Поиск
Хиросима
Летел я над морем,
Летел я над полем,
Летел я над рисом,
Летел я над лесом.
Летел я над ширью,
Летел я над синью,
Летел над садами
И над городами.
Летел над железом,
Летел над бетоном,
Над праздником света,
Над будничным стоном.
Летел над системами
Орошенья,
Летел над страною
Надежд и лишенья,
Богатства и бедности,
Блеска и буден,
Где солнце не всем
И где хлеб многотруден.
Я видел Японию
В бронзовом Будде
И в том, как настойчиво
Трудятся люди.
В сверкании башен,
В кружении чисел…
Ни разу свой голос
Нигде не возвысил.
Глядел потихоньку
Туристом безвестным,
Скрипел в самолете
Ремнями и креслом.
И стало однажды мне
Невыносимо,
Когда я увидел
Тебя, Хиросима.
Так было мне больно,
Так было мне жутко,
Что вскрикнул:
— Судите лишенных рассудка!
Судите любителей
Джина и виски
За семьдесят тысяч,
Что вписаны в списки.
Судите за тех,
Кто в агониях муки,
Рыдая, несли
Обгорелые руки.
Которые пепел,
Которые спите,
Что я потревожил вас криком —
Простите!
Но люди как люди
На кладбищах плачут,
И слез не стыдятся,
И горя не прячут.
Уснуло под вечер
Мятежное море,
Волна улеглась,
Не уляжется горе.
И сколько я жить
На земле этой буду,
О Хиросиме
Не позабуду.
* * *
Ну, что я на земле на этой делаю?
Вхожу в число по имени — народ.
Барахтаюсь, борюсь, планету целую
Хочу поднять, шторм в море побороть.
— Ужо! — ей говорю. — Попомнишь, подлая!
С тобой сведу я счеты наяву. —
Она меня тотчас бросает под ноги
И топчет, превращая в трын-траву.
А я, как подорожник, снова голову
Тяну под неумолчный стук копыт,
И нянька-жизнь меня, младенца голого,
В корыте детском пробует топить.
А я живу — горластый, несдающийся,
Щетинистый, игольчатый, стальной,
Как хмель, под кручей нежно-нежно вьющийся,
Как телеграф с гудящею струной.
Неизвестный солдат
Ночь накрыла всю землю орлиным крылом,
Отступила она перед вечным огнем,
У огня тополя часовыми стоят,
В честь тебя он горит, неизвестный солдат.
Протяну свои руки к святому огню,
Свою голову тихо к огню наклоню,
А слеза упадет, ты прости, слышишь, брат,
Я скорблю по тебе, неизвестный солдат!
Где-то Волга волнуется у берегов,
Не забыла она, как мы били врагов,
Как дрожала земля от стальных канонад,
Как кричал ты «ура!», неизвестный солдат.
Незакатный огонь днем и ночью горит,
Он с тобой, неизвестный солдат, говорит,
В тишине он к тебе обращается, брат:
— Лучший памятник — жизнь,
неизвестный солдат!
Я русский
Я русский. Я универсален,
Я то долины, то холмы,
То Ломоносов, то Державин,
То Пушкин — это все ведь мы.
Я топором рубил соборы
Без графика, за семь недель!
Как хороши они собою —
Замечено из всех земель.
Я русский. Но зачем кичиться
Великостью своей? Я прост!
Моя мечта, как тройка, мчится,
Она теперь у самых звезд.
Я и Титов, я и Гагарин,
Я и в тени и на виду,
Над дымом мартовских прогалин
Бьет крыльями мой гимн труду.
Я все могу. На все умелец.
Когда по мне фашист палил,
На что уж был я погорелец,
А города восстановил.
Кому колодец нужен — вырою,
Понадобится — дом срублю.
Все потому, что землю милую,
Свое отечество люблю.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: