Тканевые обложки не выглядели как то, к чему я привыкла, и я посмотрела на него с вопросом.

-"Гордость и предубеждение" была в трех томах, - сказал он, показывая на книги. - Эти были изданы когда Остин была еще жива. - Мои глаза расширились от шока. - Это первые издания?

-Да, - ответил он, словно это то же самое, что купить их в местном книжном магазине.

Я подошла ближе, чтобы рассмотреть их. - Как вам удалось получить их?

-Так же, как я получаю все эти вещи.Я натыкаюсь на раритеты и покупаю их.

Я не была экспертом в антикварных книгах, но выглядело это дорого. Первые издания романа Джейн Остин должны стоить тысячи долларов, если не больше.Надо будет поискать, когда вернусь домой.

-Я хочу, чтобы ты взяла их, - прервал он мои мысли. - Они немного потертые, но только потому, что предыдущий владелец очень любил их.

--Взять их? - спросила я . - Как? Бесплатно?

Он засмеялся и морщинки появились вокруг его глаз. - Да, обычно "взять их" это и означает.

Я ждала, что он скажет, что это какая-то шутка, но его ободряющая улыбка заставила меня поверить, что он серьезно.

Опустив свой взгляд к книгам, я потянулась и провела большим пальцем по обложке. Испытав облегчение от того, что она не сломалась и не рассыпалась, я открыла третий том, рассматривая первую страницу. Название было написано смелым крупным шрифтом, и я с изумлением смотрела на него.

- Они прекрасны, - сказала я, закрывая книгу. - Но почему вы отдаете их мне?

Он снова сел, обдумывая вопрос несколько секунд.

- Я попал в этот бизнес еще до твоего рождения, - начал он. - Я приобретал, продавал и покупал множество предметов. Большую часть времени каждый предмет был забыт - годами отделенный от поколений настоящего владельца, или продан кому-то, кто им не дорожил. Но по редкой случайности кто-то, такой как ты, приходит в магазин и соединяет один или несколько предметов.

В первую очередь поэтому я и открыл этот бизнес - я хочу соединять людей с вещами, которые, как я чувствую, принадлежат им. А они, - он посмотрел на книги, толкая их в мою сторону, - принадлежат тебе. - Я изумленно смотрела на него. - Они мне нравятся, - сказала я, глядя на него. - Но как вы определяете, что предмет ... принадлежит кому-то?

- Простоты ради, давай назовем это интуицией. - Он подмигнул, указывая на книги. - Пожалуйста, возьми их. Никто когда-либо не будет заслуживать их так, как ты.

Я снова открыла третью книгу и представила, как эти пожелтевшие страницы выглядели после печати. Они должно быть были белоснежными...

- Спасибо, - сказала я, принимая подарок. - Это лучшее, что мне когда-либо дарили.

Он аккуратно запаковал книги, чтобы я довезла их до дома в сохранности, а я размышляла, чем же я заслужила все то, что он для меня делает. И только когда я приехала домой, я поняла, что была настолько увлечена книгами, что забыла спросить о воспоминаниях, которые у меня были прошлой ночью.

- Как поход по магазинам? - спросила мама. Когда я вошла в дом, она смотрела на сумку в моей руке. - Я вижу ты что-то купила.

- Всего пару книг, - сказала я, не желая рассказывать ей о том, что произошло. Я сама едва это понимала.

- Ты так ничего мне не рассказала о вчерашних танцах, - продолжила она, наливая себе немного воды из дозатора на внешней стороне холодильника. - Как все были одеты?

Я переложила сумку в другую руку, в нетерпении подняться наверх и рассмотреть книги, - Все было круто, - сказала я. - Джереми переоделся в Зорро.

- Что произошло у вас с Джереми? - спросила она, делая глоток воды. - Раньше ты говорила о нем без остановки.

- Ну мы тогда только начали встречаться. - Я пожала плечами, желая, чтобы она меня отпустила.

- Она держала стакан перед собой и изучала меня. - Ну что ж, я рада, что у вас двоих все прекрасно. - Она не выглядела убежденной.

