Культ исконных римских богов был долгое время очень примитивен. Только под влиянием знакомства с греками, главным образом из южноиталийских городов, начали строиться храмы, изготавливаться изображения богов. За образцы брались греческие статуи, и римские боги стали отождествляться с греческими: Юпитер с Зевсом, Юнона с Герой, Либер с Вакхом-Дионисом, богиня садов Венера с Афродитой, богиня материнства и лунных фаз Диана с Артемидой, бог купцов и ремесленников Меркурий с Гермесом, Марс с Аресом. У греков были заимствованы и новые для римлян боги-Аполлон, Геракл и др. Вместе с ними пришла и греческая мифология, приуроченная к соответствующим римским божествам. Очень рано, не позже начала IV в. до н. э., в Риме уже была известна легенда об Энее, сыне Афродиты и троянского царя Анхиза, который по воле богов после гибели Трои, преодолев много препятствий, прибыл в Италию и стал царем города Альба-Лонга и дедом Ромула и Рема, основателей Рима. Таким образом, судьба Рима как бы включалась в судьбу греческого мира, его богов и героев.

Но позаимствовав у греков их учения и легенды о богах, римляне создали еще раньше и свой миф, который, как и всякий миф, повествовал о прошлом, объяснял настоящее и давал людям руководство к их действиям. В центре его стояли не боги, не космос, не человечество, а Рим, римский народ, его история, в которой неразрывно переплетались божеское и человеческое и которая была нормативом того, что есть и должно быть. В отличие от народов, мифологизировавших историю, римляне историзировали мифологию.

Возможно, некогда у них существовал культ героев, подобных греческим героям троянской войны и других сказаний. Впоследствии ученые римские антиквары отождествляли греческих героев с римскими ларами, а одна надпись IV в. до н. э. посвящена «Лару Энею». У этрусков «Лар» был титулом царей и знатных вождей, а в памятниках их искусства сохранились сцены, позволяющие полагать, что существовали предания или целый эпос о войнах этрусских и римских героев. Сыновьями Лара считались основатель города Пренесте — Цекула, а по одной версии и основатель Рима — Ромул, сыном Лара, по преданию, был и шестой римский царь Сервий Туллий, которому приписывалось создание ряда важнейших институтов политической и общественной жизни Рима. Впоследствии культ героев, если он и существовал, заглох, и лары превратились только в духов-хранителей фамилии. Но история полулегендарных римских царей и приписываемых им законов и установлений, как и вся история Рима вообще, была тесно связана с божественным вмешательством и римскими святынями.

История Рима, города, возникшего по предначертанию богов, организованного по подсказанным богами законам — такова была центральная идея римского мифа. Этот миф определял и основные моральные ценности, основные, необходимые для служения Риму добродетели, которые и сами обожествлялись. Уже в первой половине V в. до н. э. был воздвигнут храм Верности — Fides. Издавна связанная с Юпитером, гарантом верности клятве, она определяла отношения между патронами и клиентами, солдатами и полководцами, гражданами и городом, союзными городами и Римом. Близка к Fides была Pietas (термин, не поддающийся адекватному переводу), добродетель, первоначально предписывавшая избегать всякого осквернения, затем — исполнять все, требовавшееся обычаем по отношению к богам, родителям, сородичам, родине. Всеобъемлющей добродетелью было Мужество — Virtus. Оно включало и храбрость на войне, и стойкое исполнение долга, и силу, помогающую противостоять всяким соблазнам, и соблюдение подобающего мужчине достоинства, выдержки, умеренности, строгости. Наградой за Virtus была Почесть — Honor — заслуженное одобрение, уважение и почет. По преимуществу политической добродетелью была Concordia — Согласие между гражданами (в противоположность смутам и междоусобицам). В 367 — до н. э. ей был посвящен храм в ознаменование примирения патрициев и плебеев. Отчасти связана была с ней и Справедливость — Aequitas, предполагавшая гарантию каждому того, что следовало по закону. В период борьбы патрициев и плебеев формировалось и понятие Свободы — Libertas. В 238 г. ей был посвящен храм, но еще задолго до этого она почиталась вместе с Юпитером, носившим эпитет Libertas, или Liber.

