Переводчик/редактор/оформитель – Валерия Стогова

Оформление – Наталия Павлова

Обложка – Наталия Айс

Перевод выполнен для группы - https://vk.com/beautiful_translation

Серия посвящается каждому Спэнсеру: тем, кто лишился всего, но до сих пор надеется, тем, кто слишком боится снова полюбить, но все равно жаждет, тем, кто прошел через ад, но все равно достаточно силен, чтоб улыбаться, и тем, кто носит свои «шрамы» на коже.

Субботним утром, пока Эмилио заканчивал нанесение чернил на клиента, я дежурил за стойкой в тату–салоне. Я пролистывал тату–журнал и весело напевал под нос, как вдруг в дверь вошла причина моего счастья.

Эндрю.

Господи, я мог бы им упиваться. Я был так очарован его появлением, что даже не заметил двух пришедших с ним человек.

– Привет, – по–быстрому меня чмокнув, сказал он. Выглядел он таким же счастливым, как и я, и коснулся ладонью моей спины. – Спэнсер, это Шель.

О, да. Он работал с Шель, что было сокращением от имени Мишель. Они оба изготавливали визуальную анимацию в «ДримУоркс». Я передавал ей через Эндрю тату–журналы и в течение недели перекинулся с ней парой слов по телефону.

– Приятно наконец–то познакомиться.

– Взаимно. Много о тебе слышала, – улыбнувшись, произнесла она, а Эндрю закатил глаза. Шель представила стоявшую рядом с ней женщину. – Это моя девушка, Уэнди.

Я пожал ей руку.

– Спэнсер Коэн.

Мишель осмотрела меня с головы до ног и ухмыльнулась.

– Теперь понятно, почему у Эндрю стекленеют глаза, когда он о тебе рассказывает.

Он пихнул ее в плечо.

– Заткнись.

Шель рассмеялась.

– Это же правда. Я ежедневно с ним работаю, и он без остановки трещит о тебе.

Он простонал и бросил на них взгляд.

– В общем, именно для Мишель я одалживал тату–журналы и предложил ей прийти пообщаться с Эмилио. Просто осмотреть помещение и прочее, не для тату.

– Пока нет, – добавила Шель. – Но скоро.

– Он освободится примерно через полчаса, – сказал я. – Хотите присесть?

Мы уселись в зоне ожидания, где частенько «зависали» за утренним кофе или собирались на поздние ужины. Эндрю устроился рядом со мной и торопливо взял меня за руку.

– Так что вы надумали? – спросил я у Шель.

– О, я уже все нарисовала, – отозвалась она. – Ну, общий замысел. Эндрю помогал с движением тела и тому подобным.

Я глянул на Эндрю.

– Н–да?

Он пожал плечами и самодовольно улыбнулся.

– Как я уже говорил, именно в этом заключается моя работа. Только холсты Эмилио шевелятся. Мои – нет.

Шель вытащила из сумочки листок и протянула мне. На нем была изображена превосходная интерпретация Питера Пэна.

– Вау.

– Круто, да? – поинтересовалась она. – Он всегда был моим любимым персонажем.

Потом появился еще один листок.

– А это я нарисовала для Уэнди. Мы хотим сделать их вместе. – Шель улыбнулась Уэнди.

Второй рисунок прекрасно подходил для Уэнди – Питер Пэн и Динь–Динь. Я взглянул на девушек.

– Они отличные.

Закончив работу, Эмилио присоединился к нам и осмотрел рисунки.

– Ты правда их нарисовала?

Шель кивнула.

– Ага.

И тут меня посетила великолепная идея. Я повернулся к Эндрю и сжал его руку.

– Ты должен что–нибудь для меня нарисовать.

Эндрю моргнул.

– Тату?

– Да, – отозвался Эмилио и с энтузиазмом закивал. – Точно. Тогда девочки смогут увидеть, как все происходит.

– Да, – согласился я. – Я же говорил, что хочу еще одну. – Я вытянул полностью забитые руки. – Только не знаю, куда ее нанести.

Эмилио вручил Эндрю лист бумаги и ручку. Эндрю побледнел.

– Прямо сейчас? Спэнсер набьет ее сейчас?

Я кивнул.

