Поиск
Возвращение солдата
Пешочком, с сумочкой простой,
В пилотке выгоревшей,
Идет тропинкой полевой
Товарищ выздоровевший.
«За Кенигсберг», «За Будапешт»
Медали светятся.
О, край родной! О, край надежд,
Гадал ли встретиться?!
Земля!
Ты вновь шумишь в хлебах,
Не опозорена.
Теперь походный пот рубах
Нам снять позволено.
Старушка встретилась в меже.
— Домой, соколики?
Отвоевалися?
— Уже.
— Далече?
— В Дворики.
И прячет старая глаза
От солнца яркого.
— Не узнаешь?
— Узнать нельзя.
— Сынок Пояркова!
— Племянник! — кинулася.
— Он!
А звать — Василием.
— А я подумала: Семен,
Обозналась, прости меня!
Огаркова Семена ждут,
Сулился к праздникам.
— А что в колхозе?
— Видишь: жнут,
Не знаешь разве ты?
Ах, то-то снилися ерши,
А с ними — омуты…
А ты, племянник, не спеши,
Все в поле… дома-то.
— Ну что же, можно и шажком,
Дорога ровная…—
Вот сельсовет махнул флажком,
И сердце дрогнуло.
— Такого ж точно цвета флаг
Над всеми крышами
Мы там… на самый на рейхстаг,
Наверно, слышали?
Через лицо широкий шрам,
Оно замечено.
— Где угораздило?
— А там…—
Махнул:
— Неметчина.
Да!
Много ночек не спалось,
Кошмары мучили…
Все действует, и все срослось,
Ведь мы живучие!
На то и русский человек:
Свинцовой порцией
Его не умертвишь вовек,
Коль он упорствует.
Твое крыльцо родное.
Сядь.
Ступеньки дряблые.
Зато куда разросся сад,
Какие яблони!
А сажен сад его рукой,
Самим Василием.
— Узнать не можешь, кто такой?
Так пригласи меня!
Он под антоновкою сел.
— Жива, любимица? —
И позавидовали все:
«Он с ней обнимется?»
«Апорт… аркатные… анис…
Не хуже, кажется?!»
— Ну, да и ты сюда нагнись,
Не будешь каяться!
Ах, боже мой, как хорошо!
Как много отнято
Утех, кто к цели не дошел
С гранатой поднятой.
Он грудью полною вздохнул,
Кричать бы голосом,
Кудрями весело тряхнул:
— Не падать, волосы!
Пришлось и много перенесть,
Но живы силушки.
Готов сейчас на жатку сесть,
Вперед по нивушке!
А вот и мать:
— Что ж не послал? —
И подкосилася.
Отец покрепче:
— Я как знал,
Мы отпросилися.
И после хоженых дорог
В секреты минные
Легко ль переступить порог
Во время мирное?!
И льется в самовар вода.
— Сыночек! Васенька! —
Еще не знали никогда
Такого праздника.
Отец… тот чувства бережет,
Ему бы знания:
— Как хлебопашество… народ…
И вся Германия?!
— Ну, вот Германия далась,
Тебе не стыдно ли?!
Расскажет все не в этот раз.
Сыночек, сытно ли?
Сальцо… яички…
Хочешь — пей…
Вкрутую сделаю?
Да осторожно, не облей
Рубашку белую!
Постель постелена ему
С крыла лебяжьего —
Все самолучшее в дому,
Что в век свой нажили.
А ты чего сверчишь, сверчок?
А ну, замри скорей!
Не знаешь, что уснул сынок
Среди избы своей?!
— Молчу! Молчу! —
И тишина
Такая строгая.
А за окошком вышина,
Луна двурогая.
Переплелись и сон и явь,
И пруд и звездочки.
Луна осмелилась и вплавь
Плывет без лодочки.
Березки высветленный стан,
А рядом вербочки.
— Поярков спит?
Еще не встал?
— Мам, кто там?
— Девочки!
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: