В свободное от виолончели время он читал книгу, которую взял в библиотеке для старших классов. Авторы книги, Ян Вилмут и Кейт Кэмпбелл, были теми самыми британскими учеными, которые в 1996 году вывели в институте Рослина в Эдинбурге первое клонированное животное – знаменитую овечку Долли. Вольфганг приготовился к сложному чтению, но был приятно удивлен тем, что книга оказалась интересной, и, хотя большая ее часть была посвящена биологии, авторы подробно разъясняли все непонятное, намного доступнее, чем это когда-либо удавалось Халату.

Не без тревоги читал Вольфганг, к примеру, о том, что Долли была клонирована из клетки, взятой из молочной железы овцы на шесть лет старше ее, которая была уже мертва ко времени проведения эксперимента. Другими словами, это доказывало, что возможно клонировать мертвых. Вольфгангу ничего не оставалось, как, отложив книгу в сторону, взяться за свою древнюю музыкальную энциклопедию и найти в ней портреты знаменитых виолончелистов. Но как он ни приглядывался, он не мог найти между собой и Пабло Касальсом ни единой общей черты, даже тогда, когда принес себе для помощи ручное зеркальце из ванной. Да и остальные великие виолончелисты, как те, кто давно уже умер, так и ныне живущие, не очень-то смахивали на него. По крайней мере в том виде, в котором они были напечатаны в его энциклопедии. В своих поисках он внезапно наткнулся также и на имя Тессари – некий Сьепан Тессари, урожденный румын, его многообещающая карьера виолончельного виртуоза резко оборвалась после несчастного случая, когда он сломал себе руку. После этого он посвятил себя преподаванию и поддерживал юные таланты и в этом качестве завоевал себе мировую славу среди виолончелистов. Там было написано даже, что он работает в Государственной Опере с двадцати пяти лет и преподает в музыкальной школе. Не было только его фотографии.

Берлин. Он совсем забыл об этом. Но теперь, когда он заперт под домашним арестом, из этого все равно ничего не получится. Наверное, Свенина сестра не поверила в их авантюру всерьез.

В конце концов, у него были и другие заботы.

– Ваш медовый месяц вы провели в Испании, так ведь? – однажды, как будто просто так, спросил он мать за обедом. – А где вы там успели побывать?

– О, – мама ненадолго задумалась, прежде чем ответить. – Мадрид, Барселона. Я сейчас уже и не вспомню все подробно. Спроси лучше у своего отца. Идея и организация поездки были его, он наверняка помнит лучше.

Не похоже на то, чтобы ее поймали на месте преступления, однако она так и не смогла разрушить опасений Вольфганга.

Был ли он клоном? По утрам, стоя в ванной, он разглядывал свое отражение в зеркале и спрашивал себя, как это – быть клоном. Ему представлялось, что это примерно то же самое, как нечаянно порезать палец и обнаружить, что под кожей у тебя слой пластика. Или, сломав руку, увидеть, что вместо мяса и костей у тебя провода и рычаги. Конечно же, все это были глупости. Клон не робот – однако все-таки искусственное создание, целиком неестественное.

Впрочем, из книги он узнал, что клоны были далеко не такими неестественными явлениями, как принято было считать в обществе. На самом деле клонирование было не более чем одной из форм бесполого или вегетативного размножения, которое было скорее нормой, чем исключением для многих, прежде всего для простейших, организмов. Пересаживая побег комнатного растения в отдельный горшок, мы делаем не что иное, как клонируем его. Все яблони Кокса, к примеру, были клоном одного дерева, которое в девятнадцатом веке выросло из яблочного семени. Многие сорта грибов размножаются исключительно вегетативно. По большей части это относится также ко мху, папоротнику и обыкновенной траве. Естественной формой клонирования является партеногенез, или девственное размножение, яйцеклетка образует себя сама и развивается без оплодотворения. У позвоночных это встречается достаточно редко, однако встречается, прежде всего у некоторых видов ящериц, у лососевых рыб и у индюков.

