Берель сказала:

– Она шпионка – это очевидно! Отошлите ее обратно!

Бернисти ответил:

– Спросите, чего она хочет.

Женщина сказала:

– Я говорю на языке Белой Звезды, Бернисти; вы можете меня спрашивать сами.

– Очень хорошо. Кто вы? Что вы делаете здесь?

– Меня зовут Катрин…

– Она кейанка! – сказала Берель.

– …Я преступница. Я сбежала от наказания и полетела сюда.

– Пойдемте, – сказал Бернисти. – Я допрошу вас более подробно.

В кают-компании «Бьюдри», заполненной любопытствующими зеваками, Катрин рассказала свою историю. Она заявила, что является дочерью свободного землевладельца в Киркассе.

– Что это? – спросила Берель недоверчиво.

Катрин ответила мягко:

– Некоторые киркассианцы еще держатся за свои крепости в Кевиотских горах. Мы племя, ведущее свою родословную от античных разбойников.

– Значит, вы дочь разбойника?

– Более того, я и сама по себе преступница, – ответила Катрин мягко. Бернисти больше не мог сдержать своего любопытства.

– Что вы сделали, девушка? Что?

– Я совершила акт… – здесь она использовала кейанское слово, которое Бернисти не понял. Берель тоже нахмурила брови, обнаруживая, что изумлена в равной степени.

– Кроме того, – продолжила Катрин, – я опрокинула жаровню с ладаном на голову жреца. Если бы я раскаивалась в содеянном, я бы осталась и ожидала наказания, но так как не чувствовала ничего подобного, то взяла космическую лодку и улетела сюда.

– Невероятно, – сказала с отвращением Берель.

Бернисти сел, наблюдая за Катрин с изумлением.

– Девушка, вас обвиняют в том, что вы кейанская шпионка. Что вы на это скажете?

– Шпионка я или не шпионка – в любом случае я бы стала отрицать это.

– Значит, вы отрицаете?

Лицо Катрин сморщилась, она рассмеялась, показывая крайнее наслаждение происходящим.

– Нет, я признаю это. Я кейанская шпионка.

– Я знала это, я знала это…

– Замолчи, женщина, – сказал Бернисти. Он снова повернулся к Катрин, брови его изумленно сдвинулись.

– Вы признаете, что вы шпионка?

– Вы мне верите?

– Клянусь Быками Башана – я уже не знаю, чему верить!

– Она умная плутовка, хитрющая, – бушевала Берель, – она заговаривает вас.

– Спокойно! – зарычал Бернисти. – Давайте мне какую-то возможность нормально все обдумать! – Он повернулся к Катрин. – Только сумасшедшая женщина признает, что она шпионка.

– Возможно, я сумасшедшая женщина, – сказала Катрин с убийственной простотой.

Бернисти вскинул руки:

– Ладно, ладно, в чем разница. Прежде всего, здесь нет никаких секретов. Если вы желаете шпионить, шпионьте – открыто или украдкой, как пожелаете, как вас устраивает. Если вы просто ищете убежища, вы его нашли, потому что вы на земле Белой Звезды.

– Я вам искренне признательна, Бернисти.

Бернисти летал вместе с картографом Бродериком, фотографируя, зарисовывая, составляя карты местности, исследуя, – словом, осматривая Новую Землю со всех сторон. Пейзаж был везде одинаковым – унылая изборожденная поверхность, как внутренняя полость выгоревшей печи для обжига. Везде лессовые равнины гонимой ветрами пыли соседствовали с зазубренными скалами.

Бродерик толкнул локтем Бернисти:

– Смотрите.

Бернисти, следуя за жестом, увидел в пустыне три слабо заметных, но явственно различимых квадрата – обширные пространства раскрошившихся камней, разбросанных среди бархан.

– Или это самые большие кристаллы, которые знает Вселенная, – сказал Бернисти, – или мы не первая разумная раса, которая отступила на эту планету.

– Приземлимся?

Бернисти обозрел квадраты в телескоп.

– Здесь мало что можно увидеть… Оставим это археологам. Я вызову экспедицию с Белой Звезды.

Они направились обратно к «Бьюдри», но Бернисти внезапно сказал:

– Стоп!

Они посадили исследовательскую лодку; Бернисти сошел и с довольным видом стал рассматривать пятна коричневато-зеленой растительности – базовый тип Д-6, вика с мешочками лишайников-симбионтов, которые снабжали ее кислородом и водой.

