— Откуда он знает? — спросил голос.

— Он мне не говорил, — вызывающе сказала Цирцея. — Я назначила ему встречу. Я думала, ты захочешь кого-нибудь послать за ним и задать ему вопросы.

— Задать вопросы? — голос разразился громовым смехом. — К нам проник шпион, и ты хочешь, чтобы я задавал ему вопросы?

— Как тебе сказать, — смутилась Цирцея. — Ведь, кроме него, могут быть и другие.

— Он будет убит, как и остальные, кто придет после него.

— Ты убьешь его? Даже не дав ему шанса что-то сказать?

— Смерть — это единственный способ иметь дело с теми, кто находится за пределами нашего влияния. Смерть — единственное наказание, которое срабатывает.

— Но как же насчет того, что ты говорил о единстве? — ее голос ослаб. — О гармонии, о мире?

— Слова, только слова. Великий план не может быть сорван из-за слов. Смерть изменникам, Цирцея, помни это.

— Изменникам? Почему ты так разговариваешь со мной? Я не изменница.

— Нет? — вопрос повис в воздухе. — Возможно, ты и планировала привести его в ловушку, как ты говоришь. Возможно. И возможно, ты бы рассказала мне об этом.

— Я собиралась, клянусь.

— Она не пошла прямо к дому после разговора с ним, сэр, — сказал Ле Пат.

— Я не робот! — выкрикнула она — Я хотела подумать.

— Ах, неужели? Моя Цирцея стала мыслителем, — сказал Абрахас. Его голос звучал мрачно. — Думать — это моя обязанность, а не твоя.

Она задрожала.

— Да, сэр.

— Тебя привлекает этот мужчина?

— Что это за вопрос? — с негодованием спросила она.

— Отвечай. Он тебя привлекает?

Она долго молчала.

— Нет, — в конце концов сказала она. Ее щеки пылали.

— Ты лжешь. И лжешь, что не знаешь его имени.

— Я не знаю, как его зовут.

— И ты, вероятно, лжешь, когда говоришь, что хотела передать его мне. Больше похоже на правду, что ты хотела предать меня.

— Я бы никогда этого не сделала, Абрахас, никогда, — с трудом проговорила Цирцея.

— Он красив?

— Нет. — Этот разговор был для нее мучительным.

— Опять лжешь, моя дорогая. Помни, я знаю тебя долгое, долгое время. Я видел, как твои глаза затуманивались страстью при виде сильных рук и красивого лица.

— Это нечестно, — сказала она, уже плача. — Я люблю тебя. Я никогда не нарушала данное тебе слово. Я ни разу не обманула тебя, ни с кем.

— Достаточно, — резко прервал ее голос.

Цирцея бросила взгляд на Ле Пата, внезапно вспомнив о его присутствии.

— Я всегда буду благодарна тебе, — отрывисто сказала она Абрахасу.

— На этот раз ограничимся предупреждением. Но только на этот раз. За следующим проступком последует наказание, скорое и неотвратимое. Тебе ясно?

— Ясно, — сказала Цирцея, смотря в пол.

«Как это случилось? — спрашивала она себя. — Как далеко зашло это сумасшествие?» Внезапно она увидела себя со стороны, как будто была другим человеком, смотрящим в комнату. Она стояла здесь, прося снисхождения у этого бестелесного голоса, доносившегося из громкоговорителя, трясясь перед глазом телекамеры, опасаясь за свою жизнь.

— Когда ты должна встретиться с этим человеком?

— В десять часов, — сказала она, цепенея.

Так не должно быть. Она не предполагала, что все будет именно так.

— Где?

Незнакомец, незнакомец, ее единственная надежда. Если бы только она могла доверить ему правду.

— Я спросил, где вы собираетесь встретиться?

Вздрогнув, она подняла глаза.

— Где? — Она лихорадочно думала. «Мамаша Мерли» находится на севере острова. — В «Морской раковине», — солгала она. — Напротив рыбного базара.

— Это недалеко от южного берега, не так ли?

— Да, — сказала она, изо всех сил стараясь смотреть в камеру.

Если ее уличат во лжи, ей не дадут ни секунды.

— Ты останешься здесь. Я пошлю туда людей и избавлюсь от него. Ле Пат, у тебя есть его описание?

— Я сам его видел, сэр.

— Очень хорошо. Ты проинструктируешь людей. Цирцея, ты можешь идти.

Она покорно кивнула и вышла.

