4) Скорость японской эскадры была ограничена 15 уз – скоростью самого медленного корабля «Фудзи», которая была лишь на 0,5 уз больше, чем у русских броненосцах. Это помешало Того улучшить тактическую позицию и когда стемнело позволило врагу укрыться в Порт-Артуре.

Перечисленные факты показывают, что противостоящие флоты могут вступить в бой на больших дистанциях, что раньше казалось невозможным, и что повреждения, полученные на таких расстояниях, могут повлиять на исход боя. Недостаточно защищенные боевые рубки на кораблях не обеспечивали должной защитой командование во время боя, и необходимы радикальные изменения, как в их размерах, так и проекте. Опыт войны показал, что необходимы большие и хорошо защищенные боевые рубки. В этой связи интересны заметки британского обозревателя:

«Годность боевых рубок на обоих флотах можно оценивать общим стремлением избегать нахождения в них тех, кто управляет боевым кораблем. Кроме желания командовать кораблем с места, откуда «все выглядит по-другому», был еще и моральный аспект: командиру трудно было укрываться за броней, в то время как на верхней и шлюпочной палубах находилось много матросов, которые передавали данные о дистанциях и приказы. Не было предложений по улучшению боевой рубки, но на русских кораблях они были очень большими и просторными, однако без обзора кормовой части. Смотровая прорезь боевой рубки была слишком широкой особенно на «Цесаревиче», «Ретвизане» и «Победе».

На обоих флотах командование предпочитало управлять кораблем с открытого носового мостика, который считался лучшим местом.

«Асама» управлялась с марса фок-мачты, а на борту «Микаса» адмирал Того и те из офицеров его штаба, кому хватило места, находились в ходовой рубке. Остальные во время боя были на носовом мостике. Снаряд, пробивший семафор, взорвался и убил четверых офицеров из адмиральской свиты. Незадолго до того, как в кормовой мостик «Ниссина» попал снаряд, адмирал Катаока со своим начальником штаба покинул мостик. Оставшиеся четыре офицера штаба во главе с флагманским инженер-механиком были убиты. Насколько известно, командиры кораблей и штурманы на японском флоте также занимали места в ходовых рубках.

В бою было только два более менее подходящих места – одно в боевой рубке за самой толстой броней корабля и другое – на ходовом мостике, защищенное от летящих осколков койками и легкими щитами.

Когда боевая рубка повреждалась и люди, находившиеся внутри неё, погибали, а рулевые устройства становились бесполезными, следующий боевой пост, который сразу же выбирался для командования, находился в кормовой рубке, расположенной в самом неудобном месте. Чтобы избавиться от всех этих недостатков, кормовой пост управления можно передвинуть вперед на 20 футов от главного поста управления, чтобы без потери времени возобновить управление кораблем».

Также было подчеркнуто воздействие 12-д орудий, как с разрушительной, так и с моральной точки зрения:

1) хотя 10-д орудия «Пересвета» и «Победы» были 45-го калибра и могли так же стрелять на большие дистанции, как и 12-д 40-го калибра на русских броненосцах, огневой эффект от них был меньше, чем эффект от 12-д орудий. Выстрелы из 10-д орудий проходили незамеченными, несмотря на страх, который они внушали, а 8-д или 6-д орудия на их фоне вообще выглядели стреляющими горохом и просто не шли в расчет;

2) невысокое мнение, выраженное о 6-д и 8-д орудиях, предотвратило вооружение ими броненосных крейсеров. Только 12-д и 10-д пушки имели решающую боевую ценность, а о попаданиях из орудий меньшего калибра почти ничего не сообщалось. Увеличение боевых дистанций положило конец стрельбе из удушающих своим дымом второстепенных орудий. Они не стоили полномасштабной защиты, так как были не способны внести вклад в ударную мощь корабля, а для борьбы с миноносцами были слишком большими;

3) один из высших японских чиновников утверждал: «Если бы я был уполномочен заказывать новые корабли типа «Ниссин», то приложил бы все усилия, чтобы они были вооружены только 12-д орудиями 50-го калибра»;

4) хорошее мнение о стрельбе русских сложилось благодаря тяжелым орудиям. К моменту, когда 6-д пушки открыли огонь, бой уже шел не в их пользу. Полагаем, что исход боя в этот день решили тяжелые орудия, если не самые тяжелые.

