Поиск
Трапезничают снегири,
Блюдя часы по солнышку.
Попробуй
Завтрак собери
Не сразу весь,
По зернышку!
Нет-нет
Да выронится «пинь!»
Из птички с желтой грудкою,
Да опрокинутая синь
Посыплет
Снежной крупкою.
В лесу задумались дубы,
Припоминая молодость.
Один взмолился:
— Не губи!
Не надо, добрый молодец!
— Не трону!
Ширься! Вечно стой
И множь свою фамилию,
Своей зеленой красотой
Веди нас к изобилию!
По грудь, по пояс
Снежный пух,
Не укатаешь каталем.
Кто изобрел бы
Снежный плуг,
Я был бы снежным пахарем.
Иду, бреду,
Совсем в бреду
От снежного сверкания.
Сороки вьются на виду,
Вступают в пререкания.
Пять суток спит
Карга-пурга.
Ни воя, ни рыдания.
Стоит зима,
Бела,
Горда,
Хранит свое приданое!
В половодье
Река изменила своим берегам
И бросилась под ноги бору сосновому.
Грачи подымают строительный гам,
И делают старые гнезда по-новому.
Вся в кружевах белых бушует вода,
Воронками вьется и тянется пряжею.
Ей стало легко, как избавилась льда,
Что сдерживал удаль речную бродяжую.
В снегу под кустом, словно чудо, возник,
Чтоб слиться с своею родимою матерью,
Весенний, певучий, прозрачный родник —
Он здесь! Он работает! Будьте внимательны!
Кой-где еще снежные стынут холсты
В овражках, в ложбинках, под пнями и кочками.
Задрогли до красного цвета персты,
На вербах, стреляющих белыми почками.
Ольха принялася пыльцу рассевать,
Бессмертие ловят тычинки и пестики.
А солнцу охота в лесах вышивать
На белых полянах зеленые крестики.
Беснуется, бьется реки баламуть,
Не Ворей назвать ее можно, а Выскочкой.
Ей время найдется еще отдохнуть,
Успеет и облаком на небе выспаться!
Маяковский
Ему толпа была по грудь.
Он время мерил на столетья.
Он смело мог во все взглянуть,
И даже в дуло пистолета.
Над дебрями лесных громад
Он возвышался вечным дубом.
Его стихи гудели гудом,
Зовя, как вечевой набат.
Поэзию раскрепостил
Он богатырски, без оглядки.
Простую речь в стихи впустил,
Сняв с ямба барские перчатки.
Он ни одной строкой не лгал.
Не меньше Ленина он верил.
И в революцию шагал
Через одни и те же двери.
Родное поле
Серебристая гладь, белоснежная скатерть!
Это русское поле, живые снега.
Сколько жить мне придется, настолько и хватит
Самой строгой и нежной любви для тебя.
Ой ты, сердце, с чего так тревогу забило?
Что в просторе нашло, коль не можешь ты спать?
Не меня ль это поле вспоило, вскормило,
Помогло матерински мне на ноги встать?
Я стою. Я смотрю. Не могу наглядеться.
Белый снег мне мигает веселой искрой.
Уж не здесь ли прошло мое милое детство,
Не по этой ли тропке я бегал домой?
Рядом с полем дома, как сугробы большие.
Из заснеженных крыш поднялися дымы.
Смотрят на землю пристально звезды России,
Им виднее всего, как мы вышли из тьмы.
Провода прогибаются под бахромою,
В них гудит и лютует седая зима.
Свет уходит в деревню дорогой прямою,
На тока — к молотилкам, к крылечкам — в дома.
Там в деревне жива еще мама-старушка,
Не ложилась, не впрок ей под старость спанье.
Может, песни мои она ловит в наушник,
А я на поле снежном пою про нее.
Серебристая гладь, белоснежная скатерть!
Это поле родное, живые снега.
Сколько жить мне придется, настолько и хватит
Самой строгой и нежной любви для тебя.
* * *
День светлеет,
Зима теплеет.
Март нет-нет
Да зайдет к Апрелю.
Скажет слово,
Попросит пить.
Даст!
Не откажет,
Как тут быть?!
Солнце восхожее
Стало восторженней,
Заявляет морозу:
— Тоже мне!
Пустился в дерзания,
Шлет замерзания,
Не потерплю,
Все растоплю!
От моей золотой головы
Люди ждут зеленой травы,
Пуще злата
Ждут хлебного злака.
С сережек березок
Летит пыльца,
Желтая — в мать,
Голубая — в отца!
С крыш капель поет,
Словно флейта:
— Скорее бы лето!
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: