиня солнечного происхождения, именем своим совпадает с греческой богинею, матерью Аполлона и Дианы. Она же, по-видимому, является Солнцевой Матерью русских сказок.

вернуться

11

Студит («Студит землю студит») был, вероятно, одним из демонов холода. Имя его, по созвучию, соединено с христианским святым, память которого чествуется 26 января.

вернуться

12

По Длугошу Лад (Lado) соответствовал Марсу. Обратился впоследствии в Мороза (Mars – Мраз), так же как и Лад, именовавшегося «Дедом».

вернуться

13

Lada — Venus, dea libidinis, Cytherea (чешская «Mater Verborum»).

вернуться

14

В польских «Статутах провинции костельной» (1416 г.) божество Alado именуется богатырем.

вернуться

15

Бог весенней зелени и производительных сил природы.

вернуться

16

Живой и мертвой водой первоначально считались вода пресная (по преимуществу – ключевая) и морская. Позже, по удалении славян от моря, мертвой водой называлась вода от растаявшего снега.

вернуться

17

Лунного происхождения бог, по ночам обнимающий Землю.

вернуться

18

По легенде, носимое Трояном, вероятно, взамен отрубленного кем-то из богов. Ухо это – месяц, тающий при появлении Солнца.

Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: