Поиск
АРХАНГЕЛ МЕРИДИАНА
(Шартрский собор)
Водитель звездных иерархий,
Мечтою дерзкой низведенный,
В плену у низменных стихий
Мертвящим камнем облаченный,
Ты древний сторожишь собор.
Тысячелетняя нирвана
Несет в безвременный простор
Архангела Меридиана.
Тебя бежит полудня бес,
И тать полуночный не волен
Смутить коллоквиум небес
И островерхих колоколен.
Ущербный диск земных времен
В руках ты держишь онемелых.
Двух крыльев снится райский сон –
Надломанных и лунно-белых.
Какая мощь, какая боль!
Но в этом жертвенном бессилье
Огнем пронизана юдоль
И веют огненные крылья.
И меркнет, меркнет смертный страх,
Полуденная в сердце рана,
И роза в голубых руках
Архангела Меридиана.
НОЧНОЙ ГОЛОС
И я, и ты – какая ложь,
Какая ложь.
Из сердца черного встает
Какая злая тень?
И вот себя не узнает
И меркнет день.
Мерцанье страстное тоски,
Движенье бледное руки,
Потом зыбучие пески,
Горючие пески…
Любви всё нет, любви всё нет,
И лишь звезды напрасный свет
В эфире ледяном.
Нет любви, а только жалость,
Только жалость и усталость,
Только ночи тень.
Всё прошло, всё миновало,
Даже сердце бьется вяло,
Не торопит день.
СЕРДЦЕ
Пожалей, о сердце, пожалей
Безнадежный призрак мирных дней.
Ты волны ликующей вольней!
Солнцем ли иль бледною луной
Твой нарушен горестный покой?
И само не знаешь, что с тобой.
О, скажи, куда меня влечешь?
И какую освящаешь ложь?
На тебя давно я не похож
Я смотрел, расчетливый мудрец,
На поля, где сеятель и жнец,
На стада покорные овец;
А труды, и радости, и сны
Были мне прозрачны и ясны,
Словно глубь морской голубизны.
А теперь – всё пенье, всё полет.
И потерян в бездне верный лот,
В океане тонет жалкий плот.
И, как огненный эдемский меч,
Из меня встает до неба смерч,
Чтобы узы смертные рассечь.
«Туманный день, и черные леса…»
Туманный день, и черные леса,
И озеро жемчужное Люцерна.
Осенние сквозные небеса.
О сердце, бейся медленно и верно!
К чему спешить? Любовь всегда с тобой
И музыка земного постоянства,
О, сколько раз ты спорило с судьбой
И побеждало время и пространство.
Преобрази туманные пути,
Наполни мир тревогой вдохновенной,
Чтоб милый образ снова обрести
В тобой оправданной вселенной.
«Помню всё – бесконечный вокзал…»
Помню всё – бесконечный вокзал,
Гор суровых дыханье
И повитый туманом кристалл
Твоего рокового молчанья.
Наклоняюсь и вижу в тоске
Затаенные слезы
И в сухой, недрожащей руке
Две осенние розы.
Вновь летит мой бессонный двойник
Над рекой тиховейной,
Отражая свой призрачный лик
В очистительном золоте Рейна.
От души до луны – зыбкий мост.
С двойником осиянным
Ты восходишь к спокойствию звезд
Фирвальдштедтским туманом.
«Бессонный ветер дует мне в лицо…»
Бессонный ветер дует мне в лицо.
Под плащом таю золотое кольцо.
Мерцает в нем древний лунный опал,
Свет его бледный – тысячи жал.
И то же сиянье в глазах твоих
Медлит и нежит, как медленный стих.
Зеленая, злая восходит звезда, –
Я знаю, я твой, навсегда, навсегда.
«О, как обширен мир и как жесток мой плен…»
О, как обширен мир и как жесток мой плен,
Стесненный негою недрогнувших колен.
Другие видят даль, зеленые моря,
Им предвещает путь бессмертная заря,
И слышат, как поет небес полночных синь,
И дифирамбы вод, и голоса пустынь.
А мне всё видится в объятьях душных сна
Лишь тела дремного упругая волна,
Лишь мед и золото распущенных волос.
И запах сладостный мне снится лунных роз,
И отраженный мир, и опьяненный стих
В холодной синеве дневных очей твоих.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: