Не успели их барабанные перепонки прийти в себя от грохота взрыва, как они услышали доносящийся с шоссе удаляющийся рык грузовичка, мчавшегося на юг.

Когда Морозис перевел управление манипулятором на себя, Кобб оказался полностью отключенным от окружающего. Как и в момент первого перемещения, он испытал ощущение нарастающей дезориентации, невообразимое кружение, в которое приходили все его органы восприятия мира. Потом зрение вернулось к нему вместе с призрачным подобием рук и ног. Он вел грузовик Морозиса.

– Извините, что так вышло, Кобб. Я должен был это сделать. Я был просто вне себя от ярости. При следующей встрече я скопирую мозг этого молодого человека обязательно.

– Что случилось? – воскликнул Кобб, но не услышал своего голоса. Его зрение удивительным образом изменилось. Вместо того чтобы находиться, как и положено, в кабине, он словно бы правил машиной сидя на крыше грузовика.

Вместе с тем он явственно ощущал в своих руках руль, упруго сопротивляющийся, когда он поворачивал его вправо, а потом влево. Грузовик выехал с парковки и направился по шоссе на юг.

– Что случилось? – спросил он снова, уже спокойнее.

– Я только что взорвал мой последний манипулятор. Нам нужно найти кого-нибудь, кто позаботиться о нас. Кого-нибудь из душеспасителей, из тех, что живут в Дайтона.

– Ты взорвал манипулятор? Свой манипулятор? Но это же было мое тело! А как же свобода воли, о которой ты столько говорил?

– Все условия нашего договора соблюдены, Кобб. В ваше сознание я доступа не имею. Но манипулятор принадлежал как вам, так и мне.

– Тогда почему я вижу? Каким образом я веду машину?

– Грузовик сам по себе нечто вроде манипулятора. На крыше грузовика установлены два телеглаза, которыми я могу пользоваться. Вы видите при помощи этих глаз. Чтобы вы могли вести грузовик, я включил свои сервомоторы.

В наших взглядах появились расхождения, но я все равно доверяю вам, Кобб. Вы гораздо лучше меня водите машину.

– Поверить не могу, – взвыл Кобб. – Неужели в тебя забыли запрограммировать инстинкты самосохранения? Где была твоя выдержка? Я уже почти уговорил Торчка работать на нас, а ты словно с цепи сорвался.

– Он был одним из тех, кто взорвал ГЭКС, – спокойно ответил Мистер Морозис. – Войну на Луне старшие бопперы проиграли. Во время последнего сеанса связи на прошлой недели БЭКС рассказал мне об этом. В Диски снова воцарилась полная анархия. Большая часть МЭКС уничтожена, все идет к тому, что разберут на запчасти ТЭКС и даже БЭКС. Но я верю, что финальное объединение неизбежно. Сейчас же дела совсем плохи…

– И что теперь? – тревожно спросил Кобб, когда Мистер Морозис замолчал. Нотки обреченности и равнодушия в голосе машины изрядно его напугали.

– Жизнь похожа на волны, Кобб. Волны набегают на пляж и отступают. В один прекрасный миг находит высокая волна, которая заплескивает за высшую линию прилива. Через некоторое время за первой высокой волной следуют другие и линия берега постепенно меняется. Большие бопперы хотели перемен. Они хотели изменить жизнь, сделать ее лучше, перевести на следующий виток. Вышло так, что нам пришлось отступить… обратно в море, в море вероятности. Но это неважно. Ты все правильно говорил этому парню. Вероятность существования ничем не хуже реального существования.

Они уже проехали пригороды Дайтона и углубились в город. Мимо них проносились огни реклам. Одним глазом Кобб “следил” за дорогой, другим обзревал тротуары, надеясь заметить там кого-нибудь из членов своей секты.

Одну из девушек, которая сейчас должна были зарабатывать деньги проституцией или парня, торгующего наркотиками. Он с трудом припоминал их лица, почему?

– Ты в курсе, что у грузовика разбит борт? – сообщил ему Мистер Морозис.

– Что ты хочешь этим сказать?

Кобб не обращал внимание ни на что, кроме двух зрительных пятен в полнейшей темноте и приборной панели грузовика.

– Твой друг врезался на своем такси нам в борт и повредил систему охлаждения. У нас утечка и температура поднимается. Она уже на пять градусов выше, чем обычно. Еще один градус – и схемы начнут плавиться. Осталось около тридцати секунд.

– На Луне есть копия моего мозга? – торопливо спросил Кобб. – Или где-нибудь еще?

– Не знаю, – ответил Мистер Морозис. – А какое это имеет значение?

Вэнди принесла ключи от красного “Седана”, и они с Торчком поехали в Дайтона. По дороге они в основном молчали, но молчание их не было напряженным, им было о чем подумать.

Когда они снова увидели черный грузовичок, вокруг уже было полно полиции. Машина без водителя съехала с дороги, задела пожарный гидрант, перевернулась и разбила витрину винной лавочки “Красный Бык”. Полицейские следили за тем, чтобы не было грабежа, и поначалу не хотели пропускать Вэнди и Торчка за линию оцепления.

– Там мой отец! – заплакала Вэнди. – Там в грузовике, должен быть мой отец!

– Пропустите мою жену! – принялся вторить ей Торчок. – Она может не успеть попрощаться с папой!

– В грузовике никого нет, – ответил им полицейский, но все-таки пропустил. – Эй, шеф, – крикнул он офицеру, – здесь какая-то парочка.

Говорят, что они знают водителя.

Офицер, подошедший расспросить подробности, оказался ни кем иным, как Экшном Джексоном. Голова у Экшна Джексона была не хуже компьютера ФБР и он узнал Торчка моментально.

– Ты сын покойного Муни! Может, ты объяснишь мне, что здесь, черт возьми, произошло?

После столкновения с гидрантом и витриной магазина прореха в борту грузовичка расширилась и теперь оттуда клубами валил испаряющийся гелий. Сам газ был невидим, но охлаждая воздух он вызывал образование мельчайших частиц льда. Кроме того, из-за появления в воздухе повышенного содержания паров гелия, голоса у всех стали на несколько октав выше.

– Там в грузовике находится мозг здоровенного боппера, – пискнул Торчок. – Старшего

боппера. Из тех, что убили моего отца и пытались съесть мои мозги.

На лице Джексона появилось выражение сомнения.

– Этот грузовик пытался съесть твой мозг?

Он обернулся и крикнул своим подчиненным:

– Эй, Дон! Возьми Стива и откройте кузов грузовика! Посмотрите, что там внутри!

– Осторожно! – взвизгнула Вэнди, но дверь кузова уже открылась. Когда изморось рассеялась, стало видно Дона и Стива, которые шарили в кузове, помогая себе дубинками. Со звоном разбилось стекло.

– Черт, шеф! Здесь столько электроники, что можно запросто открывать радиомагазин! Мы со Стивом в первый раз такое видим!

Дон махнул дубинкой и из недр грузовика донесся новый звон разбивающегося стекла.

Джексон, Торчок и Вэнди подошли посмотреть. Грузовик лежал на боку.

Внутри кузова за распахнутой дверью намерзли горы снега, как в морозильной камере. Сосуд с жидким гелием, внутри которого располагался мозг Мистера Морозиса, разбился. Среди осколков стекла и небольших сугробов снега были видны электронные платы и гирлянды чипов.

– А кто же сидел за рулем? – задумчиво спросил Экшн Джексон.

– Грузовик мог ездить сам по себе, – ответил Торчок. – Я врезался на своем такси ему в борт и пробил дыру. Наверное, система охлаждения при этом вышла из строя и он перегрелся.

– Так ты герой, парень, – весело сказал Джексон. – Завтра твое имя появится в газетах.

– Если я герой, то можно мне сейчас идти?

Пристальный взгляд, потом согласный кивок.

– Иди. Завтра зайди в участок, и я договорюсь насчет вознаграждения.

Торчок не глядя взял из разбитой витрины лавочки бутылку спиртного и вместе с Вэнди вернулся к “Седану”. Вэнди села за руль, да он и не возражал.

Она поехала к пляжу, остановилась на стоянке неподалеку от воды, они вышли из машины и уселись на горячий песок. Торчок откупорил бутылку. В ней оказалось белое вино.

– Вот, держи, – он передал бутылку Вэнди. – Почему ты сказала полиции, что там в грузовике твой отец?