— Этот факт нашей истории не нравится мне так же, как и тебе, — ответил Коллинз. — Но при чем тут тридцать пятая поправка?

— Сейчас увидишь.

Открыв дверцу, Джош вылез из машины. Коллинз последовал за ним и очутился на сухом горячем ветру. Они были совсем рядом с какими-то строениями — то ли гигантской современной фермой, то ли с каким-то заводом — ряды кирпичных зданий и домиков из гофрированного железа, обнесенные новехоньким бетонным забором.

— Так это и есть Тьюл-Лейк? — спросил Коллинз.

— В новом варианте, — ответил Джош. — Вот почему я и привез тебя сюда.

— Давай ближе к делу, Джош.

— Хорошо. Но позволь, я тебе сначала кое-что покажу, так будет легче понять. — Из большого конверта, который он все время держал в руках, Джош достал с полдюжины фотографий и вручил отцу. — Мы получили их в Лиге американских граждан японского происхождения. Эти фотографии старого лагеря были сделаны год назад с места, на котором сейчас стоим мы. Посмотри-ка.

Коллинз увидел снимки развалившегося забора с проржавевшей колючей проволокой наверху, старые развалины бараков за забором, покосившуюся сторожевую вышку.

— Но это же совсем другое, — сказал он сыну, возвращая снимки.

— В том-то и дело, — ответил сын. — Снимки сделаны год назад, и на них, как видишь, одни развалины. А теперь посмотри на сегодняшний Тьюл-Лейк. Новехонький, с иголочки забор — снизу фундамент из армированного бетона, сверху колючая проволока, а по проволоке идет ток. Новенькая сторожевая вышка, а на ней прожекторы. Три только что отстроенных барака, и еще четыре строятся. О чем все это говорит?

— Только о том, что здесь ведутся строительные работы.

— А для чего? С какой целью? Я тебе скажу: по секретному приказу правительства восстанавливается Тьюл-Лейк — будущий концлагерь для жертв массовых арестов, которые будут проведены сразу же после вступления в силу тридцать пятой поправки к конституции.

— Слушай, Джош, неужели ты ожидаешь, что я приму твои слова всерьез?

— У нас есть свои источники. Здесь строят по приказу правительства. И совершенно очевидно, что строят концлагерь.

— Послушай, черт тебя возьми, никакой это не концлагерь. Их нет и не будет в нашей стране. Бог ты мой, Джош, все это такие же сплетни, как в 1971 году, когда несколько студенческих радикальных газет обвинили Никсона и его министра юстиции Митчелла в том, что те тайно восстанавливают бывшие лагеря для японцев, чтобы упрятать в них инакомыслящих. Но доказать этого никому не удалось.

— Не удалось и опровергнуть.

Краем глаза Коллинз увидел по ту сторону забора двух людей, идущих к воротам.

— Хорошо. Я прямо сейчас опровергну твои бредовые домыслы. Подожди меня у машины.

Один из тех двух был в военной форме, второй в джинсах и спортивной рубашке. Пожав друг другу руки, они разошлись. Штатский пошел обратно на стройплощадку, военный остался у ворот и настороженно следил за приближающимся Коллинзом.

— Вы часовой? — спросил Коллинз.

— Да.

— Это собственность федерального правительства?

— Да. Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Я сотрудник правительства и хотел бы осмотреть вашу территорию.

Часовой пристально посмотрел на Коллинза.

— Не знаю, право, сэр. Конечно, раз вы представляете правительство… — Повернувшись, он сложил ладони рупором и громко крикнул: — Тим, эй, Тим! — Человек в джинсах остановился. — Этот парень говорит, что он от правительства. Подойди!

Коллинз ждал, пока второй человек, грузный, массивный, подойдет к нему.

— Здравствуйте, моя фамилия Нордквист, я начальник строительства, — представился тот. — Чем могу служить?

— Я… я хотел осмотреть ваш объект. — Коллинз решил было предъявить документы, но передумал. Узнают еще, что министр юстиции позволил втянуть себя в такую идиотскую историю, срама потом не оберешься. — Я сотрудник министерства юстиции.

— На вход нужно разрешение. Либо Пентагона, либо ВМФ.

— У меня нет разрешения, — растерянно ответил Коллинз.

