– Он хочет с тобой поговорить?

– Понятия не имею. Думаю, да. Адвокат пришлет е–мэйл с контактными данными.

Ответил он так, будто я был сделан из стекла.

– Это же хорошо, разве нет?

Останавливая слезы, я заморгал. Меня разрывало в клочья.

– Что если... А что если он опять от меня закроется? А если он решит, что наш отец был прав? А если он пожалеет о разговоре со мной? Эндрю, еще одного раза я не переживу.

Эндрю обнял мое лицо и провел большими пальцами по щекам, словно я был самым большим сокровищем в мире.

– Сначала с ним поговорю я. Узнаю, что он хочет сказать. А потом ты сможешь решить, станешь с ним общаться или нет. А не наоборот. Если хочешь, то есть.

Я кивнул.

– Я хочу с ним поговорить. Но мне страшно.

Эндрю притянул меня к себе, одна рука легла на спину, а вторая гладила по волосам.

– Я буду с тобой.

– Спасибо.

Он провел меня обратно к дивану, прилег и, потянув меня за собой, обнял. Я чувствовал себя спокойным и любимым, и полностью измотанным. Он чмокнул меня в висок, я закрыл глаза и каким–то образом уснул.

Мне снились австралийское лето и празднование на пляже. Но вдруг небо заволокло тучами, а ветер стал холодным. Шестнадцатилетний я бежал по пляжу и выискивал двенадцатилетнего Арчи. Но как бы я ни искал, сколько бы ни кричал его имя, он так и не нашелся.

Эндрю был моим спасательным кругом. Он ничего не говорил, когда я пялился в пустоту. Он не задавал вопросов, когда я проснулся бешеным и расстроенным. Он просто был рядом, чтоб я знал, что не был один. И я не был один. Он нежно меня касался, когда я этого жаждал. Ободряюще улыбался, когда мне было необходимо. Он был вездесущим и при этом не был деспотичным. Он был моими двумя ногами на твердой земле, когда мне начинало казаться, будто я тону в зыбучих песках.

Он взял данный адвокатом номер телефона и набрал Льюису. Подтянув к себе коленки, я сидел в кресле из ротанга и жалел, что мне не хватило сил позвонить самостоятельно.

По правде говоря, сил не было вообще.

– Алло, это Льюис Коэн?... Меня зовут Эндрю Лэндон, я звоню из Америки. Мы можем минуту поговорить?... Я бойфренд Спэнсера... Да, все верно. Утром он общался с адвокатом.

Что говорил Льюис, я слышать не мог. Грыз ноготь большого пальца и жалел, что не улавливал ни слова, но в то же время этому факту радовался.

– Вы должны понять его нерешительность... Да, думаю, да. Хотел убедиться в вашей искренности... Да, знаю... Хорошо, я у него уточню. Подождите секунду... Нет, он здесь. – Эндрю прижал трубку к груди и печально улыбнулся. – Он хочет с тобой поговорить. Не против?

– Он...?

Эндрю зашептал:

– Он плачет. Думаю, поговорить стоит.

«О, боже». Я взял мобильник и сглотнул ком в горле.

– Льюис?

Голос моего брата был таким же, как я помнил. Будто мы ни на день не разлучались.

– Спэнсер? – Он всхлипнул в телефон. – Боже мой, как же я скучал.

Я залился слезами, а Эндрю держал меня за руку.

Я говорил с Льюисом около часа. Разговор перешел от прошедших два дня назад похорон Арчи к воспоминаниям, как мы втроем катались на великах по пляжу Бронте, и девятилетний Арчи не смог заехать на холм. Боже, как же нам надрали зад за мысли, что он сможет за нами угнаться. А когда мне было четырнадцать, за день до похода в цирк мы с Льюисом заставили Арчи смотреть фильм Стивена Кинга “Оно”⁸.

Да, за это мы тоже огребли по полной.

Я рассказал Льюису о случае, когда трехлетний Арчи вытащил пленку из всех подаренных мне на семилетие кассет. Я измывался над матерью группой “Бэкстрит бойз” и доводил тем самым до нервного срыва, а Арчи на следующий день взял и вытащил все внутренности смазанными веджимайтом руками. Льюис хохотал до упаду.

– А я–то и забыл! – Потом он вздохнул. – Он по–прежнему ел сэндвичи с веджимайтом. – Было понятно, что он вновь боролся со слезами. – Черт, Спэнсер. Все так запутано.

– Знаю.

