- Надо догнать их, - сказал папа.

- Они уже ничего не стоят без Хетрира, - возразила Ксаверри. - Пустое место. Тебе лучше беспокоиться о других - о тех, кого Хетрир внедрил на службу в Новую Республику. - Она усмехнулась. - Но я думаю, они скоро окажутся безработными.

- С ними мы разберемся, - сказал папа. - И с гостями Хетрира тоже. Проклятые работорговцы! Все они скоро будут в тюрьме.

- Я расскажу тебе, где их найти, - сказала Ксаверри, и в глазах ее зажегся огонек мести. - Скоро. После того, как я сама с ними разберусь. И после того, как ты выполнишь одну очень важную задачу - вернешь этих детей домой. - Она помолчала. - У них все еще есть дом.

- Ксаверри...

- До свидания, Соло, - она повернулась к Лее: - До свидания, принцесса Лея. Я была рада с вами познакомиться.

- До свидания, - сказала мама. - Спасибо, Ксаверри.

- До свидания, Ксаверри, - сказал папа.

Она повернулась и пошла через театр к выходу, не сказав больше ни слова. У связанного Проктора она остановилась и развязала его, затем, не оглядываясь, пошла дальше и исчезла за дверью.

Проктор вскочил на ноги. Он выглядел так смешно в своей униформе с оборванными рукавами и штанинами, что Джайна весело рассмеялась. Проктор сердито посмотрел на нее, но сделать-то все равно ничего не мог. Сконфуженный и испуганный, он вжал голову в плечи, повернулся и стремительно убежал.

Джайна посмотрела в ту сторону, где когда-то стоял золотой алтарь. Сфера сжалась до размера обыкновенного мяча. Интересно, как же там мог поместиться Хетрир?

Джайна окончательно почувствовала себя свободной и счастливой.

Впервые за столь долгое время Лея почувствовала, что больше не боится ни за кого из своих близких. Ее беспокоили разве что Риллао с Тигрисом, нашедшие друг друга, но все еще разъединенные ложью Хетрира.

- Ну что, пошли? - предложил Хэн. Он взглянул на смехотворно уменьшившуюся сферу, некогда величественно возвышавшуюся над театром. - Это место у меня до сих пор вызывает мурашки.

- А у меня - головную боль, - отозвалась Риллао. - Не нравится мне это. Тут какая-то... разъединенность.

Лея поставила Джесина на пол и подошла к брату, который все еще держал Джайну на плече.

- Спускайся, любовь моя, - сказала она дочери. - Дядя Люк устал.

Она протянула Джайне руки, взяла ее и крепко прижала к себе. Потом выпустила дочку из объятий и посмотрела на Люка.

Его лицо посерело от боли и усталости, а глаза были устремлены на то, что осталось от золотой сферы Вару.

- Чего он хотел от нас? - спросила Лея. - Он шептал нам, пел, - он соблазнял нас.

- Вару мог получать энергию, только уничтожая Силу нашей Вселенной анти-Силой его Вселенной.

- И Вару получал Силу...

- Да. Через людей. Уничтожая их.

- Луза сказала, что он пожирает людей, - сказала Джайна.

- Например, иторианского ребенка, - добавил Хэн.

Люк кивнул.

- Но Вару не всегда убивал свои жертвы, - сказал он. - Иногда, когда он пресыщался, Вару возвращал часть энергии обратно. Таким образом он действительно мог исцелять людей или укреплять их силы. Это как раз то, что происходило с Прокторами Хетрира, если они оставались в живых - они возрождались. И этого же Хетрир хотел для себя - очиститься и укрепить свою мощь - и соединиться с Силой. Это... очень соблазнительно.

Люк задумался, потом тряхнул головой, как будто отгоняя воспоминания.

- Хетрир хотел насытить Вару перед тем, как рисковать самому, - продолжал он. - Ему нужен был тот, кто сильнее его, - тогда он мог быть уверен, что Вару насытится.

- Анакин, - прошептала Лея. Хэн погладил малыша по голове, затем взял на руки и крепко прижал к себе.

- Анакин ушел! - важно заявил малыш. Все улыбнулись.

- Вару не волновало, что хотел Хетрир, - снова заговорил Люк. - Вару нужно было достаточно Силы, чтобы прорвать тропу сквозь время и пространство назад, в свою Вселенную. Как электрон и позитрон. Соединить их, и... - Люк сложил обе ладони вместе, крепко прижав их друг к другу. - Уничтожение. Невообразимая энергия. Хетрир думал, что сможет проникнуть в эту Силу. И... на какой-то миг я тоже так подумал.

- А это ради добра? - спросил Хэн. - Я имею в виду. Вару ушел ради добра?

- Вару хотел уйти домой, - ответил Люк. Он наклонился над Джайной, Джесином и Анакином и обнял их, потом поцеловал каждого в лоб.

- Спасибо вам, юные Рыцари Джедаи, что позвали меня назад.

- Добро пожаловать, дядя Люк! - хором ответили дети.

- Э! - в шутку возмутился Хэн. - А мы с Леей не в счет?

Люк улыбнулся и положил ему руку на плечо. Лея обернулась и посмотрела на Риллао и Тигриса. Риллао пыталась взять его за руку, но он сердито отталкивал ее. Тигрис все порывался взять золотой шар, но не мог не то что поднять, но даже сдвинуть его с места. Тогда он в отчаянии побежал из театра. Риллао бросилась за ним, но Лея удержала ее, крепко взяв за руку.

- О Лелила, - выдохнула Риллао. - Мой дорогой сыночек...

- Дай ему время.

- Да. И покой, если мы найдем его.

- Я помогу вам, - сказала Лея. - Люк может помочь...

- Нет! - Риллао до боли сдавила руку Леи. - Тигрис слишком долго находился под влиянием Хетрира, и он не может пока избавиться от него. Тигрису надо побыть одному, чтобы найти себя, и если он вернется ко мне, то только по собственной воле.

В голосе Риллао было столько тоски, что сердце Леи сжалось от сострадания.

- Я знаю место, где вы можете отдохнуть и подумать, и поговорить пристанище для вас на любое время, как пожелаете. Хоть навсегда. Там мир и покой, - мягко сказала Лея.

Риллао напряглась. Традиции ее народа не одобряли принятие какой-нибудь помощи или даже сочувствия. Лея боялась, что Риллао скажет ей сейчас что-нибудь резкое, вроде "Кто просил вас помогать мне?", и снова отстранится от нее.

- Моя семья столь многим обязана тебе и твоему сыну, - искренне сказала Лея. - Мы всегда будем перед тобой в долгу, фирреррео.

"Я никогда больше не буду произносить ее имя вслух, - подумала Лея. - Я никогда не буду пользоваться властью над ней".

- Позволь мне хоть чем-то отплатить тебе за добро, - сказал она, видя, что Риллао все еще колеблется.

- Принимаю, Лелила, - наконец сказала Риллао.

Она взглянула на алтарь. Сфера продолжала сжиматься - теперь она уже была вдвое меньше прежнего, через некоторое время еще вдвое, затем еще раз. Каждое сжатие происходило все быстрее и быстрее - вот она уже стала размером с апельсин, потом с яйцо, с детский шарик - и, наконец, на помосте осталась лишь золотая песчинка. Вспыхнув в последний раз, она исчезла.