Иными словами, здесь наши возможности приближаются к определенному пределу. И наращивание мощностей атомной энергетики позволило снизить потребление органического топлива в европейской части страны.
Хотя, конечно, до конца проблему не решило: в перевозках с востока на запад доля топлива составляет примерно 40 %. И чтобы отказаться от атомной энергетики совсем, надо предложить взамен другие конкурентоспособные источники энергии.
Сейчас вновь большие надежды возлагают на уголь. Разведанные запасы этого топлива настолько огромны, что даже при современных не всегда совершенных методах добычи его должно хватить на многие столетия. Но сразу же возникает ряд проблем.
Первая — транспортировка. К сожалению, месторождения у нас расположены на востоке, а совсем не там, где испытывается дефицит энергии. Кроме того, они отличаются довольно низкой калорийностью угля. Значит, перевозка не только обострит транспортную проблему, но и просто экономически нецелесообразна.
Рис. 3. Оценка мировых извлекаемых запасов угля
Если же вырабатывать электроэнергию на местах добычи, то надо делать сверхдальние линии электропередач. А это требует и времени, и больших капитальных вложений. Причем надо учесть, что при передаче электроэнергии на большие расстояния неизбежны ее огромные потери: до 10 % в магистральных линиях и еще около 40 % в распределительных сетях.
Но главное препятствие состоит даже не в перечисленных трудностях. Если мы будем развивать ТЭС на угле в том виде, как они существуют, то неминуема экологическая катастрофа. Современные угольные электростанции сжигают в течение года 2 × 106 т угля на 1 ГВт (эл) мощности. При этом образуется примерно 4 × 10 т золы, из которых 8 × 103 т выбрасывается в атмосферу. Особенно вредны выбросы сернистых газов, составляющие тысячи тонн на 1 ГВт (эл). Проливаясь на землю в виде кислотных дождей, они губят растительность, почву, водоемы и прежде всего здоровье людей.
Достижение же требований мировых перспективных стандартов (сокращение выбросов золы до 0,05, окислов серы до 0,2–0,3 и окислов азота до 0,15 — 0, 2 г/м3) в настоящее время связано с настолько высокими капиталовложениями, что повсеместное применение таких методов экономически совершенно неприемлемо. Экономически приемлемые «чистые» промышленные технологии использования угля мировой практике не известны. Правда, в этом направлении ведутся исследования. Перспективными, в частности, представляются разработки Энергетического института им. Г. М. Кржижановского. Завершение этих работ и их практическая реализация задерживаются пока из-за недостаточных ассигнований.
И все же с учетом имеющихся природных запасов в обозримой перспективе лидерство, видимо, будет принадлежать атомным и угольным электростанциям. А соотношение удельных весов этих основных конкурирующих типов энергетики в топливно-энергетическом комплексе будет определяться одним: насколько успешно удастся преодолеть свойственные им внутренние противоречия.
Но может быть, тогда перспективней другой путь развития энергетики? Энергосбережение. Как известно, пока коэффициент полезного использования энергоресурсов составляет около 40 %. Явно немного. Не целесообразно ли повысить внимание науки к этому вопросу?
Ответ очевиден. Да, энергоемкость нашего национального продукта намного выше, чем в Западной Европе, в США или в Японии. Да, энергия расходуется у нас расточительно. Да, энергосбережение фактически равносильно получению дополнительной энергии. Причем в Советском Союзе резервы колоссальны: счет идет на миллионы тонн условного топлива.
И тем не менее подобные утверждения не означают, что в нашей стране энергосбережение можно рассматривать как реальный «источник» энергии уже сегодня. Почему? В первую очередь потому, что для осуществления такой политики нет, я полагаю, экономического стимула.
Именно поэтому изделия нашего машиностроения, например, в полтора-два раза тяжелее аналогичных зарубежных образцов. (Не будем забывать, что энергозатраты на изготовление изделия напрямую связаны с его массой). Предприятие даже заинтересовано расходовать больше энергии, ресурсов.
Экономика, как правило, носит затратный характер: чем больше потрачено, тем выше себестоимость продукции, а значит, ее цена и с нею прибыль. Пока мы не избавимся oт затратной экономики, все наши благие намерения останутся лишь намерениями.
Во-вторых, нельзя обойти вниманием и технологическую незаинтересованность предприятий в экономии ресурсов. Не буду приводить набившие оскомину примеры с непрерывной разливкой стали или с сухим способом производства цемента. Они, как и многие другие, всем известны. Но известно также, что это — энергосберегающие технологии. Технологии, которые не нашли должного применения в нашей промышленности. Отчего? Прежде всего оттого, что не заинтересованы соответствующие ведомства. При любой, даже заведомо убыточной технологии свою долю от энергетического «пирога» они получат. В других развитых странах такого нет.
Мне могут возразить, что в Японии, допустим, наряду с использованием совершенных технологий применяют и другие методы. Например, всю алюминиевую промышленность как наиболее энергоемкую отрасль вынесли за пределы страны. И алюминий закупают за границей.
Разумеется, для нас такой путь неприемлем. Но вместе с тем в Японии составлены и щедро финансируются долгосрочные программы, в которых значительное место уделено перспективным исследованиям в области энергосбережения. К сожалению, у нас в стране пока даже нет дальновидной и хорошо обоснованной комплексной программы энергосбережения. Ее разработка будет завершена лишь в 1989 году. Единственное же специализированное научное учреждение — Всесоюзный проектно-конструкторский и технологический институт ресурсосбережения Госснаба СССР — нуждается в значительном усилении. Необходимо создание соответствующих научных подразделений во всех отраслях народного хозяйства.
Я, конечно, далек от мысли, что открытие соответствующего института сразу решает все проблемы. Но согласитесь, сложившаяся ситуация четко отражает отношение к энергоснабжению.
Им у нас занимаются все, а значит, никто.
Получается, что «успешное» развитие атомной энергетики велось за счет своеобразного подавления конкурентов. Но сейчас, после Чернобыля, хоть что-то изменилось?
Мне трудно ответить… В последнее время в нашей стране появились группы, хотя и не называющие себя зелеными, но близкие к ним по своим целям, по той политике, которую они защищают. Конечно, в их деятельности есть много эмоционального, порой декларируются необоснованные суждения. И они встречают со стороны ведомств высокомерное и, я бы сказал, пренебрежительное отношение. Но ведь эти люди хотят сберечь нашу природу, думают о будущем нашей страны. Неужели подобные стремления не заслуживают уважения? Да и нет у ведомств особых оснований относиться свысока к предложениям таких групп. Нельзя забывать, в их составе немало специалистов высокой квалификации: физиков, биологов, математиков, химиков, инженеров. Наверное, разумнее было бы прислушаться к ряду их соображений и принять в расчет.
Видимо, это справедливо и в отношении альтернативных источников энергии, за внимание к которым тоже выступают в основном ученые, а не чиновники? Проблема «чистой» энергетики значительно многогранней, чем представлялось совсем недавно. Далеко не исчерпаны возможности гидроресурсов (малые ГЭС). Явно недооцениваются перспективы солнечной энергетики, особенно последние достижения в области физики твердого тела. Так, в Физико-техническом институте им. А. Ф. Иоффе АН СССР созданы высокоэффективные фотоэлементы, позволяющие преобразовывать солнечную энергию в электрическую с КПД 25–27 %. Последние исследования показали, что этот показатель можно поднять до 40–50 %. В США, Японии и других развитых странах подобным исследованиям уделяют большое внимание… Другой пример — водородная энергетика. Здесь перспективы могут быть самые неожиданные, потому что есть примеры открытия природных месторождений водорода. А получив «дешевый» водород, человечество сможет решить многие нынешние энергетические и экологические проблемы… Оригинальны химические методы преобразования солнечной энергии, например моделирование природного фотосинтеза. Возникает вопрос: достаточно ли внимания уделяется данным направлениям в нашей стране? И если нет, то можно ли в этой ситуации выявить настоящего лидера в такой сложной области, как энергетика?