В любом случае у млекопитающих партеногенеза не бывает. Для того чтобы произвести клона, приходится прибегать к трудоемким техническим средствам. Что этот процесс ни в коем случае нельзя назвать естественным, доказывает синдром, который ученые назвали синдромом избыточных жиров – у жвачных животных, клонированных путем пересаживания ядра клетки, при рождении жиры весят, как минимум, на треть больше, чем у рожденных естественным путем. Это усложняет процесс родов и приводит к дополнительным медицинским затратам. Именно по этой причине в США оставили все попытки разводить коров путем фабричного клонирования.

– Тебе тяжело было меня рожать? – спросил Вольфганг, когда ему снова представился удобный случай перевести разговор на тему детства.

Мать тяжело вздохнула, вспоминая.

– И еще как тяжело! Ты весил больше четырех с половиной килограммов. Настоящий великан. Я едва избежала кесарева сечения. – Казалось, воспоминание об этом было для нее тяжелым, она поморгала, словно хотела прогнать его, и затем спросила: – А почему ты спрашиваешь?

– Да просто так, – ответил Вольфганг.

Был ли он клоном? Могло ли то, что утверждал Фраскуэло Азнар, вообще быть правдой? Как он вычитал из книги, клонирование было процессом невероятно тяжелым. Создатели овечки Долли оплодотворили и вживили в матку здоровых овец не менее 277 эмбрионов, и только один из них развился до жизнеспособного животного, все остальные случаи привели к выкидышам.

Можно ли было вообще представить себе, чтобы кто-нибудь клонировал человека так, чтобы слухи об этом никуда не просочились? Чтобы не проговорилась, к примеру, ни одна из вынашивающих зародыш матерей? Практически невозможно.

Вероятнее всего, все это было ложной тревогой. В Испании мог, конечно, быть бастион с маяком, который выглядит точно так же, как крепость Эль Морро, или, по крайней мере, так похоже, что их можно перепутать. А почему бы и нет? Что, в конце концов, рассказывала им госпожа Поль? В семнадцатом и восемнадцатом веках Куба еще принадлежала Испании. Так что в любом случае эта крепость была возведена испанцами. Вряд ли их приморские крепости сильно отличались друг от друга. Скорее всего они создавали их по уже существующим образцам.

Точно. У всего этого, конечно, было простое и очевидное объяснение. И когда-нибудь он найдет его.

А пока не будет больше думать об этом.

Так ползли весенние каникулы, первые каникулы в его жизни, тянувшиеся так вяло и медленно. От нечего делать он дочитал до конца книгу о клонировании и генной инженерии, когда мать подозвала его снизу к телефону:

– Твой друг Чем, – сказала она и протянула ему трубку. – Хочет уточнить что-то про домашнее задание.

Про домашнее задание Вольфганг ничего не знал. Еще не хватало, чтобы учителя задавали им домашнее задание на каникулы. Но он взял трубку, ничем не показывая своего удивления, и сказал:

– Чем?

– Привет, – услышал он в трубке как всегда жизнерадостный голос приятеля, – как там у тебя все? Мать слушает?

– Да, – кивнул Вольфганг.

Мать стояла, скрестив руки, у входа в гостиную, прислонившись к дверному косяку, и наблюдала за ним, не скрывая недоверия.

Чем хихикнул:

– Понимаю. Одиночное заключение строгого режима. Это немного усложняет задачу.

– Это не такое уж и сложное задание, – сказал Вольфганг.

– Хороший ответ. Значит, слушай внимательно. Для начала, куча приветов от твоей подружки, счастливчик. Она серьезно на тебя запала, если позволишь мне высказаться профессионально. И между тем, чтобы ты не волновался лишний раз по пустякам, услышав это от кого-нибудь другого: Марко снова подкатывает к ней, пытается восстановить отношения. Но у него нет шансов, поверь мне. Между ними все кончено.

– Понимаю, – сказал Вольфганг.

– Хорошо, на этом с новостями все. Теперь прогноз на следующую неделю. Я должен передать тебе, что сестра Свени записала тебя на прием к профессору Тессари. Понятия не имею, что это значит, но ты, судя по всему, знаешь. Через три дня. Другими словами, послезавтра.