Поиск
«У подножия тельца…»
У подножия тельца
Маской смятого лица
Двоится полночи жена
Луной косой поражена
Туманы снятся тумбных скользких плеч
Бульварные квадрат домов огней вакханки
И дальние часы дрожащие свой меч
Над горлом уличным осипшей перебранки.
«Зверь полуиздохший город хрипит…»
Зверь полуиздохший город хрипит
Но тысячи свирепые еще горят зрачков —
Ищейки темные вонзающих потерь
И под скрипы челюстей грызущие веков.
«Трепещите укоризны…»
Трепещите укоризны
Свиреп лиловый паровоз
Лишимся городской отчизны
Вступив на быстроходный воз
Скрипят железные сцепленья
Стальных бегут длинноты граф
И от былово преступленья
Уносит возбужденный прах
Коптят угоднику светильни
Во тьме немногих видит зрак
И дате чем тем все бессильней
Царящий в ночи Зодиак
Боготворите голос тленья
Тлеть другим настал черед
Для непреложного исчезновенья
Одарит нареченный год.
Ищи ищи свою темницу
Отрадней быть ведь в кандалах
Чем здесь свободную десницу
День ото дня встречать делах
Отрадно быть ведь землекопом
Уйти при жизни в смрадный гроб
И упиваться жизни током
Все оперев на желтый лоб.
Ах несравнимо быть тупицей
Не знать высоких летов вкус
Не быть громадной единицей
Глядящей на морской бурнус.
Отрадно быть червем могильным
Сосать убитого врага
Под кровом ночи смерти пыльным
Когда уж съедена нога.
Дождь
С веток, крыш, травинок, скал
Протянулись всюду струны,
И небесные буруны
На лучей оскал.
Надо лодки, надо руки,
Надо ведра, корыта.
Эти стрелы эти луки,
Пробудилась высота
Шепот, топот, звон и плеск,
Сколько малых водопадов,
Перебитых трубок трель,
Окрыленный звук зарядов.
Намокает муравей,
Набухают грузно крыши,
И дорога средь полей
Отливает грязью рыжей.
«По малиновой долин атласной…»
По малиновой долин атласной
Заросшей травами златыми
Ты ходишь жертвою опасной
Руководим иными.
Не сотрясешь широкой рясой
Ни жемчугов ни звонких знаков
Под неба вешнего гримасой
Стократно жизнь свою оплакав
Заворожить земные страсти
Хотеньям восклицая «плохо»…
Когда судов распнут Вас снасти
Ветров высокая голгофа
На крутизне над глубинами
Раскроются их пасти снова
Заблещут белыми крылами
Для новых берегов основа.
«Часы толпа угрюмых старцев…»
Часы толпа угрюмых старцев
Дрожит их задержав засов.
И скуден изможденный дар цевниц лепечущих как некий хлебодар
Но я! я! виночерпий
Я ломаю свой череп и
Свою душу…
Из «Первого журнала русских футуристов» (1914)*
«Плати — покинем навсегда уюты сладострастья…»
ПЛАТИ — покинем НАВСЕГДА уюты сладострастья.
ПРОКИСШИЕ ОГНИ погаснут ряби век
Носители участья
Всем этим имя человек.
Пускай судьба лишь горькая издевка
Душа — кабак, а небо — рвань
ПОЭЗИЯ ИСТРЕПАННАЯ ДЕВКА
а красота кощунственная дрянь.
«Зима цветок средь белых пристаней…»
ЗИМА цветок средь белых пристаней.
Роженица раскрывшая живот
Законное собрание огней
МОРОЗ КИНЖАЛ ПОМЕТ
Зима дрожит у привязи лиловой
ПОСЛУШНИК КРЫСА ПЕС
Озябшая ревущая коровой
И кочках удастирая нос
Она пучиной ободряет ноги
Угасший кашель сгорбленность могил
Теперь у всех пурга язвитель на пороге
ПРОДАЖНОСТЬ БРЕННОСТЬ ИЛ.
«Пещера слиплась темнота…»
Пещера слиплась темнота
Стилет пронзает внутренность ребенка
Скудель пуста
Ночей гребенка
Запляшут кони омертвелой глиной
Гора = ладони
(хироманта миной)
Ведь это Крым
Сделал меня сырым.
Бахчисарай. Сентябр. 23. 1913
«Ты нюхал облака потливую подмышку…»
Ты нюхал облака потливую подмышку
Мой старый ворон пес
Лилово скорбный нос
Гробовую завистливую крышку
Дела и дни и оболыценья
И вечный сумерек вопрос
Корсеты полосатых ос
Достойны вечного презренья
И скорбны тайны заповеди бренной
Разрушится как глиняный колосс
Затерян свалочный отброс
Своей улыбкою надменной.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: