— Что ж... — обронил Джилл, снова склоняясь над ее грудью.

Но в этот раз он не ограничился поцелуями — скользнул ладонью между ног Бекки, к самому чувствительному участку ее тела... и она окончательно утратила способность думать.

— Джилл... — повторяла будто в бреду, впившись пальцами в его плечи. — Джилл... Джилл!

В какой-то момент он налег на нее, и некий древний инстинкт подсказал ей, что сейчас ее страсть будет утолена. С этой минуты она будто превратилась в воск, полностью отдалась во власть Джилла, послушно следуя всем его безмолвным указаниям — вернее, лишь намеку на них.

Он же повел ее тайными путями к неизведанным вершинам блаженства, а когда те оказались достигнуты, крепко обнял и держал, пока оба не пришли в себя после завершающего взрыва блаженства...

Выплыв на поверхность из какого-то темного озера, Бекки почувствовала, что Джилл убирает с ее лица спутавшиеся волосы, — это было первым ощущением нового периода жизни. Ведь отныне существование Бекки будет делиться на то, что было до и что после.

После того как она стала женщиной в объятиях Джилла.

— Ты... в порядке? — спросил Джилл, обжигая Бекки рвущимся из груди дыханием.

Она не ответила, дар речи еще не полностью вернулся к ней.

Видя, что Бекки до сих пор не пришла в себя после того, что между ними состоялось, Джилл прекратил расспросы и молча поцеловал ее в висок.

С губ Бекки слетел прерывистый вздох, а сама она плотнее прижалась к Джиллу.

Так они лежали еще не менее четверти часа. И лишь затем Бекки удалось нетвердо произнести:

— А говорят, в первый раз бывает больно...

— Тебе не было? — спросил Джилл, быстро, с нескрываемым беспокойством.

Бекки чуть повернула голову, чтобы посмотреть на него.

— Самой не верится, но кроме... э-э... секундного дискомфорта... То есть я хочу сказать, что неприятный момент быстро прошел, зато потом... Мне даже присниться не могло, что такое бывает!

У Джилла вырвался вздох облегчения.

— Хорошо... Потому что я немного волновался. Ведь в каком-то смысле для меня все это тоже в новинку — девственниц мне еще не попадалось.

Услышав эти слова, Бекки на минутку притихла, ее кольнула в сердце ревность — сколько же подружек было у Джилла? Но когда в следующее мгновение она почувствовала прикосновение его губ к своим, то испытала прилив счастья и ей даже стало немного стыдно за свои предыдущие мысли.

Спустя некоторое время Бекки вдруг спохватилась:

— А ведь я тоже хотела приласкать тебя так же, как ты меня!

Джилл погладил ее по бедру.

— Вообще-то, можно сказать, так и получилось. Я сейчас будто на седьмом небе...

Недоверчиво покосившись на него, Бекки шепнула:

— Правда?

— Конечно, глупенькая!

— Но... я же ничего не делала... — смущенно пробормотала она.

Джилл заглянул ей в лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, мне случалось видеть любовные сцены в кино, и я знаю, что настоящая эротика подразумевает активное участие женщины.

Повисла пауза, затем Джилл осторожно спросил:

— А что ты называешь настоящей эротикой?

Бекки задумалась. Спустя минуту взглянула на Джилла.

— Разве ты сам никогда не видел в кино подобных сцен?

— Видел, конечно, только дело в том, что эротику все понимают по-разному. Поэтому хотелось бы узнать твое видение этого предмета.

— Мое? — Бекки вновь задумалась. — Ну, эротика — это когда все очень красиво, изысканно, элегантно. Обязательно есть прелюдия — цветы, музыка, вино, свечи — и только потом начинается секс.

Ей подумалось, что после всего произошедшего между ней и Джиллом она начала вкладывать в слово “секс” совсем другой смысл.

— Ведь у нас именно это и было — свечи, шампанское... Разве что о музыке я как-то не подумал.

— А я даже не заметила ее отсутствия, — негромко призналась Бекки. — Потому что был ты.

Джилл нежно сжал ее руку.

— И ты.

— Кроме того, эротика — это когда любовью занимаются, как только возникнет желание. А оно может вспыхнуть где угодно.

Джилл тонко улыбнулся.

— В самом деле?

Бекки слегка пожала плечами.

— Да — судя по тому, что показывают в кино.

— Хм...

— И тогда люди занимаются сексом в самых неожиданных местах, — продолжила Бекки, не замечая иронии Джилла.

— Например?

— Во всяких укромных уголках. И даже на улице.

— Что ты говоришь!

Бекки кивнула в темноте.

— А тем более — на природе. На травке, в кустах, под деревьями...

— Подумать только! — прищелкнул языком Джилл. — А по мне, так лучше спальни для этих дел ничего не придумаешь.

— Да? А как же романтика?

Не выдержав, Джилл рассмеялся.

— Что ж, если хочешь, как-нибудь отправимся на природу и расположимся на травке, в кустах или где пожелаешь. Но предупреждаю заранее: вряд ли тебе понравится.

— Почему? — недоверчиво протянула Бекки.

По ряду причин. Главное — из-за множества помех. Лежать будет жестко, всевозможные сучки станут царапаться, а трава даже может порезать кожу. И потом все эти жучки-паучки, птички-зверушки... Даже солнце окажется помехой, потому что будет бить прямо в глаза и припекать открытые части тела. Или — еще лучше! — в самый неподходящий момент хлынет дождь. Так что, поверь, за всем этим гораздо приятнее наблюдать на киноэкране, чем испытывать это наяву.

Когда Джилл договорил, Бекки чуть отстранилась и посмотрела на него.

— Интересно, откуда ты все это знаешь?

Джилл со смехом притянул ее к себе.

— Когда-то у меня тоже было романтическое представление о занятиях любовью на природе, но с тех пор я сильно поумнел!

— Жаль... — вздохнула Бекки.

— Что поумнел?

Она хохотнула.