Оно было смешанным и состояло из двух 14» (355,6мм) надводных аппаратов и двух подводных труб в носу – установка последних носила опытный характер, поскольку впервые подобные устройства появились на броненосном корабле. В верхней части форштевня имелся особый ковш, по которому торпеда соскальзывала после старта, а за ним имелись специальные стрелы, которыми, собственно, торпеда и выпускалась – изо всех способов пуска торпед этот оказался самым неудобным и причинял лишь постоянные проблемы. На кормовой надстройке хранились две миноноски, предназначенные для ночных атак, но использовать их было возможно только при самом благоприятном стечении обстоятельств.

Как и цитадель, башни бронировались по системе «сандвич» – защита была выполнена двухслойной: внешний слой из 229мм брони-компаунд и внутренний из 178мм железа, для которых в качестве разделительного слоя и подкладки использовалось в общей сложности 460 мм тика, причём лобовые броневые плиты были на дюйм толще, а общая толщина дерева здесь уменьшалась также на дюйм. Наружный диаметр по броне составлял 10,3 м, вес каждой башни равнялся 750 т. Для их поворота были установлены гидропривода Рендела, ранее успешно опробованные на «Тандерере» – они заменили применявшиеся прежде паровые механизмы. На полный поворот башни вокруг своей оси требовалось чуть больше минуты. Орудия были установлены на станках, скользящих по фиксированным направляющим, восприятие отдачи и обратный накат осуществлялось гидроцилиндрами.

«Инфлексибл»: установка 16" орудий (продольный разрез, орудия показаны в положении заряжания)

Вследствие увеличившейся [до 18 калибров. – Ред.] длины ствола заряжание производилось из-за пределов установки: двойные неподвижные зарядные посты находились под 76мм броневой палубой, перекрывающей цитадель сверху. У основания установок вдоль бортов (в корму от левой башни и к носу от правой) палубная броня несколько приподнималась в виде гласисов и, когда стволы опускались в положения заряжания, они оказывались ниже кромки этого гласиса, под защитой которого прибойники (также оснащённые гидроприводами) последовательно досылали в канал ствола заряд и снаряд. Новая система определённо являлась заметным улучшением по сравнению с зарядными портами на «Тандерере».

Центральная цитадель-короб, ключевой элемент в обеспечении боевой остойчивости «Инфлексибла», уже описывалась выше. Её длина (33,5 м) была установлена исходя из условия использования брони толщиной 610мм – только такая защита считалась способной надёжно противостоять 16» сплошным снарядам; если бы потребовалось сделать цитадель более протяжённой для сообщения кораблю большего запаса плавучести и остойчивости, то пришлось бы применить более тонкую броню и пожертвовать большим ради меньшего. Таким образом, единственный снаряд, пробивший броню цитадели, мог вывести корабль из строя, в то время как одиночный снаряд, попавший в его небронированную часть, не мог всю её уничтожить – так что впервые в практике проектирования защищенных бронёй кораблей лишь одна броневая цитадель обеспечивала достаточную остойчивость, чтобы поддерживать корабль на плаву в боевом положении независимо от любых повреждений оконечностей.

«Инфлексибл». Схема распределения бронирования

За пределами цитадели плавучесть по ватерлинии обеспечивалась броневыми палубами и подразделением корпуса на мелкие и глухие отсеки с пробкой и парусиной. Пространство высотой 1,98 м между находящейся несколько выше ватерлинии главной палубой и расположенной под ней броневой палубой было разделено на отсеки, заполненные углем или корабельными запасами в водонепроницаемых ёмкостях, формируя тот самый «плот», который и поддерживал плавучесть, локализуя затопление через снарядную пробоину лишь одним подобным отсеком – с наибольшей вероятностью им должна была оказаться бортовая угольная яма. Одним из несомненных пробелов проекта являлось то, что 2/3 всего угля пришлось хранить в бункерах за пределами цитадели, так что когда корабль шёл в бой, эти отсеки заполнялись водой с целью предотвращения его возгорания при разрыве фугасного снаряда. Угля, остававшегося в распоряжении на время сражения, имелось лишь 400 т в бортовых боевых угольных ямах внутри цитадели – это количество всегда сохранялось неприкосновенным и готовым к использованию.

На протяжении 21 м к носу и корме за пределами цитадели пространство между угольными ямами на нижней палубе и бортовой обшивкой подразделялось на отсеки шириной 1,2 м, заполненные пробкой, которые, в свою очередь, отделялись от внутреннего пространства корпуса дополнительным коффердамом шириной 0,6 м. Он был наполнен парусиной и паклей, и также простирался на всём протяжении угольных бункеров. Опытный расстрел 68-фунтовым фугасным снарядом железных ящиков в уменьшенном масштабе, заполненных смоченной хлористым кальцием пробкой, продемонстрировал, что она плохо горит и может использоваться для предотвращения затопления, а парусина и пакля склонны засасываться в пробоины и способствовать их закупорке.

Согласно расчётам, даже при пробитии всех заполненных пробкой отсеков и разрушении коффердама позади них корабль должен был оставаться наплаву и быть способен продолжать бой. К несчастью, после замены 60-тонных орудий 80-тонными все расчёты по остойчивости пришлось переделать заново. По выражению Барнаби «изменение вооружения поставило нас в большую зависимость от целостности небронированных частей корабля, нежели чем это было тогда, когда корабль только был спроектирован». Эти радикальные изменения итогового проекта привели к неизбежному результату – в то время как более протяжённая цитадель с увеличенным запасом плавучести была отвергнута из-за меньшей прочности более тонкой брони (при том же её суммарном весе), более тяжёлые орудия всё-таки заняли место прежних более лёгких, хотя в расчёт не было принято сопутствующее этому уменьшение остойчивости забронированного пространства корпуса, что в целом отдавало корабль на милость состояния небронированной надстройки в оконечностях.

Носовая и кормовая надстройки, поднимающие верхнюю палубу на высоту 5-6 м, обеспечивали хорошую мореходность и немало способствовали повышению остойчивости, вместе с этим образуя пространство для офицерских кают. Носовая надстройка имела ширину 6,55 м, кормовая – 9,1 м. Между трубами возвышалась вентиляционная шахта, параллельно служащая основанием для ходовой рубки, мостик вокруг которой соединялся узкими переходами и носовой и кормовой надстройкой. Огонь по диаметральной плоскости в нос и корму, хотя и предполагавшийся номинально, на самом деле вызывал страшное сотрясение надстроек, так что стрелять прямо по курсу или наоборот допускалось только во время боя при самом критическом положении корабля; что же касается стрельбы каждой из башен на противоположный борт поверх палубы, то она сильнейшим образом встряхивала все надстройки, причём наиболее неприятно чувствовали себя люди в ходовой рубке.

Эта ходовая рубка была небронированной, но на одном мелкомасштабном отчётном чертеже перед носовой трубой показана небольшая броневая рубка. Поскольку поверх неё возвышалась штурманская рубка, а по бокам располагались вентиляционные раструбы, сильно ограничивающие обзор, об этой конструкции не приходится говорить как о полноценной боевой рубке. В то время необходимость в надёжно бронированном посте управления ещё не осознавалась со всей ясностью. Способы передачи приказаний и сигналов всё ещё оставались очень несовершенными, и полноценная боевая рубка в том её качестве, в котором она обрела форму в последующем, ещё не могла быть эффективным центральным постом управления кораблём в бою. Поэтому считалось неправильным и неоправданным расходовать вес на бронирование подобной цели – это объясняет, почему «рубки управления» (pilot towers), равно как и ранние боевые рубки были небольшими и слабо защищенными.