Но Риаган… Почему мне не страшно за свою безопасность рядом с ним? Так спокойно именно  рядом с человеком, обманувшим меня. И сейчас мне вспоминались не темная морда медведя в окне, не страх, а запах кожи Риагана и свое желание придвинуться к нему еще ближе. Вот бы еще раз так… Чтоб рядом. Близко. Так же уютно…

Я не заметила, как мой взгляд застыл на лице Риагана. Я очнулась от мыслей только когда поняла, что на меня смотрят в ответ, и меня прижало осознанием сиюсекундной ситуации. Я пялюсь на Риагана во все глаза и фантазирую о том, как буду лежать с ним в одной постели. А он смотрит на меня в ответ. И не просто смотрит.

Его губы медленно растянулись в чувственной довольной улыбке. Он смотрел так, словно уже съел все сливки с молока. И тут до меня дошло: он точно знает. Он не спал!

Краска отхлынула от моего лица.

- Ты… опять сделал это?

- Что? - зачем-то спросил Риаган, хотя понимание уже отразилось на его лице.

- Обманул меня… Даже дважды. Ты притворился, что спишь. И утром ничего не сказал...

- А как тебе скажешь? Ты на любую мою фразу реагируешь, как бочка с порохом!

- Как ты можешь так?

- За что мне должно быть стыдно сейчас? За то, что мне было хорошо? За то, что мне впервые за пять лет было уютно? Я не собираюсь извиняться за это! Да, я еще десяток медведей притащу под наши окна, если это помогает тебе выключить обиду и посмотреть правде в глаза. Ты тоже этого хочешь! Ты сама пришла! Сама легла рядом! Я тебя не заставлял!

- Мне было страшно!

- Чего ты боялась? Я тебе сказал, что дом достаточно надежен. Просто прийти ко мне тебе зазорно! Ты просто нашла для себя приемлемый предлог! Конечно, ко мне можно прибежать, когда страшно, а в остальное время якшаться со мной ниже твоего достоинства. Скажи, так уж стыдно хотеть обманщика, лжеца и негодяя?

Я закрыла лицо руками.

- Хотя, чего я ждал? - вдруг упавшим до хрипоты голосом сказал Риган. - Всего этого следовало ожидать. Сам виноват.

Он резко встал. Надсадно скребнул тяжелыми ножками по полу потревоженный стол. Протестующе звякнула опрокинутая кружка. Жалобно скрипнула петлями входная дверь. Ушел.

Я проплакала полдня. В груди что-то тупо ныло, выдавливая из меня напрочь способность мыслить и оставляя только горечь и боль. И еще страх. Непонятный, неосознанный. Риагана нет больше со мной. Я чувствовала это остро. Он больше не для меня. Я его сломала. Сломила.

Он не пришел к обеду. На поляне его видно не было. У реки тоже.

Ужин тоже остыл на столе не тронутым. Я стала беспокоиться всерьез. Стоя на пороге дома, я звала его по имени. Тишина.

Ночь наползла влажная и какая-то склизская словно гигантская улитка, слизав своим ненасытным ртом с гор весь свет. Темнота пробиралась под одежду сырыми пальцами, вызывая озноб. В лесу, раскинувшемся на горных склонах, заухал филин.

Я металась от одного окна к другому, стараясь разглядеть знакомый силуэт на краю поляны. Ничего. Только темнота. Даже луна не хотела смотреть на нашу ссору, спрятавшись за клокастыми рваными тучами.

Риаган все никак не приходил.

Мое беспокойство перерастало в панику, а потом в новую волну нескончаемого плача уже несколько раз подряд.

Куда он ушел? Где можно бродить ночью одному? А что если его волки сожрут? Или медведь решит помериться с ним силами? Вдруг он в темноте наступит на змеиное гнездо и его ужалят?

Не мог же он уйти насовсем. Он сам говорил, что не бросил бы меня одну.

Я молила, я выла на луну, как брошенная волчица. Я слонялась по дому и не могла найти себе места. Пусть злится, пусть обижается на меня, только пусть вернется живым. Умоляю, пожалуйста, небо!

Рассвет застал меня на кухне. Без сил и уже без слез я ковыряла заветренное мясо, оставшееся с ужина.

Я не видела, как он подходил. Я услышала только, как хлопнула входная дверь. Я даже забыла запереть ее. Я вскочила ему на встречу. Из груди рвался набор упреков и вопросов, скопившихся во мне за эту ночь. Где был? Почему не приходил так долго? Как мог уйти и не сказать, куда ушел? О чем думал, когда сорвался в никуда? Зачем? В чем я виновата?..

