«Ты смешон, Артур... И глуп, — поморщился бы дед, окажись он рядом. — Но facta infecta fieri nequent — сделанного не воротишь», — добавил бы, зевнув. За всеми дедовыми банальностями звучало бы невысказанное, но неумолимое, как гильотина — «случайностей не бывает».

Случайностей не бывает... Порой фатализм деда, да еще и приукрашенный тяжеловесной латынью, заставлял Артура кусать от раздражения губы. Дед считал, что все, так или иначе имеющее отношение к предметам — детали одной гигантской головоломки. Что, единожды попав в паззл, обратно уже не выбраться. Что предопределенность, судьба и предмет — синонимы, а случайность и везение — дурной анекдот. Ни за что старикан не поверил бы в то, что появление цыгана с Медведем — ловкое стечение обстоятельств, зато немедленно бы предположил чью-то тайную игру, заговор или предательство. А, не обнаружив таковых, выдал бы что-нибудь глубокомысленное из Цицерона или Сенеки. Представив выражение лица старого Уинсли, Артур неожиданно для себя засмеялся. Смех его — сухой и совсем не веселый — распался в утренней тишине на отдельные звуки... Так из опрокинувшейся коробки драже выкатываются на пол цветные горошины. Раз, два, три, пять... Будь их сотня, застучали бы бойко и задиристо по половицам. Но коробка давным-давно опустела, поэтому всего лишь раз, два, три...

Задержав дыхание и прикрыв глаза, Артур покрутил головой в разные стороны. Вправо... Потом влево... Так же «вслепую» повернулся обратно и уставился (если так можно сказать про человека, который стоит посреди заснеженного тракта зажмурившись) на дорогу, по которой только что сам сюда и пришел. И ничего не обнаружил... Ни-че-го. «Нюх» его пропал подчистую. Свежий Медвежий след, который должен был находиться рядом и сиять обжигающе ярким светом, исчез. Мир вокруг был пуст и скушен, как римские фонтаны в январе. Минута, другая, третья... Артур пробовал еще и еще, но чутье не возвращалось. Лишь через полчаса он наконец-то «разглядел» еле мерцающую над дьяковым подворьем лиловую дымку. Дед, как обычно, оказался прав — либо предмет, либо способность.

По меньшей мере, теперь у Артура Уинсли имелся выбор. А когда от этого выбора зависит жизнь, причем не только твоя, сомневаться не приходится. Главное, помнить о предостережении старины Леопарди — никаких кошек!

Медведь выглядел прехорошенькой безделушкой, и когда майор извлек топтыжку из кармана надетого на девушку тулупа, Даша ойкнула от умиления. Но тут же справилась с собой, приняв безразличный независимый вид. После разговора с майором ей ничего другого не оставалось — разве что держаться безразлично и независимо. Разговор оказался тяжелым для них обоих. Для майора особенно — русские морозы беспощадны к английским джентльменам, особенно если те пожертвовали свою верхнюю одежду в пользу замерзающих девиц, а сами кутаются в плюшевую гардину, чудом обнаруженную на чердаке.

— Да, Даша! Вы в самом деле хотите замуж! Да — за меня! — не будь майору так смертельно холодно, он вел бы себя сдержаннее и помнил бы, что девичью гордость следует всячески оберегать. Но майор мерз, поэтому был краток и даже груб. — Хватит об этом! Будет лучше, если вы немедленно передадите фигурки мне. Все фигурки, Даша! Включая Жужелицу! Держать предметы при себе человеку несведущему опасно. А вы, к тому же, сильно взволнованы.

— Ничего не получите! Нет! — Даша была растеряна и от этого говорила громко, яростно и напрочь позабыв о том, что стоило бы поостеречься и не шуметь. — Не может этого быть! Ну, что я собираюсь за вас заму... чтобы вы на мне жени... Враки! Пугаете меня, чтобы я вам мамин кулончик и все остальные штуки отдала? Воображаете, что раз вы согласились меня везти в Крым, я вам по гроб обязана? Так вот нате, господин хороший, выкусите!

Даша сложила из застывших пальцев дулю и сунула ее прямо под нос майору. Видела бы ее сейчас Нянюра — подзатыльником Даша не отделалась бы. Майор вздохнул. Стараясь не клацать от холода зубами, увернулся от дули и в третий раз попытался втиснуть многолетний курс «истории предметов и их владельцев» в двухминутную лекцию.