– Никогда бы не подумал, что такое может случиться. Ни за что бы не подумал, что он наложит на себя руки. Клянусь. Мы разговаривали за день до случившегося, и он был в порядке. – Он опять разрыдался. – Он оставил записку, Спэнсер. Твою мать.

– Что там сказано?

– О, боже, я... – Он шмыгнул носом. – Я не могу...

Я кивнул, хотя видеть меня он не мог.

– Что–то обо мне?

– Нет. Напрямую нет. – Он вроде бы покачал головой и издал сдавленный, печальный звук. – Меня уже тошнит от слез. Спэнсер, мы можем увидеться? Знаю, что прошу о многом, но мне нужно тебя увидеть.

– Хочешь, чтоб я приехал в Австралию? – задал я вопрос Льюису, а Эндрю стрельнул в меня глазами.

– Всего лишь навестить, если сможешь, – протараторил Льюис. Судя по доносившимся звукам, он провел рукой по лицу. – Вряд ли я сейчас смогу оставить мать и отца, несмотря на...

– Несмотря на что?

– Несмотря на то, что не хочу здесь находиться. Спэнсер, я не расскажу им о твоем приезде. Они не узнают. И оплачу твой билет.

– Я подумаю, – отозвался я. – Я... Я не собирался возвращаться, Льюи. Сомневаюсь, что смогу.

Он засопел в телефон.

– Да. Понимаю. Извини за просьбу. Но я очень хочу тебя видеть. Может, через пару месяцев я сумею прилететь. Просто...

О чем–то он явно не договаривал.

– Что такое, Льюис? О чем ты мне не говоришь?

– Я их ненавижу, – злобно выплюнул он. – Я охереть как их ненавижу. Они разрушили нашу семью. Они выкинули тебя и довели Арчи до такой степени, что он не разглядел другого выхода. – Он снова расплакался, слезы были смесью гнева и разочарования. – Они все у меня забрали.

– Ну, я вернулся, – неубедительно пролепетал я. – Мы разговариваем.

– Да. Обдумай. Пожалуйста.

– Хорошо.

– Можно я тебе позвоню? Через день или около того?

– Конечно. Когда пожелаешь.

Мы попрощались, и разговор завершился. Я бросил мобильник на кофейный столик, откинулся на спинку дивана и вздохнул.

Эндрю вновь уселся рядом со мной.

– Ты в порядке?

Я посмотрел на него.

– Да. – Я вымученно улыбнулся. – Вообще–то, мне стало лучше.

– Он хочет, чтоб ты приехал в Сидней?

Я кивнул.

– Хочет повидаться. Он немного не в себе.

– Оно и понятно.

– Да.

– Но это же хорошо, да? Что ты с ним пообщался?

Я вновь кивнул и выдавил из себя самую лучшую улыбку, на которую был способен.

– Спасибо, что находишься рядом.

– Где ж еще мне быть? Помнишь наказ доктора? Он сказал, что следующие несколько дней тебе понадобится присмотр. Это мой гражданский долг.

– Как гражданин, я очень благодарен.

Эндрю улыбнулся.

– Ты голоден?

– В общем–то, да.

Он протянул мне свой телефон.

– Лола звонила. Пока ты разговаривал с Льюисом. Не хотелось прерывать. Они с Габом зайдут. Не мог бы ты ей перезвонить? Она очень переживает. Как и Эмилио. Он внизу мечется туда–сюда.

– Правда?

– Ну, ладно, может, и не мечется, но ты его лучший друг, Спэнсер. Позволь им помочь. Они любят тебя и хотят помочь. Не доводи до того, чтоб они посчитали, будто ты в них не нуждаешься. Потому что они в тебе нуждаются.

Я неспешно кивнул.

– Окей, я понял. Пойду к нему.

Эндрю ухмыльнулся, встал и протянул руку.

– Идем. Пока ты болтаешь с Эмилио, я куплю на всех обед. Скоро приедет Лола.

Он направился к двери, но я притянул его обратно.

– Остановись. – Я обвил его рукой и прижался к нему лбом. – Спасибо. Эндрю, ты понятия не имеешь, насколько я тебе благодарен.

Он коснулся ладонью моей щеки и поцеловал.

– А я благодарен тебе.

Когда я вошел в салон, Эмилио стоял неподалеку от занавешенных кабинок и разговаривал с Даниэлой. Как только они меня заметили, беседа завершилась, Эмилио подлетел ко мне и обнял.