— Тогда извините. Без этого нельзя. Закрытая зона.

— Вы сказали, ВМФ?

— Ну это не секрет. Здесь часть проекта «Сангвин» под названием «СНЧ». Разве вы не слыхали?

— Не уверен.

— «СНЧ» означает «сверхнизкие частоты». Одна из станций ВМФ для связи с подлодками в период подводного плавания. Об этом писалось в газетах. Возвращайтесь с пропуском, и мы с удовольствием покажем вам объект.

Коллинз шел к машине, чувствуя себя глупее некуда. Стараясь сдерживаться, он терпеливо объяснял Джошу, что к чему, дословно повторяя слова Нордквиста.

— Так что можешь сказать Пирсу и всем своим друзьям, что они попали пальцем в небо. Здесь объект ВМФ, и больше ничего.

— Да что ты, папа, господь с тобой, — не сдавался Джош. — По-твоему, они так и скажут, что строят концлагеря? Зачем же тогда здесь тюремные бараки?

— Эти здания просто кажутся тебе бараками.

— Флот в подобной архитектуре не нуждается. А вышка им зачем? А проволока под током? Почему такая секретность?

— Нордквист сказал, что обо всей этой секретности можно прочитать в газетах.

— Еще бы! Ты просто не хочешь смотреть правде в глаза, а твой президент и ФБР водят тебя на веревочке.

— Или кто-то водит тебя, — сказал через плечо Коллинз, направляясь к машине. — Ладно, садись, пора возвращаться к цивилизации.

Обратно ехали молча. И только расставаясь с сыном в аэропорту Сакраменто — мальчик возвращался в Беркли через Оклэнд, — Коллинз улыбнулся и обнял его за плечи.

— Слушай, я не имею ничего против, я даже горд, что ты можешь так увлечься своим делом. Но, предъявляя обвинения, следует проявлять осторожность. Сначала надо тщательно проверить факты, а уж потом публично обнародовать их.

— В данном случае у меня нет никаких сомнений в фактах, — ответил Джош.

Упрямство сына просто сводило с ума.

— Ну хорошо! Что, если я докажу тебе, что мы видели законный военно-морской объект? Тебя убедят конкретные объективные доказательства?

Впервые Джош улыбнулся:

— Что ж, годится. Докажи, и я признаю, что был не прав. Но докажи по-настоящему.

— Обещаю. А теперь мне пора к самолету. Меня ждет встреча с членом ассамблеи Калифорнии, разделяющим твои взгляды. Ему тоже, придется многое доказывать.

И Коллинза только и хватило времени, чтобы заскочить в отведенное ему в фешенебельном мотеле «Беверли Хиллз» трехкомнатное бунгало, наскоро переодеться и умыться. Было уже без двадцати десять, а ровно в десять его ждал Один Киф, тот самый член законодательного собрания Калифорнии, высказавший сомнение в данных ФБР о росте преступности в их штате…

Войдя в номер гостиницы, где остановился Киф, Коллинз обнаружил там еще двоих людей.

— Прошу простить, мистер Коллинз, — увидев смущение на лице министра юстиции, сказал Киф, — но я позволил себе пригласить двоих коллег из ассамблеи. Раз уж нам повезло видеть вас здесь, я решил, что чем больше вы узнаете, тем лучше будет и для вас и для нас.

— Очень рад, — сказал Коллинз, чувствуя смутную тревогу.

— Член ассамблеи Юркович, — представил Киф серьезного молодого человека. Коллинз пожал ему руку.

— Ветеран ассамблеи Тобиас, — продолжал Киф.

Маленький толстяк приветливо улыбнулся:

— Рад видеть вас, мистер Коллинз.

Коллинз уселся в предложенное ему кресло, согласился, что скотч со льдом — это именно то, что сейчас необходимо, и закурил, пока хозяин разливал виски.

— Речь пойдет о теме, важной для всех присутствующих, в том числе и для вас, — начал Киф.

— О некоторых… расхождениях в данных по преступности в Калифорнии. Так? — спросил Коллинз.

— Так, — ответил Киф. — Надеюсь, вы не против честного и открытого обсуждения этого вопроса, а также ряда других, которые могут представить обоюдный интерес?

— Разумеется, нет. Прошу вас быть предельно откровенными.