«... чревато потерей сил, болезнью или даже смертью. Предметами не стоит злоупотреблять, но лучше их спрятать подальше, если вам, Даша, так уж претит передать их мне добровольно. А отнимать мне их у вас смысла нет, отобранный силой предмет теряет свойства до следующего владельца, а то и насовсем. Это вам хотя бы ясно?»

Про Султанскую пару и про личную заинтересованность в Жужелице Артур предпочел умолчать, но неловкости или стыда за это не чувствовал. В конце концов, девушка с ним в относительной безопасности, скорее всего, он спас ее от участи весьма незавидной и готов сделать все, чтобы доставить целой и невредимой в Топловское. Не без толики самолюбования Артур представил на своем месте мистера Генри Джи Баркера, который уж точно не ввязался бы в ненужную авантюру, но, не долго думая, изъял бы у девчонки и кулон, и мешочек с предметами. Но нет! Артур Уинсли не таков! Разумеется, он выполнит обещание, сдаст девицу на руки Хранительницы Февронии и там уже заберет предметы... Все! Все предметы... Артуру было неловко об этом думать, но он рассчитывал за время путешествия в Крым убедить девушку отказаться и от Жужелицы, а если это не удастся... то что ж? Тогда придется повести себя не по-джентльменски. Каким окажется это неджентльментство, Артур намеревался решить по месту. Все же, если поразмыслить, девчонке Жужелица вряд ли понадобится всерьез. Что она ей? Пусть украшение, пусть даже память о покойной матушке, но все же безделушка. А ребята из Норфолкского и так слишком долго ждут. Но пока что ни три неведомых вещи, ни старшая Султанка были майору ни к чему — пользоваться предметами без особой на то нужды майор не хотел, а выстроившийся в голове «беспредметный» план вполне его устраивал. Жужелица и прочие фигурки, будь даже в мешочке Орел или Саламандра, внесли бы ненужную сумятицу, а единственной преградой к немедленному осуществлению плана была мисс Дарья Чадова, которую следовало уговорить вести себя разумно и не вопить на всю Кудринку, словно мышь, которую придавило мышеловкой.

— Вы лжете! По-вашему, Жужелица подсказывает хозяину, как ему лучше поступить... Да? То есть она мои мысли читает и выбирает из них самую верную? Так? — девушка нервными пальцами теребила пуговицы, пытаясь нащупать спрятавшийся под кофтой-самовязкой кулон.

— Приблизительно, хотя и очень грубо... — потер переносицу Артур.

— Ладно... Допустим. Но вот я сейчас, в сию секунду... Я спрашиваю: «как мне спасти тетю Лиду, дядю Мишу и Нянюру» — и ничего, слышите вы, ничего не происходит! Жужелица молчит... как рыба.

— Потому что... — Артур умолк, поняв вдруг, что девушка знает ответ, но вряд ли хочет его услышать.

Она поймала его взгляд и побледнела так сильно, что конопушки на ее носу и щеках стали совсем отчетливыми. «Словно кто-то пшено рассыпал в снег. Не удивлюсь, если какой-нибудь оголодавший воробей сейчас сядет ей на нос», — некстати подумал Артур.

— Да нет... Нет! Даша! Не выдумывайте, ради бога, ничего страшного! Скорее всего, у вас всего лишь не достает воображения или возможностей для спасения ваших родных. Жужелица, знаете ли, больше подходит людям старшего возраста. Она ведь не работает сама по себе, но использует опыт и знания владельца. Ребенку или юной барышне Жужелица ни к чему, не пригодится она и дворнику или зеленщику, но вот политик или ученый могли бы извлечь из нее огромную пользу. К примеру, Тесла! Вы слыхали про Теслу? Если бы Жужелица попала к нему, то скольких лишних экспериментов он мог бы избежать. А господин Павлов... Подумайте, как далеко зашли бы его исследования, обладай он Жужелицей. Или герр Цепеллин... Мы могли бы сейчас летать на совершенно безопасных персональных дирижаблях.

Артур нес чушь, понимая, что девушка встревожена и напугана, что ей непонятно происходящее. Что она не верит ни одному его слову, хотя очень... очень хочет поверить. Поэтому Артур нес чушь так увесисто и серьезно, что почти убедил сам себя — с Дашиной семьей все в порядке.