– Я только «за».

– Да! – воскликнула Шель. – Давай!

Эндрю опустил ручку на листок, замер и уставился на меня.

– Ты серьезно вытатуируешь то, что я нарисую?

– Без сомнений.

Он положил ручку на листок.

– Тогда стоит подождать. Я тщательно ее проработаю. Хочу, чтоб все было идеально.

– Окей, для большого рисунка будет справедливо, – произнес я. – А сейчас нарисуй по–быстрому что–нибудь маленькое. У меня вот тут есть местечко. – Я показал на пустое пространство размером с квадрат возле локтя.

– И ее ты тоже набьешь? – спросил Эндрю.

– Ну да, но она же крошечная и впишется в общий «рукав». Просто что–нибудь маленькое.

Он покачал головой и о чем–то задумался.

– Э–э…

Затем Эмилио проговорил:

– Когда ты думаешь о Спэнсере, что первое приходит на ум?

Секунду Эндрю в меня всматривался, а потом улыбнулся. Он опустил ручку на листок и полсекунды рисовал. Точнее не совсем рисовал, скорее писал. Он развернул лист и показал мне. Я уставился на него, а он резво пояснил:

– Это скрипичный ключ и размер шесть восьмых.

Я перевел взгляд на него. Я понимал, что конкретно это означало.

– Для песни «Аллилуйя», – продолжил он объяснять остальным, наблюдавшим за нами. – Именно с этого начинается партитура.

Я был не способен отвести от него глаз. И не знал, что сказать. Было так прекрасно. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Тебе нравится? – спросил он.

Я покачал головой. Нет.

– Я в восторге. Это…

Эмилио, не обращая внимания на происходившее между мной и Эндрю, забрал листок.

– Клево. – Он хлопнул меня по ноге. – Идем, я сделаю.

Все еще не отрывая взора от Эндрю, я поднялся и направился следом за Эмилио. Только вот сделал я всего несколько шагов, а потом вернулся к Эндрю, приподнял его лицо и поцеловал.

– Идеально.

Когда я уходил, он тяжело дышал и раскраснелся. А я плюхнулся на кресло Эмилио. Миллион раз он набивал мне татухи, поэтому все было знакомо и даже почти успокаивало. Пока Эмилио готовил оборудование, осторожно вошел Эндрю.

– Можно я посмотрю?

– Разумеется, – ответил я и протянул свободную руку.

Он моментально ее принял.

– Не верится, что ты вытатуируешь мой рисунок на своей коже.

– Мне он нравится.

– Но она же навсегда.

Я засмеялся.

– Ага, татуировки, они такие. Совершенно верно.

– Завали. Ты понял, о чем я.

– Понял.

– А что если тебе разонравится?

– Я никогда не разлюблю эту песню, – заверил я. – А тот факт, что ты точно знал, что для меня нарисовать, делает ее исключительной.

– Девочки? – позвал Эмилио. – Хотите посмотреть?

Вошли Шель и Уэнди, и Эмилио рассказал им об оборудовании и процессе. Соответствующим образом он расположил мою руку и на крошечном пространстве нетронутой кожи вытатуировал музыкальную ноту.

Эндрю покосился на меня, словно испытывал болезненные ощущения.

– Больно?

Я покачал головой.

– Не. – Кажется, я его не убедил. Поэтому я поднял руку, которую он до сих пор держал в своей руке. – Разве я был бы полностью ими покрыт, если б было больно?

Он пожал плечами и все равно вроде как сомневался в моих словах, но наклонился, чтоб рассмотреть поближе. Я не возражал. Он мог нависать надо мной подобным образом в любое время. От него исходило тепло и невероятный аромат. А потом он отпустил мою руку и для лучшего обзора подошел к Эмилио. И изучал творение своих рук.

– Отличные линии.

– Спасибо, дружище, – не теряя концентрации, сказал Эмилио. Все заняло буквально минуты две. Он откинулся назад, осмотрел свою работу и протер татуировку в последний раз. – Готово.

Я вскочил и направился к зеркалу разглядеть новое дополнение со всех сторон.

– Смотрится супер.

Когда я обернулся, Эндрю закусил нижнюю губу и вроде бы нервничал.