Римский народ — populus Romanus, свобода народа, долг служить всеми силами Риму на любом месте, в любой роли — такова была основа системы ценностей римлян периода расцвета их города-государства. Она не требовала санкции личного суждения и оставляла весьма мало простора личной инициативе.

Перелом начался с III в. до н. э., со времени Пунических войн, когда Рим вышел на широкую международную арену и за 100 с лишним лет превратился в крупнейшую державу. Беспрерывный приток материальных ценностей и рабов, знакомство с бытом, нравами и культурой эллинистических стран коренным образом преобразовали экономическую и социальную жизнь Рима. Даже в широкие массы стали проникать новые веяния. Ведущие же деятели государства быстро поняли, что искусство дипломатии не менее важно для утверждения римского господства, чем военное искусство, и что нельзя укрепить свой авторитет, оставаясь в глазах эллинистического мира «варварами».

Во главе считавших необходимым приобщиться к греческой культуре, так называемых филэллинов, стоял победитель Ганнибала и сирийского царя Антиоха — Сципион Африканский. Из среды его единомышленников вышли первые римские историки, писавшие свои труды по-гречески и для греков, с целью познакомить их с историей Рима и оправдать его действия. Историография сразу стала делом высокой политики, занятием, достойным государственного деятеля, даже часы досуга посвящавшего полезному родине делу. Почувствовав необходимость дать своим детям образование, знатные люди приобретали педагогов-греков, учивших их риторике, философии, литературе на греческих образцах, переводивших сочинения греческих авторов, между прочим, и драматургов. Театральные представления также были заимствованы у греков и вскоре приобрели широкую популярность среди римской публики. Римские драматурги обычно брали за основу греческие трагедии и комедии, часто соединяя несколько пьес в одну, приспосабливая их к римским вкусам. Стал развиваться и оригинальный римский жанр — так называемая сатура, первоначально ритмическая импровизация участников народных празднеств на разные, обычно шуточные темы, затем получившая литературную обработку и ставшая основой римской сатиры.

Среди филэллинов стал зарождаться известный индивидуализм, культ великих людей. Состоявшие при них поэты посвящали свои поэмы подвигам Сципиона и представителей других знатных семей. В том же кружке переводились греческие произведения, причем и такие, в которых религии давалось рационалистическое толкование, например доказывалось, что боги-это некогда жившие великие люди, которых обожествили за их заслуги и благодеяния благодарные им потомки, высмеивались гадатели и предсказатели.

Проникновение иноземных влияний, грозивших подорвать римскую традицию, вызывало резкую оппозицию среди крестьян и плебеев, переплетавшуюся с их оппозицией растущему влиянию филэллинской знати. Однако и те, кто представлял это консервативное, охранительное течение, не могли уже игнорировать греческую культуру, стараясь лишь переработать ее в римском духе и тем, по возможности, обезвредить. Так, например, участник Первой пунической войны Невий написал в стихах первую латинскую историю Рима, от путешествия Энея до конца Первой пунической войны. Главная тема его эпоса — римская доблесть. И хотя до нас дошли лишь незначительные отрывки поэмы, можно полагать, что у Невия уже была черта, характерная для всей римской историографии и тесно связанная с самой основой «римского мифа»: отношение к прошлому как к предуготовлению современного автору и прославленного им великого события, каковым для Невия была победа Рима над Карфагеном.

Противоречивость антиэллинской оппозиции наиболее ярко сказалась в деятельности ее признанного главы знаменитого Катона цензора, оставшегося в веках символом всех древнеримских добродетелей[39]. Выходец из семьи небогатых землевладельцев, Катон, сделав блестящую военную и политическую карьеру, всю свою долгую жизнь неуклонно сражался против «иноземных непотребств» и ратовал за «нравы предков». По его настоянию из Рима были высланы временно или постоянно проживавшие там греческие философы и риторы.