На японских кораблях рангоут нуждался в общей модернизации. Боевые марсы были сняты в начале 1905 г., и соседство фок-мачты и боевой рубки было нежелательным, так как мачта являлась хорошей мишенью. Мачта, расположенная в середине корабля, как на крейсерах «Ниссин» и «Касуга», считалась наиболее удовлетворительным рангоутом. Перед Цусимским боем на броненосном крейсере «Идзумо» вокруг фок-мачты от платформы для дальномера до верхней палубы повесили гамаки, что придало ей довольно курьезный «раздутый» вид. Это было сделано в качестве защиты от осколков снарядов, выпущенных по дымовым трубам, которые могли достигнуть крыши штурманской рубки, где находился адмирал со своим штабом. На большинстве кораблей удлинили мачты для радиосвязи.

Как оказалось, «Якумо» был единственным кораблем в японском флоте с неповрежденными водонепроницаемыми переборками. Лучшие умы в кораблестроении работали над тем, чтобы улучшить безопасность орудийных погребов, защитив их от взрывов мин и торпед, так как корабль не тонул, если орудийные погреба не были повреждены.

Комментируя Порт-Артурский бой, произошедший 10 августа, кэптэн У.Пэкенхэм писал:

«Благодаря большим дистанциям, бой так затянулся, что японцы, возможно, забыли, что его решающий момент еще не наступил. Но через несколько минут, когда начался бой на близких дистанциях, и стало ясно, что настал переломный момент, в это время эскадра броненосных крейсеров адмирала Камимуры загородила обстрел, пытаясь выполнить хитрый маневр. Если и существует в морской тактике принцип более важный, чем другие, то это синхронное и согласованное с самого начала ведение огня всем флотом, которое необходимо поддерживать в течение всего боя. Сокрушительное поражение русской артиллерии 10 августа за короткое время, в течение которого их флот был рассредоточен (когда «Цесаревич» вышел из линии), произошло так недавно, что оно еще не забыто».

Цусимский бой произошел 27 мая 1905 г. в туманную погоду с сильным ветром S.W., который поднимал такое волнение, что вода заливала палубы кораблей через башенные и казематные порты, сбивала с ног моряков, и от постоянной влаги на стеклах объективов в телескопических прицелах ухудшалась видимость при наведении орудий на цель. Японский флот включал четыре броненосца и восемь броненосных крейсеров. Русские имели пять новых и три старых броненосца, три малых корабля береговой обороны и четыре старых броненосных крейсера.

Совет Нельсона «перехитрить русских» оказался неожиданно легко выполнимым. Он говорил, что если бы ему пришлось сражаться с Балтийским флотом, то он бы атаковал головной корабль линии и привел бы флот в замешательство, что весьма наглядно осуществили японцы. Цусимский бой продолжался в течение короткого времени, и Рожественский даже не пытался производить тактический маневр, дав возможность Того сконцентрироваться на флагмане левой колонны, потом на головном корабле флота, и позволил своим кораблям без сопротивления быть выведенными из строя. Только что вышедшие с верфей японские корабли могли развить 15 узлов, а русские ползли семь с половиной месяцев через тропики без докования. Они несли все свои катера и большое количество легко воспламеняющегося оборудования, будучи заполненными углем, сильно перегруженными, и не могли делать больше девяти узлов. Это преимущество в скорости на шесть узлов позволило Того выбирать дистанцию боя и обеспечить тактическое преимущество, которое и привело к решающим результатам.

Большинство новых русских броненосцев были построены по французскому образцу с полным броневым поясом вдоль ватерлинии, небронированной или защищенной тонкой броней нижней палубой и длинными высокими надстройками. Они имели заметный, бросающийся в глаза завал бортов, малую начальную остойчивость и неадекватную защиту высокого надводного борта. В отличае от русских броненосцев, японские корабли построенные по проекту нашего «Формидэбла» («Formidable»), обладали хорошеми параметрами остойчивости. Пять броненосцев типа «Бородино» имели внутреннее расположение и поперечные переборки, такие же как на «Цесаревиче», которые, очевидно, делали корабли способными противостоять торпедной атаке. В результате «Суворов» оказался единственным потопленным броненосцем этого типа опрокинувшимся через 15 минут, после четвертого торпедного попадания.(1*) «Александр III» и «Бородино» были сильно повреждены артиллерийским огнем и пожарами на борту. Первый из них опрокинулся после того, как взорвались орудийные погреба. Последний медленно кренился и затонул. На захваченном «Орле» главная броня не была повреждена, хотя изрядно побита, и он не получил попаданий торпед.