Сегодня вечером? — думала она. Сегодня ее жизнь навсегда изменится. Более того, будет она жить или умрет, зависит от прихоти абсолютно незнакомого человека, чье имя она даже не знала.

— Римо, Римо! — Театральный шепоток Чиуна мог бы перелететь океан. Теперь Римо заметил его, неподвижный легкий отблеск голубого сатина между деревьями. Он побежал через дорогу.

— Ну что?

— Неприятность. Кто-то остановил ту женщину, с которой ты разговаривал в саду.

Римо потряс головой.

— Да, она, видимо, еще та штучка. Обработав меня своими большими печальными глазами, прямиком помчалась к шефу.

— Не похоже, — сказал Чиун.

— Так оно и есть, поверь мне. Кто называет себя Цирцеей, с тем лучше не связываться.

— Подходящее имя для сирены, — улыбнулся Чиун.

— Ну, это не так важно. Пусть Цирцея делает что хочет. Она может привести нас к чему-нибудь. Она говорит, что Смит в плохом состоянии. Ты его не видел?

— Нет, но там другие. За домом, на берегу.

Римо искоса посмотрел вдаль. Вдоль берега прогуливалась дюжина или больше людей. Морской бриз приносил их голоса, веселые и беззаботные.

— Да, я думаю, на это стоит посмотреть, — сказал Римо. — Но давай поторопимся. Если верить женщине, Смит находится в опасности. Очевидно, его прячут где-то в доме.

Узкий скалистый берег омывался теплыми волнами Карибского моря, которые набегали на грязно-белый песок. Люди на пляже пели и веселились, — очевидно, они прекрасно чувствовали себя в этом месте. Эта странная пляжная вечеринка мало напоминала то, что искал Римо.

— Пошли, — сказал он. — Необходимо подумать, что делать. Кому надо тратить время на Смита на этом морском пикнике?

— Посмотри-ка туда, — внезапно сказал Чиун.

Он медленно поднял руку и показал на фигуру, сидящую около отвесной скалы, до которой было около сотни шагов.

Римо подошел ближе. Это был седой, среднего возраста человек. Он был одет в темного цвета бермуды и свободную рубашку с пальмами. На воротнике развевалась голубая ленточка. Его лицо защищал от солнца козырек цвета электрик, украшенный портретом Пьера Ле Токье, символа курителей марихуаны. В одной руке он держал бокал, наполненный пенистой розовой жидкостью, в другой сжимал большой лист бело-зеленой компьютерной распечатки. Из транзистора неслась музыка «регги», бьющая по барабанным перепонкам.

— Нет, не может быть. Это не он, — сказал Римо. — Не думаешь же ты, что это он?

Чиун спокойно кивнул.

— Смит, — позвал он, приближаясь к этому по-пляжному одетому типу.

— А-а, мы встретимся, детка, — пел мужчина, отбивая ногой ритм.

— Черт! Что они с вами сделали?

Смит опрокинул в себя розовый коктейль. Он выхватил карандаш из-за уха и начал что-то неистово строчить на листках, лежащих на камнях.

— Похоже, император потерял рассудок, — прошептал Чиун.

— Похоже, император грязный пьяница, — раздраженно сказал Римо, выхватывая бокал из рук Смита.

— Что вы тут делаете? — заорал Римо. — Мы уже полмира изъездили в поисках вас. Думали, что вы попали в ужасные неприятности. А вы…

— Ага, получилось! — возбужденно воскликнул Смит. И тут он заметил, что рядом с ним стоят двое. — Да ведь это Римо, — сказал он, улыбаясь во весь рот. — Привет, Чиун. Что привело вас сюда? Чудная погода.

Он вернулся к своей писанине.

— Нас сюда привели вы, — ответил Римо, пытаясь припомнить, видел ли он раньше Смита улыбающимся. — Вы бесследно исчезли некоторое время назад, помните?

— Я что? Ладно, может быть, и так. Да и какая разница? Коктейль не желаете?

— Нет, спасибо.

— Боже мой, это то, что нужно, — тихо проговорил Смит, обводя в кружок что-то на бумаге. — Все сходится.

— Что сходится? Чем вы занимаетесь?

— Я только что обнаружил, как войти в сеть компьютеров ТСС, — ответил Смит возбужденно. — Это невероятно просто. Все, что нам надо сделать, это ввести данные с компьютера, действующего на расстоянии восьмисот ярдов от главного терминала, и подключиться к машинам с помощью ультракоротковолновых кодов в подземных телефонных линиях. Это мог вычислить и ребенок.