Дементьев старался предусмотреть все. Связался со службой охраны метрополитена: пусть передадут по линии, что возможна задержка в движении электропоездов. Ведь не исключено, что возникнет экстремальная ситуация: преступник, выходя из вагона, приметит людей в штатском, якобы праздно шатающихся по платформе, и заподозрит неладное. У него может появиться желание юркнуть обратно в последний момент, когда двери уже закрываются, и проехать дальше.

Не выйдет, голубчик! В таком случае отправление поезда будет задержано и дверцы вновь распахнутся. И ты, любезный, никуда от нас не уйдешь.

Если же, паче чаяния, этот план Дементьева все же сорвется, то тебя, гражданин преступник, будут поджидать и на следующей остановке.

У краба клешни железные, из них не вырваться. И все же Дементьев увеличил страховку: выставил пост не только у последнего, но и у первого вагона.

Вдруг Сергей Грачев не столь доверчив, каким показался в разговоре? Вдруг он проявит предусмотрительность и прибудет в головном вагоне? Чтобы издали оценить обстановку: в одиночку ли пришел на встречу Дементьев?

А что, если убийца вообще приедет не со стороны центра, а с другого конца, из окраинных точек подземного радиуса?

Дементьев и этот случай предусмотрел, поместил надежного, умелого оперативника на противоположной платформе.

Мозг следователя работал, как хорошо отлаженный компьютер, просчитывая варианты.

Но компьютеру под силу лишь задачи, изначально заложенные в программу.

А за рамками этой программы остался один-единственный пустяковый фактик, совсем, казалось бы, незначительный просчетик Геннадия Ивановича. Тот самый, о котором уже упоминалось: следователь не узнал, откуда звонил Грачев.

И этот фактик оказался первым звеном в длинной и прочной цепочке причинно-следственных связей. Цепочка эта извивалась по траектории, Дементьеву уже неподконтрольной.

В пригородную электричку, в которой ехал Сергей Грачев, вошли два человека в темной униформе с золотыми пуговицами. Он заметил их сразу: они появились одновременно с двух концов вагона.

Медленно и угрожающе, как две черные тени, приближались они к единственному припозднившемуся пассажиру. В упор глядели они на усатого парня в коричневом пуховике.

«Все, застукали», — мелькнуло в голове Сергея. Он поднял плечи, но с места не сдвинулся, понимая, что сопротивляться бесполезно. Вспомнился обрывок информации, услышанной от кого-то (уж не от того же Геннадия?) — у работников юстиции темно-синяя форма... как у лесников. Эх, податься бы сейчас в лес и спрятаться там в какой-нибудь заброшенной медвежьей берлоге.

А двое уже нависли над ним. Сейчас скажут: «Руки за голову! Вы арестованы».

Сергей видел, как они открывают рты, но смысл сказанного доходил до него с опозданием.

Когда же наконец дошел — он чуть не расхохотался.

— Ваш билетик! — Вот чего они требовали.

— Всего-то навсего?

— Ишь, смеется, наглец. — Они уже приготовились взять его под руки. — Попался? Думал, по ночам контролеры спят? А мы не спим.

— Молодцы, — сказал им Сергей. — К награде вас надо представить.

— Билет предъявляй, весельчак.

— Да у меня сезонка, — Грачев перевел дух. Он действительно неделю назад купил сезонный проездной для поездок к матери.

— Показывай.

Он принялся шарить по карманам. Вот черт, а ведь эта проклятая бумажка осталась в сумке! Она была вложена в паспорт...

— Артист! — контролеры наблюдали за его лихорадочными поисками. — Ладно, поискал и хватит. Штраф давай плати.

— Честное слово...

— Ага, честное-пречестное. Скажи еще, пионерское. Или штраф плати, или давай на выход.

Сергей уплатил бы штраф с превеликой радостью, да все деньги, что были при себе, истратил на телефонные жетоны, когда звонил Дементьеву.

— Ребята, извините, нет ни копейки.

— Тогда на выход, — его с двух сторон приподняли за локти. — Пошли с нами, там разберемся.

Там — это где? Надо думать, в дорожной милиции. Которую почти наверняка уже поставили в известность о скрывающемся преступнике.

Однако ничего не оставалось, как подчиниться. Оба контролера были здоровяками: видно, на ночь глядя именно таких посылают на смену. Днем билеты проверяют в основном старушки.

Силы у Сергея иссякли. Он покорно вышел с ними на пустынный перрон.

Это была станция Северянин. Уже Москва...

На электронных часах метро загорелись цифры 00.25. Все было подготовлено к захвату, не хватало лишь существенной малости: не было преступника.

То пьяненькая парочка выйдет из поезда, то компания подгулявших подростков. А высокого кареглазого усатого шатена все нет и нет.

«Неужели он передумал? — тревожился Дементьев. — Может, его что-то насторожило в моем голосе? Усомнился в моей искренности? Да нет, вряд ли. Он был так счастлив, что я согласился его выслушать. И потом, он ведь не мог знать, что передо мной лежит его фото».

Следователь на минуту успокаивался, но его тут же начинало терзать новое сомнение. Фото? Оно же разослано повсеместно. Что, если Грачева уже арестовали? Его мог узнать любой постовой. И тогда все лавры достанутся случайному милиционеришке, а не ему, Геннадию Дементьеву. Явная несправедливость. Он приложил столько усилий и смекалки, сконструировал такую сложную мышеловку, а мышка вдруг застрянет в когтях у какого-то драного уличного кота.

Он даже отвлекся на несколько минут от наблюдения, сбегал позвонить в центральную информационную службу уголовного розыска — справился, нет ли известий по делу Грачева.

Известий не было, и он снова стал ждать. Электронные часы, казалось, замедлили свой ход. Кажется, пролетело бог знает сколько времени, а глянешь на табло — всего минута проползла. Как будто в ней не шестьдесят секунд, а целая тысяча.

Интервал между поездами стал больше. Скоро, в час ночи, закроются переходы, а там и весь метрополитен прекратит свою работу до утра.

«Иди же ко мне, иди, дорогой, — мысленно подманивал к себе Грачева Геннадий. — Где же ты, Сереженька?» Как будто ласковые, вкрадчивые мысли могли помочь делу. Вслух же он бормотал:

— Ну где он, гад?

Ему, конечно, не приходило в голову, что «гад» ни при чем. Это по вине того маленького, пустячного фактика, вследствие его, Дементьева, собственного упущения, сюжет поимки преступника изменился.

Контролеры курили, притиснув Сергея к ограждению платформы. Им вовсе не хотелось конвоировать незадачливого безбилетника куда бы то ни было.