– Еще шесть недель, – сказал Бернисти, и мир сей будет весь в пене этой живой материи.

Бродерик вгляделся внимательнее в лист.

– А что это за красная клякса?

– Красная клякса? – Бернисти вгляделся сам и нахмурился. Выглядит как ржавчина, грибок.

– Это хорошо?

– Нет… конечно, нет! Это очень плохо!… Я не совсем понимаю: когда мы прилетели, планета была стерильна.

– Споры могли упасть из космоса, – предположил Бродерик.

Бернисти кивнул:

– И космические лодки тоже. Пойдем, доставим это на «Бьюдри». Вы зафиксировали местонахождение?

– С точностью до сантиметра.

– Не берите в голову. Я уничтожу эту колонию, – и Бернисти опалил дочиста участок почвы с викой, которой он так гордился. Они в молчании вернулись на «Бьюдри». Под ними проплывала равнина, заполненная толстым слоем пятнистой листвы. Выйдя из лодки, Бернисти устремился не к «Бьюдри», а к ближайшему кустику и стал осматривать листья.

– Здесь нет… здесь нет… здесь нет…

– Бернисти!

Бернисти оглянулся. К нему подходил ботаник Бэйрон, лицо его было суровым. Бернисти почувствовал, что сердце его замерло.

– Ну?

– Непростительная небрежность.

– Ржавчина?

– Ржавчина. Она уничтожает вику.

– Бернисти резко повернулся к нему:

– У вас есть образцы?

– Мы уже ищем в лаборатории контрагенты.

– Ладно…

Но ржавчина оказалась твердым орешком. Найти агента, который уничтожил бы ее и оставил бы при этом целыми-невредимыми вику с лишайниками, было задачей неимоверной трудности. Не подходили условиям и уничтожались в печи образец за образцом вирусов ли, микробов ли, плесени, дрожжей, грибков. Тем временем цвет вики изменился от коричневато-зеленого к красно-зеленому, а затем к йодно-фиолетовому; и гордая растительность начала никнуть и гнить.

Бернисти бродил без сна, увещевая свой технический персонал и устраивая ему разносы:

– Вы зовете себя экологами? Казалось бы, простое дело отделить ржавчину от вики – и вы этого не можете, вы барахтаетесь! Вы дайте мне эту культуру! – И Бернисти схватил чашку Петри у Бэйрона, который и сам был раздражен, с глазами, красными от недосыпания.

Наконец в культуре слизистой плесени был найден желаемый агент. Еще два дня ушло на то, чтобы выделить нужный штамм и посеять его на питательном растворе. Вика уже повсюду гнила, и под ней валялись опавшие пузырьки лишайников, словно осенние листья.

На борту «Бьюдри» кипела лихорадочная активность. Полные противоядия котлы загромождали лабораторию, коридоры; полные спор подносы сушились в салонах, в машинном зале, в библиотеке.

Бернисти вспомнил о присутствии Катрин, когда заметил, как она загружает сухие споры в распределительные коробки. Он остановился и принялся наблюдать за ней; тут он почувствовал, что она больше внимания уделяет ему, чем своей производственной операции, но слишком ощущал себя слишком усталым в тот момент, чтобы заговорить. Он лишь кивнул, повернулся и пошел в лабораторию.

Плесень была развеяна над планетой, но слишком поздно.

– Ну и ладно, – сказал Бернисти, – мы еще раз посеем вику типа Д-6. На этот раз мы уже готовы к опасности и имеем средства защиты от нее.

Подрастала новая вика, часть старой выздоровела. Когда плесени перестало хватать ржавчины, она исчезла – за исключением парочки мутировавших разновидностей, которые напали на лишайники. В течение некоторого времени казалось, что они будут столь же опасны как ржавчина; но в запасах «Бьюдри» нашелся вирус, который избирательно уничтожал только плесень. Его посеяли и плесень исчезла.

Бернисти был все еще недоволен. На общем собрании команды он сказал:

– Вместо трех разновидностей – вики, и двух лишайников – существуют уже шесть, считая ржавчину, плесень и вирус. Чем больше разновидностей живых существ, тем труднее ими управлять. Я настойчиво обращаю ваше внимание на то, что нужна тщательность в нашей работе и соблюдение всех мер асептики.