- Ага, -сказала я, делая шаг в сторону лестницы. - Я пойду разберу книги. Позовешь меня на обед. - Я поспешила в свою комнату, положила сумку на кровать. Мои руки застыли над свертком, как у ребенка над рождественским подарком. Не смотря на обложку, я аккуратно распаковала книги, опасаясь повредить старинные рукописи одним неверным движением. У книги, опубликованной в 1813 году, должно быть было много владельцев до меня. Я могла представить человека, читающего эту книгу в кресле-качалке на крыльце с видом на зеленые холмы, за которыми простирается лес. Должно быть, было здорово жить в те времена, когда люди могли расслабляться и наслаждаться жизнью, не беспокоясь о домашних заданиях и экзаменах.

Я взяла первый том, лежащий ближе ко мне, и села на кровать, держа книгу перед собой и открывая ее. Я ожидала увидеть такой же большой заголовок, как и в той книге, что я открывала в магазине, но между обложкой и первой страницей лежали свернутые листы желтого пергамента. Я взяла их и развернула. Это были музыкальные листы, а сверху было название "Минуэт" Моцарта. На остальных бумагах была песня, я положила листы на покрывало, расправляя руками складки на бумаге.

Я изучала композицию, и в голове всплыли знания, которые я приобрела в средней школе, когда занималась в хоре. Я слышала как звучат ноты, словно играла их на пианино - каждая нота четко отражалась в моей голове. Я закрыла глаза, слушая, и в голове снова всплыло воспоминание о танцующей на балу паре.

Я знала, почему эта песня кажется мне знакомой. Это была та самая песня, которую я слышала на танцах в честь Хэллоуина, когда танцевала с Дрю - или с человеком, которым, как мне казалось, был Дрю.

У нас в доме не было пианино, но в школе находился музыкальный класс, который всегда был открыт для желающих позаниматься. Никто не будет возражать, если я время от времени буду пытаться играть, и мои попытки будут не столь ужасны, хотя, конечно же, они будут.

Покачав головой, я поняла, то, о чем я сейчас думаю, просто невозможно.

Этот отрывок не так уж и сложно сыграть, но студенты по классу фортепьяно начинали с

"Горит горит маленькая звезда" и " У Мэри был маленький ягненок". Никто не подходил к пианино и не начинал играть Моцарта. Нет никаких оснований думать, что у меня будет по другому.

Однако, я решила, что стоит попробовать. Французский никогда не был моей сильной стороной, но сейчас я говорю на нем, словно знала его всю жизнь. В хоре я никак не могла научиться чтению с листа, но ноты в моей голове появились словно по волшебству. Возможно, это и было волшебство.

Это странно, но другого объяснения у меня не было.

Я не могла поверить, что рассматриваю такую возможность. Но решив судить объективно, я положила музыкальные листы в папку, чтобы они были при мне, если я решусь попробовать.

После всего, что произошло со мной за последнее время, существование магии не кажется мне таким уж невероятным, как раньше.

Мысли о том, как подойти к Дрю с разговором о танцах, не покидали мою голову, поэтому мне никак не удавалось уснуть. Я оказалась в сложной ситуации. Спросить его - это тоже самое, что обвинить в том, что он солгал Челси. Он явно не хочет, чтобы я знала, где он был. Иначе, он бы не скрывал свое присутствие. Я уснула прежде, чем решила, что мне делать, но моя бессонница была бессмысленной - на следующее утро, когда прозвенел последний звонок на историю, его место было пустым, и урок прошел без него.

- А где Дрю? - спросила я Челси, пока мы шли в корпус по иностранным языкам.

- Он решил остаться с отцом в Нью-Йорке до конца недели.Сказал, что давно не видел своих бабушку и дедушку, - ответила она, оглядываясь вокруг, прежде чем снова обратить на меня внимание. - Тебе не кажется, что в Нью-Йорке девушки симпатичнее?

- Не может быть, - сказала я, потому что именно это она хотела услышать. - То, что они живут в Нью-Йорке, не делает их боле симпатичными.

Она вздохнула с облегчением.