Риаган возник на пороге кухни и я осеклась на полувдохе. Я застыла, вглядываясь в его лицо. В медно-янтарных глазах не было огня. Только упрямая тяжеловесность принятого решения.

- Риаган? - я не знала, сидеть ли мне, стоять ли… Вообще, что делать?

- Собирай свои вещи, - спокойно сказал он. - Через час выдвигаемся. Я отвезу тебя домой.

Я собиралась не час. Намного дольше. По истечению назначенного Риаганом времени, я нервничала и посматривала на него. Он был спокоен. Я думала, что он будет злиться, подгонять, ругаться, что я копаюсь, но он быстро снарядил ящера и спокойно ждал. И было четко понятно, что он не тянет время. Нет. Он настолько не сомневается в своем решении, что не беспокоится о небольшой задержке.

У меня  все валилось из рук. Я не могла сосредоточиться на сборах.

«Я отвезу тебя домой»…

Эта фраза прогрохотала надо мной с оглушительностью горного обвала. Гигантские валуны летели в пропасть, попутно сметая и что-то в моей душе.

Я должна радоваться. Я должна прыгать от счастья до потолка и прямо в прыжке рассовывать свои вещи по мешкам и сумкам. Вместо этого я выпадала из действия, замирая то с одной вещью в руках, то с другой, потом встряхивалась и так же вяло шевелила руками, стараясь ничего не забыть.

Эмоции, до этого бурлившие во мне словно варево в котле, теперь вдруг остыли и подернулись стылой пленкой.

Даже моя внутренняя змея-злость потрясенно молчала. Добилась же, чего хотела. Додавила. Только почему-то на душе непривычно тихо.

Я, наконец, собралась. Риаган крепил мои сумки на спине ящера. Все меньше становилась кучка на земле. И все яснее приходило осознание: я действительно возвращаюсь.

Риаган проверил надежность крепления сбруи и моих пожитков к ней и запер дверь дома. Последним действием он открыл ворота загона и дверь в хлев и выгнал коз наружу. Отпустил. За этим я наблюдала уже со спины ящера. Коза остановилась  прямо за воротами, покрутила по сторонам рогатой головой и спокойно пошла обратно. Козлята щипали травку у загона. Риаган вывел козу снова, и она опять вернулась к воротам загона.

- Ну, как хочешь, - махнул рукой Риаган и не стал закрывать ворота. Он взобрался в седло позади меня и развернув ящера, двинулся проч.

Я озиралась назад.

Я понимала, почему он так сделал. В наше отсутствие их некому будет кормить и убирать за ними. Вести их с собой не имеет смысла. Оставить их закрытыми — тоже нельзя. Коза была свободной и она вспомнит, что значит жить в дикой природе. Они прибьются к стаду и забудут нас и время, которое они прожили здесь. И все равно: сердце щемило от того, что я покидаю их.

Я вернусь в свой клан. Со временем я тоже забуду все? Риагана, его обман, его улыбку с хитринкой, его истории, над которыми можно живот от смеха надорвать. Я забуду, как собирала грибы в соседнем лесу, купания в реке, незваных ночных диких гостей, свою ночевку на лежаке Риагана, свое путешествие до этого места, сидя впереди Риагана на ящере, и совсем иной путь назад.

Мы подходили к перевалу и я оглянулась назад в последний раз. Этот дом… Ставшая привычной разваленная хибара, как я подумала про него в первый раз. И совсем, оказывается не хибара. Все изменилось. Теперь я видела не просто ветхую крышу, темную стену и уклонный пустырь вокруг. Я видела дом. Старый, но еще крепкий, хранящий историю тех, кто жил в нем раньше. Кто-то же его построил, жил здесь, и имел семью, детей. Теперь дом будет хранить и нашу с Риаганом недолгую историю. Историю ссор, обвинений, криков и обид. Да, небогатое прошлое…

Мы шли все дальше и наш старенький дом вскоре скрылся за вершиной перевала.

Здесь я как-то незаметно для себя прижилась. Привыкла к быту в одиночку. Привыкла к тишине и уединенности. Привыкла быть сама себе хозяйкой. Не оглядываться на других. На кого? Все равно никого вокруг нет. И, в самом деле этого не требовалось. Кому какая разница, какой у меня распорядок дня, если мне так удобно я успеваю все, что хочу. Быстро я хожу или медленно, где я собираю грибы, как долго я это делаю, что буду из них готовить и многие другие ежедневные мелочи. Я решала делала так, как сама хотела.